Московские каникулы - Андрей Ирмович Кузнецов

пример оказался недостаточно увлекательным. И тут ничего не поделаешь…

Г а й д а м а к а. Но вы должны были сказать ему.

Е л е н а (с болью). Да что слова, если вся моя жизнь ничего ему не сказала?!

Г а й д а м а к а. Я знаю, что моя любовь не заменит вам сына…

Е л е н а (перебивает). Не нужно ничего говорить… Спасибо за то, что вы сейчас рядом… (Идет с Гайдамакой направо.)

Наверху появляется  В а л ь к а  с чемоданом в руке.

В а л ь к а (увидев уходящую Елену, отчаянно). Мама!!! (Бросив чемодан, свергается с лестницы.)

Е л е н а (боясь поверить себе). Валька?!

В а л ь к а (остановившись возле нее). Я не смог… Я б всю жизнь чувствовал себя предателем…

Е л е н а (осыпая поцелуями его лицо). Сынок мой, сынок…

В а л ь к а. Прости меня, мама… И спасибо тебе!

Е л е н а (счастливо смеется). За что, глупый?

В а л ь к а. Что помогла мне домой вернуться. Ведь дом человека там, где его сердце. (Идет к лестнице.)

Е л е н а. Куда ж ты?

В а л ь к а. За чемоданом. (Остановившись на нижней ступеньке.) Помнишь, я говорил, что не хочу быть вашим судьей? А теперь понял — не имею права удирать от этого. И я здесь, с тобой, не только потому, что люблю тебя. Я постараюсь стать таким, как ты, понимаешь? (Взбегает по лестнице.)

Е л е н а (Гайдамаке). Видите, Дмитрий? Он вернулся!

Г а й д а м а к а (на мгновенье взяв ее руку). Я все вижу…

В а л ь к а (наверху, составив руки рупором, кричит в сторону пристани). Эй, на «Акимове»! Передайте пассажиру Донникову… Я еще приеду в Москву учиться! И все равно стану журналистом! Только не Донниковым, а Стоговым! Слышите?

Гудок парохода.

Е л е н а (счастливо). Слышим, Валька, слышим…

З а н а в е с.

1959

ПРИЗНАНИЕ В ЛЮБВИ

Драма в двух действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

С е р г е й  Г о р я ч е в }

К и р и л л  К а р ц е в }

В а с и л и й  К о в т у н }

Ю л и й  М я т л и к (Юлька) } — солдаты.

Х р у с т а л е в  Б о р и с  Ф е д о р о в и ч — врач.

Е м ш а н о в а  Т а м а р а  В и к т о р о в н а  — врач.

Ж е н я  Г о р я ч е в а — диспетчер.

С и з о в а  М а р и я  В а с и л ь е в н а — санитарка.

П р ы г у н о в а  Р а и с а  Ф и л и п п о в н а — буфетчица.

Прилепившись к склону могучей горы, стоит маленький двухэтажный домик автостанции «Орлиный перевал». Здесь конечная остановка автобусной линии, связывающей этот отдаленный горный район с большим городом, лежащим внизу. Но шоссе идет дальше в горы — на перевал, скрытый сейчас снегом и облаками.

В нижнем этаже домика — нечто вроде зала ожидания для пассажиров. Здесь, у окна, стоят две массивные вокзальные скамьи, между скамьями — стол под синим сукном, стопка старых журналов на нем. Подле бачок с водой и кружка на цепи. На стенах рекламы Аэрофлота. Слева на переднем плане выгорожена клетушка кассира-диспетчера с застекленным окошечком, обращенным в зал. Снаружи, на стене клетушки, висит летнее расписание рейсовых автобусов, стоимость проезда, тариф на бензин. Внутри клетушки стол с телефоном, кассовый сейфик, два стула, скамья.

Справа на переднем плане буфетная стойка, холодильник, полки, уставленные бутылками и консервными банками. Перед стойкой два легких столика со стульями вокруг них.

За стойкой изразцовая печь, дверь на кухню, дальше в глубине лестница на второй этаж. Под нею входная дверь.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Зимний день. Ж е н я  одна. Распахивается входная дверь, появляется  Р а и с а  с охапкой дров и сваливает их у печки.

Р а и с а. Автобусу еще не время?

Ж е н я (взглянув на часы). Скоро должен быть.

Р а и с а (подкладывая дрова в печку). Как бы не опоздал из-за погоды… А то в аккурат сегодня из санатория пассажиры намечаются. Представляешь, санитарка ихняя, Сизова Марья Васильевна, к сыну в Харьков летит. В войну потеряла его махоньким и только недавно нашла. Еще рентгенолог, доктор Емшанова, в отпуск отправляется. В Москву!

Ж е н я. Как вы все про всех знаете…

Р а и с а. Единственное ж развлечение! Без этого у нас с тоски удавишься.

Ж е н я (сочувственно). И вы здесь целых два года живете?

Р а и с а. Безвыездно. (Усмехнувшись.) План выколачиваю. Смех один, а не план… Я, Женечка, в городе Караганде таким магазином вертела, здесь только присниться может. (Принимается протирать стойку.) Что и говорить, зимой здесь местечко не пыльное… Зато летом досыта набегаешься, когда турист косяком пойдет. Тогда уж наше горючее не залежится — ни твое, ни мое. (Помолчав.) Нет, летом здесь ничего. И солдатики чаще захаживают. Да вот снегу нынче навалило, теперь через перевал небось и на лыжах не продерешься…

Ж е н я (испуганно). Как не продерешься? А если кому нужно будет?

Р а и с а. Ты чего это встрепенулась? Иль тоже ждешь кого?

Ж е н я. Кого мне ждать? Разве что автобус…

Р а и с а. Ну-ка, давай звони в Рудничный! Он там давно должен был проследовать.

Ж е н я (вертит ручку телефона). Алло, станция… Алло, станция! (С удивлением.) Молчит…

Р а и с а (сама принимается вертеть ручку). Аллё, аллё… (С досадой бросает трубку на рычаг.) Будь ты неладен… Опять где-нибудь линию повредило. Ежели автобус придет — хоть узнаем, где и что.

Ж е н я. Думаете, он может не прийти?

Р а и с а. Горы — что море, всяко бывает. Хочешь здесь работать — запасайся терпением… Ну, автобус автобусом… На-ка, молочка попей тепленького.

Ж е н я. Спасибо вам, Раиса Филипповна… (Пьет.) Я уже и маме написала, как вы тут обо мне заботитесь…

Р а и с а. Да, маме… (Помолчав.) Вот гляжу я и думаю — чего это тебя в такую даль от дома занесло?

Ж е н я (терпеливо). Я ведь говорила… Школу кончила — надо работать, правда?

Р а и с а. В Москве, что ль, работы мало?

Ж е н я. Романтики захотелось. В горы.

Р а и с а. Ты, Евгения, со мной не финти. Не хочешь говорить — не надо. Но думаешь, я не знаю, как ты сюда на работу добивалась? Только, мол, на «Орлиный перевал» и никуда кроме?

Ж е н я. Ну, добивалась…

Р а и с а. Какая же тебе причина, скажем, нашим перевалом интересоваться?

Ж е н я. Ну, личная…

Р а и с а (веско). Причины — они всегда личные, а не общественные.

Ж е н я (неохотно). Брат у меня в батальоне за перевалом служит.

Р а и с а. Брат? Постой… Неужто — Горячев Сергей?

Ж е н я. Знаете его?

Р а и с а. Вот дура-то! И как только я сразу не сообразила?! Отличник боевой и политической подготовки! Недавно ему сержанта присвоили, еще лычку привесили, он теперь замкомвзвода!

Ж е н я (с удивлением). Правильно…

Р а и с а (довольна). Сама ж ты сказала — я все про всех знаю… Чего ж это братишка тебя за месяц ни разу не навестил?

Ж е н я. Он и не знает, что я здесь.

Р а и с а. Опять темнишь?

Ж е н я. Нет, правда… (Окончательно убедившись, что от Раисы ей не отделаться.) Ну, в общем, у нас такая история вышла… Наш отец ушел от нас, когда мы были еще довольно маленькие. На другой женился.

Р а и с а (горя интересом). Ну-ну, рассказывай!

Ж е н я. Сережа, как только можно было, школу бросил, пошел в ремесленное, стал зарабатывать, маме помогать. А