Ночные кошмары и фантастические видения - Стивен Кинг

Сержант повернулся и бросил на него взгляд, способныйрасплавить стальной брусок.

– Заткнись. Я не умею врать и не умею увертываться отвопросов, и все из-за тебя. Знаешь, на что я надеюсь, Кинан? Я надеюсь, чтотебе не удастся дожить до следующего столетия.

– Твое имя упоминается в письме, – выпалил Кинан, глядя нанего дикими глазами. – Если со мной что случится, твое имя есть в письме!

– Кэппи начертил хорошую карту, – сказал Сержант, не обращаявнимания на Кинана, словно того не было в комнате. – Отбывая срок в Джолиет, оннаучился чертить. Затем он разрезал карту на четвертушки, по одной для каждогоиз нас. Мы собирались снова встретиться четвертого июля, через пять лет, итогда, может, обсудив все, решили бы все их сложить. Но появились трудности.

– Да, – кивнул я. – Пожалуй, можно сказать и так.

– Если хочешь знать правду, все это было делом рук Кинана.Мне неизвестно, знал об этом Барни или нет, но все случилось именно так. Когдамы уплыли в лодке Кэппи вместе с Джаггером, Барни был жив. – Проклятое брехло!– взвизгнул Кинан.

– У кого в сейфе две четвертушки? – спросил Сержант. – Не утебя ли, милый?

Он снова посмотрел на меня.

– Но из-за этого дело все-таки не изменилось. Половины картывсе равно мало. И ты считаешь, что я должен сидеть и твердить, что лучшеподелить деньги на четверых, чем на троих? Думаю, ты все равно не поверишь мне,даже если это и правда. Как ты думаешь, что было дальше? Мне позвонил Кинан.Сказал, что нам надо поговорить. Я ждал его звонка. Похоже, и ты думал так же.

Я кивнул. Кинана найти легче, чем Сержанта, – он был болеезаметной фигурой. Думаю, в конце концов мне удалось бы найти и Сержанта, но ябыл уверен, что в этом нет надобности. Птицы одного полета жмутся друг кдругу.., и трудно удержаться, чтобы по ветру не полетели перья, особенно когдаодна из этих птиц – стервятник вроде Кинана.

– Конечно, – продолжал Сержант, – он предупредил меня, чтобымне не приходили в голову опасные мысли. Сказал, что подстраховался: мое имяесть в письме, которое вскроют в случае его смерти. Это письмо у его адвоката.Он пришел к выводу, что вдвоем, если у нас будет три четверти карты, мы сумеем,наверное, догадаться, где Кэппи закопал деньги.

– И тогда поделите добычу пополам, – сказал я.

Сержант кивнул. Лицо Кинана походило на луну, поднимающуюсякуда-то в стратосферу ужаса.

– Где сейф? – спросил я.

Кинан не ответил.

Я немало практиковался в стрельбе из «кольта» сорок пятогокалибра. Это хороший пистолет. Мне он нравился. Я взял его в обе руки ипрострелил Кинану предплечье, чуть ниже локтя. Сержант даже не шелохнулся. Кинансвалился с дивана, сжался в комок, прижимая руку к груди, и завыл от боли.

– Сейф, – повторил я.

Кинан продолжал выть.

– Сейчас я выстрелю тебе в коленную чашечку, – пригрозил я.– Не знаю по личному опыту, но слышал, что боль в этом случае просто сводит сума.

– За гравюрой, – простонал он. – За Ван Гогом. Не стреляй вменя больше, а? – Кинан просительно посмотрел на меня.

Я сделал жест в сторону Сержанта, указывая пистолетом настену.

– Встань вот туда, лицом к стене.

Сержант встал и повернулся к стене, опустив руки вниз.

– Теперь ты, – сказал я Кинану, – открой сейф.

– Кровь течет, я умираю… – простонал Кинан.

Я подошел к нему и рукояткой «кольта» ударил по щеке, содравлоскут кожи.

– Вот теперь у тебя действительно течет кровь, – заметил я.– Открывай сейф, или кровотечение усилится.

Кинан встал, придерживая раненую руку здоровой, по его щекамкатились слезы. Здоровой рукой он снял гравюру с крючков, вделанных в стену, ия увидел серый стенной сейф. Кинан посмотрел на меня взглядом, полным ужаса, иначал вращать диск набора. Два раза ошибся и сумел открыть сейф только стретьей попытки. Внутри лежали документы и две толстые пачки денег. Он сунулруку в сейф, пошарил там и достал два листка бумаги размером три дюйма на трикаждый.

Клянусь, я не собирался убивать его. Я хотел только связатьи оставить здесь. -Он не мог причинить никакого вреда. Горничная найдет его,когда вернется с вечеринки или куда там она уехала в своем маленьком «додже».После этого Кинан не осмелится высунуть нос из дома целую неделю. Но всеоказалось именно так, как сказал Сержант. У Кинана было две четверти карты. Ина одной были пятна крови.

Я снова выстрелил в него, на этот раз не в руку. Он рухнулна пол, как пустой мешок из-под белья.

Сержант снова не шевельнулся.

– Я не обманывал тебя. Кинан прикончил твоего друга. Оба онине были профессионалами. Непрофессионалы ведут себя глупо.

Я промолчал, посмотрел на квадратные четвертушки и сунул ихв карман. Ни на одной из них не было креста, означавшего место, где спрятаныденьги.

– Что дальше? – спросил Сержант.

– Поедем к тебе.

– Почему ты считаешь, что моя четвертушка у меня?

– Не знаю. Телепатия, наверное. К тому же, если ее там нет,мы поедем туда, где ты ее спрятал. Мне некуда спешить.

– Ты все обдумал, да?

– Хватит болтать, поехали.

Мы вышли из дома к навесу, где стояли машины. Я сел назаднее сиденье «фольксвагена», в дальний от водителя угол. Огромная фигураСержанта и тесный салон автомобиля исключали возможность неожиданных действий сего стороны; ему потребуется пять минут лишь для того, чтобы повернуться. Черезпару минут мы тронулись.

Пошел снег – большие ленивые снежинки медленно спускалисьвниз, прилипали к ветровому стеклу и мгновенно таяли, когда касались шоссе.Дорога была скользкой, но машин ехало мало.

Примерно через.

Полчаса езды по шоссе 10 он свернул на узкий отросток. Ещеспустя пятнадцать минут мы съехали на неровный проселок, весь в ухабах. С обеихсторон на нас смотрели заваленные снегом сосны. Через две мили машина въехалана короткую подъездную дорогу, усыпанную мусором.

В слабом свете фар «фольксвагена» я с трудом различилпокосившуюся хибару, такую характерную для отдаленных мест, с залатанной крышейи наклонившейся телевизионной антенной. В овражке слева от хибары стоялпокрытый снегом «форд». За ней виднелись деревянный туалет и куча старыхпокрышек.