Золотой дождь - Джон Гришэм

Пока Келли познакомилась только с одной иззатворниц этого приюта, как его здесь называют. Это уже не слишком молодаяженщина, мать троих детей-подростков, которая настолько забита и запугана, чтоне в состоянии связать и нескольких слов. Она занимает комнату по соседству. Вдоме тихо, как в склепе. Келли только один раз покинула свою конурку, чтобыпосидеть на заднем крыльце и подышать свежим воздухом. Она пыталась читать, ноэто ей трудно. Левый глаз совсем заплыл, а в правом то и дело двоится. Врач,правда, уверяет, что все пройдет.

Время от времени Келли плачет, и я всякий разклянусь, что больше её в обиду не дам. Пусть даже мне придется собственноручноприкончить этого ублюдка. Я настроен решительно. Мне кажется, я и правда готоввышибить из него мозги.

И пусть меня потом арестуют. И — судят. Яготов предстать перед дюжиной присяжных. Я ничего не страшусь.

Я ни словом не обмолвился про сегодняшнийтриумф. Сидя бок о бок с Келли в тиши её полутемной комнатки и глядя, как ДжонУэйн гарцует на статном вороном жеребце, я напрочь обо всем забываю.

И мечтаю лишь об одном — быть рядом с ней.

Покончив с пиццей, мы прижимаемся теснее другк дружке. Как дети, держимся за руки. Я ни на секунду не забываю обосторожности — Келли покрыта синяками с ног до головы.

Фильм заканчивается, подходит времядесятичасового выпуска новостей. Меня вдруг охватывает волнение — упомянут ли оделе Блейков? После непременных изнасилований и убийств и первой рекламнойвставки ведущий торжественно возвещает:

— Сегодня в одном из залов суда Мемфисапроизошло историческое событие. Жюри присяжных, рассматривавших гражданскоедело, вынесло вердикт, согласно которому страховая компания «Прекрасный даржизни» из Кливленда, штат Огайо, должна выплатить в порядке возмещенияморального ущерба пятьдесят миллионов долларов. С подробностями вас знакомитРодни Фрейт.

Я не могу сдержать улыбку. На экране возникаетРодни Фрейт, который, зябко поеживаясь, переминается с ноги на ногу перед давноопустевшим зданием суда округа Шелби.

— Эрни, около часа назад я беседовал с ПолинМак-Грегор, судебным секретарем, и она подтвердила, что примерно в четыре часадня жюри присяжных по делу, которое вел судья Тайрон Киплер вынесло вердикт овыплате двухсот тысяч долларов в порядке возмещения материального ущерба ипятидесяти миллионов долларов в качестве компенсации морального ущерба. Мнеудалось также побеседовать с судьей Киплером, который отказался давать интервьюперед камерой, но сообщил, что рассматривавшееся дело касалось обмана доверияклиентов со стороны компании «Прекрасный дар жизни». Подробностей судья нерассказывал, но добавил, что для штата Теннесси вынесенный сегодня вердикт —рекордный за всю историю. Несколько известных адвокатов, с которыми мне удалосьпобеседовать, подтвердили это. Лео Ф. Драммонд, представлявший сторонуответчика, от комментариев отказался. С Руди Бейлором, адвокатом истца,поговорить пока не удалось. Эрни?

Эрни благодарит его и переключается на крупнуюаварию, случившуюся на шоссе 55.

— Так ты выиграл? — спрашивает Келли. Она ещёне уверена, изумляться ей или нет.

— Да.

— Пятьдесят миллионов долларов?

— Да. Но деньги ещё не в банке.

— Руди!

Я небрежно пожимаю плечами, словно речь идет обудничном деле.

— Мне просто повезло.

— Но ведь ты только едва закончил учиться.

Что мне ей ответить?

— Это было нетрудно. Присяжные были на моейстороне, а факты — вообще конфетка. Комар носа не подточил бы.

— Ты говоришь так, будто такое случаетсякаждый день.

— Увы, нет.

Келли берет пульт дистанционного управления иприглушает звук телевизора. Ей не терпится продолжить этот разговор.

— Ты просто делаешь вид, что тебя это неволнует. Не притворяйся безразличным.

— Ты права. Я гениальный адвокат. Остальныемне и в подметки не годятся.

— Вот, так оно лучше, — говорит она, пытаясьулыбнуться. Я уже настолько привык к её синякам, что перестаю замечать следыпобоев. Не то, что сегодня днем в машине, когда я не мог от них глаз отвести.Ничего, не пройдет и недели, как Келли снова станет красавицей.

Эх, попался бы мне Клифф!

— И сколько же достанется тебе? — интересуетсяКелли.

— Тебе так не терпится знать?

— Просто любопытно, — отвечает она, по-детскихмурясь. Мы держимся за руки и воркуем, как влюбленные голубки.

— Мне следует одна треть, но — ох, как нескоро.

Келли поворачивается, чтобы прижаться ко мне,но лицо её искажает гримаса боли. Я помогаю ей лечь на живот. Келли с трудомсдерживает слезы, стиснув зубы от боли. Лежать на спине она не может.

Я ласково ерошу её волосы и нашептываюласковые слова, пока нам не звонят по переговорному устройству. Это БеттиНорвилл. Наше время истекло.

Келли сжимает мою руку, а я осторожно чмокаюеё во вздувшуюся щеку и обещаю снова заехать завтра. Келли умоляет меня остаться.

* * *

Преимуществ у моего триумфа на первом жесудебном процессе хоть отбавляй. Единственный же пока недостаток настолькоочевиден, что бросается в глаза: отныне мне суждено только катиться вниз понаклонной плоскости. Ведь каждый клиент будет теперь ждать от меня золотогодождя, а я вовсе не кудесник. Впрочем, убиваться из-за этого я не намерен.

Субботним утром я сижу в конторе и дожидаюсьприхода репортера с фотографом, когда звонит телефон.

— Это Клифф Райкер, — рычит мне в ухо хриплыйголос, и я поспешно включаю запись.

— Что вам нужно?

— Где моя жена?

— Скажите спасибо, что не в морге.

— Я тебе надеру задницу, гаденыш!

— Говори, приятель, — великодушно дозволяю я.— Магнитофон включен.

Клифф мгновенно вешает трубку, а я задумчивотаращусь на телефон. Это уже другой аппарат, дешевая модель, купленная Деком в«Кей-марте» [14]. Пока продолжался процесс, мы иногда, когда не хотели, чтобыДраммонд нас подслушивал, подменяли им старый аппарат.