Снег Энцелада - Эдуард Николаевич Веркин

выдала тушенку и газету, отправилась искать посылку.

Я остался один. Сел в кресло. Желтое бакелитовое кресло, отполированное практически до зеркального состояния; значительная часть моего детства прошла в таких креслах на станции Данилов, однажды в ожидании поезда я провел в таком кресле шестнадцать часов.

Конверт.

Видимо, Аглая принесла мне письмо утром. Заглянула в окно, увидела, что я лежу на полу, осторожно залезла, сунула письмо в карман куртки. Зачем писать письмо? Хотела поговорить, но не получилось. Телефон не работает. Я сам хотел поговорить, но каждый день не получалось, они меня отвлекали, лезли, лезли… Отличная идея — письмо. Я тоже напишу ей письмо и подкину… Куда-нибудь подкину. Дождусь, пока Надежда Денисовна отправится в ЗАГС, и тоже залезу в окно.

Я вскрыл конверт. Два листа. Почерк. Почерк всегда похож на человека, хороший почерк. В буквах «у» и «д» завитушки, уверенный. Я стал читать, «привет, Виктор…».

Я дочитал, свернул письмо, спрятал в карман.

Почтовая девушка не возвращалась, на старых электронных часах дрожали зеленые цифры. Девушка отсутствовала скоро полчаса. Я сидел и ждал. Никуда не хотелось.

Что-то не так.

С этим письмом было что-то не так. Я упустил… Недлинное письмо.

Я снова достал конверт.

— Молодой человек!

Я вздрогнул.

— Молодой человек! — позвала почтальон.

— Да…

— Не нашла, — вздохнула девушка. — Я тут недавно работаю, а компьютер виснет… Приходите завтра. Может, компьютер заработает… Да! Завтра Елена Константиновна зайдет, она в почте лучше разбирается. Что с вами?

— Тушенка хорошая? — спросил я.

— Нет, — честно ответила девушка.

Но я все равно взял, тушенка может пригодиться. Сварю еды. Если в термосе на ночь запарить кипятком гречку, а сверху еще тушенку, то утром вполне съедобно.

Я вышел с почты, Федор уже поджидал. Щелк. Правильно. Он мог проследить от дома. Ему могла сообщить почтальон. Снаткина могла. Снаткина могла податься в сексоты, Федор мог завербовать Снаткину… Она могла быть завербована задолго до Федора и все это время находилась в спящем режиме, она…

У Федора слишком довольная рожа. Выскочил из машины, встретил возле почтового крыльца, не в форме, в джинсах и рубашке. Выбрит, причесан, а еще вчера вечером фейерверк запускал.

— Ну и как? — осведомился Федор. — Как тебе наша Зина?

Я поморщился.

— Да ладно, брателло! — Федор толкнул в плечо. — Со всеми бывало… Как оттоптал-то?

— Достойно, — ответил я. — На уровне.

— А что с копытом?

Федор указал на ногу.

— Упал с моста.

Федор рассмеялся, выстрелил в меня из пальца.

— Знаем мы эти мосты… — ухмыльнулся Федор. — Знаем, как с них падают…

— Нет, серьезно, упал. Я это… гулял… в какую-то яму свалился, к реке хотел спуститься. Залез на ледолом, а там фейерверком стрелять начали…

— Это я, — самодовольно сказал Федор. — От меня стреляли.

— Что праздновали? Хорька хоронили?

— Не, решил не хоронить, заморозил пока. Чучело сделаю, как ты посоветовал… И назову Витенькой!

Федор опять расхохотался. Смешно ему, настроение хорошее.

— Так что отмечали?

— Да не отмечали, так, баловство… — Федор ухмыльнулся. — Звездочку.

— Что?

— Звездочку, — Федор постучал пальцем по плечу. — Вчера сообщили, представляешь?!

Полковник Сватов достал сигареты. Полковник Сватов закурил.

— Тянули-тянули — и вот вдруг раз! Не ожидал, если честно! Знаешь, жизнь такая штука — сначала тебя морозят десять лет, десять лет мудаков, десять лет тишины — и вдруг все как взбесилось! Все вокруг зашевелилось, а потом бац — звезда!

Федор обнял меня.

— Так что скоро будем нормально отмечать, приглашаю!

— А вчера что?

— Репетировали, — Федор счастливо почесался. — А через недельку отметим капитально! Сам понимаешь, надо все организовать, подготовить… Закажу из области обслуживание, справим по-человечески, в шатре. Я так устал…

Федор закурил. Хорошие сигареты, закурил с удовольствием.

— Я так устал за эти годы — и вот… Слушай, а твой Ромик как, еще пляшет?! Я помню, он лихо плясал. Может, он сбацает? Я заплачу…

— Конечно, сбацает, — пообещал я. — Он в лучшей форме, сбацает как надо.

— Вот и отлично! Отлично… Давно хотел…

Федор докурил, отшвырнул окурок.

— Давно хотел послать все это на фиг, давно… Все, хватит, ухожу!

— Куда? — спросил я.

— На заслуженный отдых. На пенсию. В отставку.

— А как дело? — спросил я. — Ты обещал достать дело…

— Без меня, — отмахнулся Федор. — Теперь без меня. Мне все ваши дела… мне до всех ваших дел…

Федор выразительно и густо плюнул.

— Короче, Витя, теперь сами. А я убываю. В Испанию, там совсем за недорого можно купить отличную виллу…

— А тебе как бывшему сотруднику можно виллу покупать? Хотя поздравляю.

Я оперся о велосипед и отправился домой. Федор догнал и пошагал рядом. По улице Вокзальной, потом свернули на Пионерскую.

— Витя, а тебе бизнесок не нужен? — Федор схватился за руль. — Я могу поспособствовать. Микрозаймы! Да, тема не та, что три года назад, но жить можно. А я за тебя по-людски замолвлю…

— Нет, спасибо, мне и так хорошо.

Федор держался за велосипед, тормозил. Я остановился.

— Что еще?

— Ты подумай, дурачок! — зашептал Федор. — Бизнес налаженный, как по рельсам бизнес, Витенька… Делать ничего не надо, местные шелковые давно, я их приручил…

Я попробовал отобрать велосипед, Федор держал крепко, смотрел исподлобья. Пионерская улица оставалась безлюдна. Я всегда думал — почему она Пионерская. Тут не было никаких пионеров, тут даже школа отсутствовала.

— Подумай, Витя, подумай! — шептал Федор. — Люди надежные нужны, так что все нормально, поставим тебя культурой заведовать, клуб откроем, делянку выпишем, станешь пилить потихоньку, что еще надо для жизни? Раз уж ты здесь остаешься…

— С чего ты взял, что я здесь остаюсь? — перебил я.

— Так, а как же теперь? Остаешься, вон тушняка закупил…

Я вырвал велосипед и пошагал прочь. Делянка для жизни, всегда хотел небольшую такую делянку.

— Ладно, Витя! Ладно, расскажу…

Я обернулся. Федор догнал.

— Есть кое-что еще… Кое-что скажу… пока этот Хазин в морге вялился, я у него пальцы откатал.

— И что?

— Погоди, не торопи…

Федор закурил снова, предложил мне. Я взял сигарету. Федор сунул зажигалку, чиркнул, я затянулся.

— Пальцы у него тоже, кстати, интересные, но не это главное, а главное тебя удивит! Ты, Витенька, вздрогнешь!

В голову дало. Хорошие сигареты. Закашлялся. Мы стояли перед старыми дощатыми гаражами, покосившимися и посеревшими, заросшими лебедой.

— Я взял у Хазина ДНК, — сказал Федор.

Я вздрогнул.

— Ты… зачем?

— Все так делают, — ответил Федор. — Ты что, телевизор не смотришь?

— Телевизор…

— У нас тут одна девка, — полковник продолжал оставаться в прекрасном расположении. — Короче, она вроде как от Хазина тогда залетела — и родила. А когда он сюда приперся, девка его заметила и хотела слегка поприжать, баблосиков намыть…