Империя должна умереть - Михаил Зыгарь

19 декабря утром полиция находит в полынье шубу, а потом и примерзший ко льду труп Распутина. Его отвозят в Чесменскую богадельню. Труп оттаивает около суток, потом производится вскрытие. Оно показывает, что смерть наступила от выстрелов, следов яда не находят. Одновременно в ходе обыска в Юсуповском дворце находят большой кровавый след. Анализ устанавливает, что кровь человеческая, а не собачья.

Вечером в Царское Село приезжает император. Царица, по словам Вырубовой, поначалу не разрешает говорить 12-летнему царевичу Алексею о смерти Распутина. Узнав правду, мальчик плачет, а потом говорит отцу: «Неужели, папа, ты их хорошенько не накажешь? Ведь убийцу Столыпина повесили!» Император молчит.

На следующее утро в Царское Село приезжает Протопопов. Он говорит, что убийство Распутина может быть началом новой волны терактов и теперь стоит позаботиться о безопасности императрицы. По его словам, под подозрением великие князья, Юсуповы и находящиеся с ними в родстве Родзянко, а также премьер-министр и министр юстиции, которые не помогают расследованию, а скорее мешают. Император благодарит его, увольняет министра юстиции, санкционирует домашний арест Дмитрия, просит привезти тело Распутина в Царское Село.

Юсупов и князь Дмитрий ощущают страх и гордость одновременно. С одной стороны, они отрицают, что убили Распутина, но родственники их поддерживают, поздравляют и рассказывают о колоссальном резонансе: будто бы на улицах люди целуются, как на Пасху, радуясь смерти «старца».

Но на третий день газетам запрещают писать о Распутине – и арестованные впадают в депрессию. Юсупов явно ожидал другого – он ждал, что убийство Распутина изменит мир, что все общество всколыхнется. Юсупов «опьянен своим участием и значимостью своей роли; видит для себя большое политическое будущее», вспоминает сестра Дмитрия, великая княжна Мария. Когда Юсупову говорят, что его хочет видеть премьер-министр Трепов, он испытывает огромное возбуждение – Феликс рассчитывает, что глава правительства решился открыто поддержать их. Но оказывается, что инициатором разговора был император, который попросил премьер-министра допросить Юсупова и узнать, кто именно убил Распутина.

22 декабря в Царское Село едет Сандро, тесть Юсупова. Великий князь говорит, что Феликс и Дмитрий не обыкновенные убийцы – они патриоты, вставшие, правда, на ложный путь, но вдохновленные желанием спасти Родину. «Ты очень хорошо говоришь, – с улыбкой отвечает император, – но ведь ты согласишься, что никто – будь он великий князь или простой мужик – не имеет права убивать».

Дмитрий тем временем пишет императору письмо, в котором обещает, что, если его отдадут под военный трибунал, он застрелится. На следующее утро его вызывают в Царское Село. Там ему объявляют, что он должен отправиться в Персию, а Феликса Юсупова высылают в его имение Ракитное, в Курской губернии. Им обоим запрещено переписываться или созваниваться с родственниками. Имя Пуришкевича или остальных участников убийства нигде не обсуждается – про них просто забывают.

Многие родственники приходят проводить Дмитрия. Вернувшись домой с вокзала, великий князь Николай Михайлович записывает в дневнике: «Они невропаты, какие-то эстеты, и все, что они совершили, – полумера, так как надо обязательно покончить и с Александрой Федоровной, и с Протопоповым». Он, в отличие от Дмитрия, уже не юноша, ему 56 лет. Великий князь хоть и мечтает убить (или, как он выражается «обезвредить») императрицу, не знает, кого после отъезда Пуришкевича привлечь в качестве исполнителя. «Я не из породы эстетов и, еще менее, убийц, надо выбраться на чистый воздух. Скорее бы на охоту в леса, а здесь, живя в этом возбуждении, я натворю и наговорю глупости», – резюмирует великий князь.

Накануне Нового года родственники все же собираются во дворце у Михень и подписывают коллективное письмо императору с просьбой смягчить наказание для Дмитрия – по их мнению, в Персии ему грозит гибель. «Никому не дано право заниматься убийством; знаю, что совесть многим не дает покоя, так как не один Дмитрий Павлович в этом замешан. Удивляюсь вашему обращению ко мне», – отвечает император. Затем трех великих князей, подписавших письмо, Николая Михайловича и сыновей Михень Кирилла и Андрея высылают из столицы.

Николай и Александра почти полностью перестают общаться с родственниками. Протопопов продолжает снабжать их новыми вскрытыми письмами, авторы которых сожалеют, что убийцы Распутина не довели дело до конца и не избавились от «Нее». Новый 1917 год они встречают в заточении и в одиночестве – с одной лишь Вырубовой, которую императрица больше не выпускает из Царского Села, потому что боится за ее жизнь. Основным источником информации извне теперь становится Протопопов. Он, по мере сил, старается восполнить отсутствие Распутина – выписывает себе из-за границы экстрасенса Шарля Перена и просит его вызывать дух Распутина, чтобы с ним советоваться. Рассказывают, что у Протопопова в кабинете видели и двойника покойного проповедника. Императрице министр внутренних дел рассказывает, что Распутин является ему во сне: он стоит с распростертыми объятиями и благословляет Россию. Это ее успокаивает.

Прямо перед новым годом император увольняет премьер-министра Трепова, ему на смену подобран совсем неожиданный персонаж. Это князь Николай Голицын, ему 66 лет, он вообще никому не известен в столице, у него почти нет опыта, и его единственное преимущество – в том, что императрица уверена в его преданности. Он возглавляет ее личный благотворительный комитет. Голицын умоляет императора не назначать его – тот настаивает. А еще он выдает новому премьеру бланк указа о роспуске Думы с непроставленной датой – чтобы Голицын мог распустить ее в любой момент, даже когда император в Ставке.

Голицын в ужасе. Он просит императора хотя бы уволить Протопопова, потому что работать с ним невозможно. Но император, конечно, отказывает. Протопопов – самый влиятельный член правительства, и он считает, что Думу надо распустить, потому что там сплошные революционеры. А пока заседание Думы откладывают до 14 февраля. Императрица ждет от Протопопова дальнейших решительных действий – и он приказывает арестовать членов так называемой рабочей группы при Центральном военно-промышленном комитете во главе с ее председателем меньшевиком Кузьмой Гвоздевым. Это самый громкий политический арест за несколько лет – министр внутренних дел хвастается в Царском Селе, что обезглавил революцию.

Дума собирается – и ее заседание начинается со скандала. Депутат Керенский произносит речь, которая превосходит все предыдущие по резкости. «Поняли ли вы, что исторической задачей русского народа в настоящий момент является задача уничтожения средневекового режима немедленно во что бы то ни стало?» – спрашивает он коллег. Прочитав его речь, императрица, как обычно, требует повесить «Кедринского» – фамилию депутата она не запоминает.

Главное слово этой зимы в Петрограде – хвосты. Так называют очереди, которые выстраиваются перед каждым магазином. Не хватает топлива, в столице перебои с подвозом продуктов. Дефицит продуктов – явление повсеместное: и в Петербурге, и в Москве, и в провинции. Пробуют даже ввести карточную систему на хлеб, сахар и мясо, но она плохо работает. Хвост – это не только способ достать продукты, это еще и главный источник информации. В очередях люди обмениваются слухами. А слухи циркулируют самые невероятные. Больше всего говорят про наступление голода – это очень нервирует людей.