Ночные кошмары и фантастические видения - Стивен Кинг

– Да… – начала она, и как раз именно в тогда раздался тихийстон.

Они оба остановились. Стон раздавался справа от них, гдемаленький дворик окружала высокая живая изгородь. Лонни пристально посмотрел внаправлении, откуда шел звук, а она схватила его за руку. – Лонни, не…

– Что не? – сказал он. – Кому-то причиняют боль.

Она, нервничая, пошла за ним. Изгородь была высокая, нотонкая. Он раздвинул изгородь и увидел маленький квадратный газон, обсаженныйцветами. Газон был ярко-зеленый. Посередине него находилось черное дымящеесяпятно, по крайней мере, таким было ее первое впечатление. Когда она сновазаглянула через плечо Лонни – он был слишком высок и оно мешало ей смотреть –она увидела, что это было отверстие, несколько похожее своими очертаниями нафигуру человека. Оттуда клубами выходил дым.

Внезапно она подумала: «ШЕСТЬДЕСЯТ ЧЕЛОВЕК ИСЧЕЗЛИ В КОШМАРЕМЕТРОПОЛИТЕНА».

– Лонни, – сказала она. – Не надо.

– Кто-то страдает от боли, – сказал он, пролезая сквозьизгородь, отчего раздался острый царапающий звук. Она видела, как он пошел кэтой дыре, а потом ветки изгороди сомкнулись, и она видела только смутныеочертания его удаляющейся фигуры. Она попыталась пролезть вслед за ним, но кнесчастью в нее до крови впились короткие жесткие сучья изгороди. На ней былакофточка без рукавов.

– Лонни? – позвала она, вдруг очень испугавшись. – Лонни,вернись!

– Подожди минутку, доро…

Сверху через изгородь на нее равнодушно смотрел дом.

Звуки стонов не смолкали, но теперь они стали еще тише –гортанные и почему-то ликующие. Неужели Лонни не слышал этого?

– Эй, есть там кто-нибудь? – услышала она, как крикнулЛонни. – Есть там… О! Эй! Господи Иисусе! – И вдруг Лонни пронзительнозакричал. Никогда в жизни она не слышала, чтобы он так кричал, это было ужасно.Ее ноги, казалось налились водой. Безумным взглядом она поискала дорожку,которая вела от изгороди, и не увидела ее. Нигде. Перед глазами у неезавертелись картины – мотоциклисты, на мгновение ставшие похожими на большихкрыс с покатыми головами, кот с розовой изжеванной мордой, маленький мальчишкас клешней вместо руки.

ЛОННИ! – она пыталась громко закричать, но не смогла.

Теперь раздались звуки борьбы. Стон прекратился. Из-заизгороди доносились звуки – мокрые, чавкающие. Потом вдруг Лонни вылетел сквозьизгородь, будто его вышвырнула какая-то огромная сила. Левый рукав его пиджакабыл оторван, а весь костюм заляпан чем-то черным, которое, казалось, дымилосьтак же, как яма на газоне.

– Дорис, беги!

– Лонни, что…

– Беги! – его лицо было совсем белым.

Безумным взглядом Дорис посмотрела вокруг, нет ли поблизостиполицейского или хотя бы кого-нибудь. Но Хиллфилд-авеню, похоже, была частьюкакого-то огромного пустынного города, она не увидела никаких признаков жизниили движения. Потом она оглянулась на изгородь и увидела, как позади нее что-тодвигалось, нечто еще более чем просто черное, оно казалось черным как смоль, полнойпротивоположностью всему белому.

И оно с хлюпаньем двигалось.

Минутой позже короткие жесткие сучья изгороди затрещали.Оцепенев от ужаса, она навсегда застыла бы в неподвижности (так она сказалаВеттеру и Фарнхему), если бы Лонни грубо не схватил ее за руку и пронзительнозакричал на нее – да, Лонни, который никогда даже не повысил голоса на детей,ПРОНЗИТЕЛЬНО ЗАКРИЧАЛ – она все еще так и стояла бы застыв в оцепенении. Стоялабы или…

Но они побежали.

– Куда? – спросил Фарнхем.

Она не знала. Случившееся совсем погубило Лонни. Егоохватила паника и чувство омерзения. Он молчал. Его пальцы сжимали ее запястье,как наручники. Они побежали от дома, который неясно вырисовывался надизгородью, побежали от дымящейся ямы на газоне. Это она помнила точно, всеостальное оставило смутные впечатления.

Сначала бежать было трудно, но потом стало легче, потому чтоони бежали вниз по склону. Они повернули, потом повернули еще. Серые дома свысокими верандами, задернутыми зелеными шторами, пристально смотрели на

Них. Она вспомнила, что Лонни сорвал с себя пиджак, которыйбыл забрызган чем-то черным и липким, и отбросил его в сторону. Потом ониоказались на какой-то широкой улице.

– Остановись, – задыхаясь, попросила она, – Лонни…остановись… я не могу… – Свободную руку она прижимала себе к боку, куда, казалось,впился раскаленный гвоздь.

И он, наконец, остановился. Они вышли из жилого района истояли на углу Крауч-лейн и Норрис-роуд. Знак на дальней стороне Норрис-роудпоказывал, что они находились всего лишь в одной миле от Жертвенного Городища.

– Города? – предположил Веттер.

– Нет, – сказала Дорис Фриман. – Городища, именно «ища».

Реймонд потушил сигарету, которую «одолжил» у Фарнхема.

– Я пошел, – объявил он, а потом пристально посмотрел наФарнхема. – Тебе, малыш, следует лучше заботиться о себе. У тебя под глазамиздоровые синяки. Малыш, а на ладонях у тебя волосы не растут? – он громкорасхохотался.

– Ты когда-нибудь слышал о Крауч-лейн? – спросил Фарнхем.

– Ты имеешь в виду Крауч-хилл-роуд?

– Нет, я говорю о Крауч-лейн.

– В жизни не слыхал.

– А Норрис-роуд?

– Норрис-роуд идет напрямик от Хай-стрит в Бейсингстоне…

– Нет, здесь.

– Не знаю, малыш.

Почему-то он ничего не мог понять – эта женщина, видимо,рехнулась – но Фарнхем настойчиво продолжал расспрашивать.

– А о Жертвенном Городище?

– Городище? Ты сказал? Не городок?

– Да, правильно.

– Никогда не слышал о нем, малыш, но если услышу, тонаверное постараюсь избежать такого места.

– Почему?

– Потому что на древнем языке жрецов-друидов городищемназывалось место ритуальных жертвоприношений. Именно там они вырезали у своихжертв печень и глаза. Желаю тебе сна без сновидений, мой милый. – И, застегнувдо самого подбородка молнию своей ветровки, Реймонд выскользнул на улицу.

Фарнхем проследил за ним встревоженным взглядом. Услышать отнего это было неожиданно, сказал он самому себе. Откуда может такой грубыйполисмен, как Сид Реймонд, знать о ритуалах жрецов-друидов, когда все егознания можно было написать на булавочной головке и там еще оставалось бы местодля «Отче наш». Да, именно так. Но даже если он давно узнал где-то об этом, этоне может изменить того факта, что эта женщина была…