Россия в годы Первой мировой войны. Экономическое положение, социальные процессы, политический кризис - Ю. Петров

Таким образом, Первая мировая война внесла ряд корректив в программу правых, сделавших упор на том, что любые вопросы, непосредственно не связанные с войной, не должны обсуждаться и рассматриваться до победы над внешним врагом. Именно в этом консервативному лагерю виделось важнейшее условие для отказа от политической борьбы и, как следствие, сохранения внутреннего мира в стране. Однако их попытки «перекрыть» программу либеральной оппозиции и ослабить рост недовольства среди населения оказались неудачными. Кроме того, традиционно свойственная консерваторам политика скромных, но достижимых без радикальной ломки политического строя и сложившихся институтов мер, нацеленных на постепенное улучшение народной жизни, в условиях системного кризиса, а также левой и либеральной пропаганды, сулившей радикальное и эффективное решение наболевших вопросов, оказалась малопривлекательной и неконкурентоспособной.

* * *

Война внесла изменения не только в программные установки, но и оказала большое влияние на деятельность и численность правых. Падение последней было катастрофичным. Если в период своего могущества общая численность всех правых организаций составляла приблизительно 400–450 тыс. человек, то к 1916 г. она сократилась примерно до 45 тыс. человек (без учета численности Отечественного патриотического союза). Что касается ВНС, то и до войны не бывший многочисленной структурой, к ее концу он был представлен преимущественно депутатами-националистами в Государственной думе, разделенными к тому же на три фракции (националистов и умеренно-правых, прогрессивных националистов и центр).

В целом, как справедливо отмечает отечественный исследователь Ю.И. Кирьянов, если для большинства партий начало войны было временем собирания сил, то для правых это был период «настоящего распада под влиянием условий военного времени, мобилизаций в действующую армию, переключения оставшихся в тылу членов на иные вопросы и т. д.» Несколько оживившись в связи с возникновением Прогрессивного блока и предприняв ряд шагов для объединения и восстановления своего прежнего влияния, правые тем не менее не смогли достигнуть даже предвоенного уровня.

Война вызвала закономерную реакцию интеллектуальной элиты России, пытавшейся осмыслить причины, характер и последствия небывалого по своим масштабам конфликта. Не были исключением и представители консервативного лагеря, внесшие свой вклад в осмысление и трактовку этого военного противостояния и пытавшиеся убедить российское общество в правильности своих целей и приоритетов.

Накануне войны правые выступали с критикой внешнеполитического курса правительства, который, по их мнению, толкал Россию к не выгодному для нее конфликту с Германией. При этом консервативные круги не питали особых иллюзий на счет Германии, которая, по словам председателя фракции правых в III Государственной думе А.С. Вязигина, готовила свою армию «не только для смотров и парадов». У правых вызывало серьезное опасение то обстоятельство, что русская армия к войне не готова, «не имеет ни гранат, ни пуль, ни прицелов, ни повозок и обречена на безусловное поражение». Незадолго до войны председатель Главной палаты Русского народного союза имени Михаила Архангела (РНСМА) В.М. Пуришкевич заявлял с думской кафедры: «Нам необходимо поставить армию на должную высоту, чтобы военному министру не задержали отпуск кредитов на военные надобности необходимо увеличить количество пулеметных команд при наших частях, ибо у нас их гораздо меньше, чем в Германии».

В связи с этим правые были противниками активной политики России на Балканах, справедливо опасаясь, что она неизбежно втянет империю в ненужный для нее военный конфликт. В.М. Пуришкевич предупреждал, что необходимо углубиться во внутреннюю работу и не ввязываться «в те дела, которые могут привести к европейскому пожару и заставить нас втянуться в авантюру, о которую разлетится, может быть, наша слава, наше могущество вконец». Лидер СРН H. E. Марков, уже находясь в эмиграции, так комментировал предвоенную позицию правых: «Бросаться в войну, не подготовившись к победе, лишь для того, чтобы не сомневались в благородстве наших чувств, было простительно Дон-Кихоту, но ведь Дон-Кихоты потому и вывелись, что слишком часто пытались защитить угнетенных, не справляясь со своими действительными возможностями победить подчас воображаемых угнетателей».

Наиболее трезвое и аргументированное обоснование катастрофичности для России столкновения с Германией дал накануне войны лидер правой группы Государственного совета П.Н. Дурново. Этот опытный царский бюрократ в феврале 1914 г. представил на имя императора «Записку», пророческий характер которой неоднократно привлекал внимание отечественных историков. Содержание этого документа предельно ясно отражено в заголовках разделов «Записки», видимо, данных уже при ее публикации М.П. Павловичем в 1922 г.: 1. Будущая англо-германская война превратится в вооруженное столкновение между двумя группами держав; 2. Трудно уловить какие-либо реальные выгоды, полученные Россией в результате сближения с Англией; 3. Основные группировки в грядущей войне; 4. Главная тяжесть войны выпадет на долю России; 5. Жизненные интересы Германии и России нигде не сталкиваются; 6. В области экономических интересов русские пользы и нужды не противоречат германским; 7. Даже победа над Германией сулит России крайне неблагоприятные перспективы; 8. Борьба между Россией и Германией глубоко нежелательна для обеих сторон, как сводящаяся к ослаблению монархического начала; 9. Россия будет ввергнута в беспросветную анархию, исход которой трудно предвидеть; 10. Германии, в случае поражения, предстоит пережить не меньшие социальные потрясения, чем России; 11. Мирному сожительству культурных наций более всего угрожает стремление Англии удержать ускользающее от нее господство над морями.

Четко обозначив расстановку сил, автор «Записки» предупреждал, что начало военного конфликта, который неминуемо разразится из-за соперничества Англии и Германии и перерастет в мировой в случае вовлечения в него России на стороне Британии, приведет к тому, что ей придется выступить в роли оттягивающего пластыря. «Главная тяжесть войны, несомненно, выпадет на нашу долю, так как Англия к принятию широкого участия в континентальной войне едва ли способна, а Франция, бедная людским материалом, при тех колоссальных потерях, которыми будет сопровождаться война при современных условиях военной техники, вероятно, будет придерживаться строго оборонительной тактики. Роль тарана, пробивающего самую толщу немецкой обороны, достанется нам, а между тем сколько факторов будет против нас и сколько на них нам придется потратить сил и внимания», — предупреждал правый политик. Предвидя целый ряд осложнений в результате войны, Дурново констатировал: «Готовы ли мы к столь упорной борьбе, которой, несомненно, окажется будущая война европейских народов? На этот вопрос приходится, не обинуясь, ответить отрицательно».

При этом Дурново указывал, что союз между Англией и Россией не открывает перед последней абсолютно никаких выгод, но сулит явные внешнеполитические проблемы. Анализируя притязания Российской империи и возможности их достижения, Дурново приходил к заключению, что «жизненные интересы России и Германии нигде не сталкиваются и дают полное основание для мирного сожительства двух государств». Поэтому, считал он, ни труднодостижимая победа над Германией, ни тем более поражение от нее не сулили России никаких благ — ни во внутреннеполитической ситуации (ослабление монархического начала, рост либеральных и революционных настроений), ни в экономике (развал народного хозяйства и большие долги по займам), ни во внешней политике (естественное желание союзников по Антанте ослабить Россию, когда в ней уже не будет нужды).