Негласные войны. История специальных служб 1919-1945. Книга вторая. Война. Том первый - Игорь Иосифович Ландер

— в Норвегии — Киркенес, Хаммерфест, Тромсе, Харштад, Нарвик, Бодо, Мо, Монсьйоен, Намсос, Трондхейм, Кристианзунд, Олесун, Берген, Ставангер, Кристиансанд, Осло;

— в Дании — Хьюрринг;

— в средиземноморском бассейне — Мадрид, Севилья, Монпелье, Тулон, Каррара, Генцано ди Рома, Падуя, Нерви, Афины, Аутца, Сицилия;

— на Черном море — Констанца, Бургас, Феодосия.

В начале 1942 года основными подразделениями центрального аппарата “Службы Б” являлись:

— главный центр разведки и оценок;

— 1 западный отдел (Великобритания);

— II западный отдел (США);

— восточный отдел (СССР);

— школа шифровальщиков и учебный отдел.

Немецкие криптоаналитики достаточно легко вскрывали британские военно-морские коды, которые в предвоенный период представляли собой разработанные Адмиралтейством две основные системы кодов с перешифровкой. Первая из них именовалась “Военно-морским шифром”, или “Офицерской системой”, вторая же предназначавшаяся для мобилизованных гражданских судов — “Военно-морским кодом”. “Офицерская система” в 1930-е годы использовалась для передачи длинных сообщений административного содержания, которые при передаче более секретных радиограмм дополнительно перешифровывались по специальной книге. Такой легкомысленный подход к безопасности связи не замедлил дать горькие плоды, поскольку криптоаналитики “Службы Б” без особого труда сумели восстановить и кодовую книгу, и книгу добавлений. Британские флотские связисты еще более облегчили работу немцев, не утруждая себя шифрованием условной группы, в числе прочего указывающей, с какого именно места книги добавлений следует начинать прочтение сообщения. В результате, к началу осени 1940 года немцы практически мгновенно читали не менее половины британской переписки, в частности, “Военно-морской шифр № 2”, а оставшаяся часть радиограмм, перехваченных не с самого начала, вскрывалась ими с небольшой задержкой из-за перебора возможных индикаторов. Некоторые проблемы у “Службы Б” возникли в конце 1941 года, когда британские, американские и канадские моряки стали применять совместный “Военно-морской шифр № 3”, именовавшийся также “Англо-американским шифром” и “Конвойным шифром”, однако немцы достаточно быстро сумели установить, что он представляет собой подобие все тех же прежних британских систем. Успехи “Службы Б” самым пагубным образом отразились на трансатлантических конвоях, поскольку к марту 1943 немцы года мгновенно раскрывали 80 % радиограмм, содержащих информацию об их движении, а оставшиеся 20 % сообщений, условные группы которых не были перехвачены, читались с небольшой задержкой. Была вскрыта также и новая кодовая сетка районов Северной Атлантики, точкам которой были присвоены соответствующие имена.

Криптоаналитики “Службы Б” также использовали табуляторы и специальное оборудование для подсчета совпадений в телетайпных лентах. Они с легкостью вычисляли постоянные разности в кодах групп и отыскивали устойчивые двухбуквенные сочетания, что давало надежные ключи к зашифрованным сообщениям противника. Немецкое оборудование совершенно не уступало американскому по степени совершенства и превосходило его по удобству в обращении. Дешифровальщикам кригсмарине невольно помогали сами их противники, имевшие пагубную привычку сообщать в эфир названия потопленных и поврежденных транспортов и позволявшие легко отыскать опорные слова для дешифрования. Это же, кстати, позволило командованию германского подводного флота выявлять преувеличения в докладах командиров своих подводных лодок о достигнутых ими успехах.

Поскольку основным содержанием Второй мировой войны на море в основном являлась борьба на коммуникациях, командование флота уделяло наибольшее внимание вскрытию переписки западных союзников, касающейся передвижения конвоев. Эта задача была успешно решена. Немцы знали время их отправления и прибытия, маршруты, рассредоточение судов по портам назначения, метеорологическую обстановку в районах перехода и читали отчеты кораблей эскорта. Парадоксальным образом успехи “Службы Б” убеждали немцев в безопасности своей переписки, закрытой с помощью “Энигмы”, несмотря на то, что пять из восьми ее сменных роторов имели неизменную с 1920-х годов систему внутренних соединений. Первым аргументом в пользу этого была непоколебимая убежденность германских криптоаналитиков в том, что государство, столь небрежно относящееся к составлению собственных кодов и шифров, не в состоянии развить дешифровальную службу до такой степени, чтобы иметь возможность вскрывать весьма совершенные шифры четырехроторной “Энигмы”. Кроме того, шифр кригсмарине “Акула” тогда действительно еще не был вскрыт противником, поэтому в перехватах отсутствовали ссылки на информацию, добытую из этого источника, да и вообще британцы передавали в эфир сообщения по программе “Ультра” только с помощью не вскрывавшихся немцами шифровальных блокнотов разовых ключей.

15 декабря 1942 года произошли два совпавших по времени события. Западные союзники сменили всю систему индикаторов в “Конвойном шифре”, что немедленно снизило степень раскрываемости “Службой Б” сообщений до 10 %, и одновременно англичане начали читать германский военно-морской шифр “Акула”. Немцы в ответ удвоили штат дешифровальщиков и восстановили утраченные позиции, после чего противники читали переписку друг друга, не догадываясь об успехах криптоаналитиков другой стороны. Однако к январю следующего года все чаще стали происходить случаи, когда выходившие на рубеж перехвата конвоев подводные лодки не находили их в ожидаемой точке, и далеко не всегда командиры могли объяснить это сложными метеоусловиями. В действительности британцы начали перехватывать радиограммы, адресованные лодкам в море, и регулярно успевали направлять конвои в обход опасных районов. Союзникам также помогала педантичность командования кригсмарине, требовавшего от командиров лодок регулярно извещать штаб о своей позиции и наличии запасов. Командующий подводным флотом Германии гроссадмирал Дениц с тревогой оценивал создавшееся положение, но полагал, что противник получает информацию о выходе лодок в море от агентов во Франции. Однако это никак не объясняло информированность союзников о маршрутах их движения, а вскоре произошло событие, окончательно исключившее эту версию. Американский конвой двигался прямо на позицию находившейся в районе Гибралтара “волчьей стаи” (группы из нескольких десятков подводных лодок, находящейся под единым командованием и действующей по единому плану), но внезапно был оповещен о ней и изменил курс. Немцы все же полагали, что подобные события могут быть результатом пеленгации, однако очередное перехваченное сообщение англичан содержало номера двадцати находившихся в море лодок и напрочь исключило эту относительно невинную версию. А 29 января “Служба Б” прочла радиограмму Адмиралтейства о том, что в точке с координатами 31°N и 39°W две лодки ждут прихода “коровы” (лодки со снабжением). Их командиры лишь только получили инструкции прибыть на рандеву в район с указанными координатами, а противник уже знал об этом. Еще 28 января Дениц убедился, что происходящее может объясняться либо нарушением безопасности связи либо предательством в штабе ВМС. Тщательное расследование не выявило никаких нарушений процедуры, более того, она была значительно ужесточена, введена описанная ранее процедура “стихворт”, по мнению специалистов, полностью исключающая возможность вскрытия переписки. Тогда командующий подводными силами обратился в контрразведку с требованием проверить всех офицеров и гражданских служащих, имеющих доступ к информации о передвижениях лодок, за исключением его самого и начальника штаба. Проверялись также и некоторые командиры подводных лодок, заподозренные в том, что они могли передавать противнику данные о процедуре шифрования прямо в море. После получения заключения об отсутствии