Всё началось с грифона - Кияш Монсеф

тоном, каким сейчас задавали этот вопрос все остальные.

– Правда, Дэвид, – сказала я, – я в порядке. В полном. Прошло почти три месяца. Все нормально.

Дэвид одарил меня долгим непонятным взглядом и наконец кивнул в ответ, а потом жестом предложил нам обоим сесть. Он вывел на экран электронную таблицу и пробежал по ней взглядом.

– Итак, – начал Дэвид. – Рентгеновский аппарат. С ним все нормально?

Только что диагностировала сердечного червя у девятихвостого лиса, так что…

– Да, пока довольно неплохо, – ответила я.

– Тогда давай убедимся, что ты сможешь оставить его у себя, – сказал он.

Дэвид прищурился и посмотрел на таблицу.

– В этом месяце мы сумеем свести концы с концами, хоть и с натяжкой.

– Что ж, это было легко.

Дэвид отвернул монитор от себя и сложил руки на столе.

– У тебя, должно быть, в последнее время очень плотный график, – сказал он. – Клиника. Школа. Что там еще?

– Эм…

Грифон. Ведьма. Ничего особенного.

– Маржан, – произнес Дэвид. – Можно кое-что сказать? Но я не хочу, чтобы ты поняла все неправильно.

– Выкладывай.

– Ты не должна всем этим заниматься.

– В смысле?

– Я имею в виду клинику, – ответил он. – Клиника – не пойми меня неправильно, я всегда рад тебя видеть – все же принадлежит твоему отцу. Вернее, принадлежала ему. Тебе совсем не нужно заниматься ею.

– Я знаю, – подтвердила я.

Разве что… А что, если нужно? На этот вопрос у меня пока не было ответа.

– Поверь мне, – сказал Дэвид. – Жизнь идет очень быстро. Не успеешь оглянуться, как пройдут три года, потом пять…

Он замолчал и оглядел комнату.

– Ты все еще ребенок, Маржан. Тебе пока не обязательно быть взрослой.

– Я не чувствую себя ребенком, – ответила я.

– Ты очень многое пережила, – сказал Дэвид. – Ни один ребенок не должен через такое проходить. Но не забывай, что сейчас золотое время. Тебе принадлежит весь мир, так что не зевай. Не упусти этот момент. В один прекрасный день ты проснешься бухгалтером с маленьким офисом и семьей, ради которой будешь делать то, что в твоих силах, и на этом все. Понимаешь, о чем я?

– Ради наших чувств мир не замирает на месте, – произнесла я.

– Теперь ты говоришь как твой отец, – заметил Дэвид. – Я все понимаю, отпускать бывает непросто. Но чем дольше тянешь, тем сложнее будет разбираться со всем потом.

Он задумчиво помолчал, а потом улыбнулся.

– Может, и не стоит спешить. Но не слишком затягивай, иначе пропу… ой!

Дэвид взмахнул рукой, обозначая все то, что я могла пропустить, и задел монитор, чуть не сбив его со стола. Он вскочил, ловя его, и мы оба рассмеялись.

– О чем я и говорю, – сказал Дэвид. – Стоит зазеваться – и на тебе. В любом случае не слушай меня. Не мне тебе советовать.

– Дэвид, – начала я, – а я не выгляжу… ну… проклятой?

Он склонил голову набок.

– Ты выглядишь немного уставшей, – ответил он.

– Может, дело в этом.

Дэвид встал.

– Когда все уляжется, заходи как-нибудь к нам на ужин, – пригласил он. – Элизабет уговаривает тебя позвать, да и дети были бы рады повидаться. Они скучают по своей любимой няне.

«Няня» – это было громко сказано. После смерти мамы, когда папа уезжал по работе, я иногда оставалась на ночь у Джиннов. Взрослые, Дэвид и Элизабет, ужинали на первом этаже, а я в это время проводила время наверху с Коулом и Рэмси. Они были милыми и любознательными, им нравилось изобретать новые миры и что-то мастерить. Когда мы строили с ними горки для шариков и замки из лего в вечерней тишине дома Джиннов, мысли о папиных постоянных странных отъездах казались чуть более далекими и менее реальными. Однажды Дэвид спросил папу, почему он так часто уезжает. С тех пор я ни разу не оставалась у Джиннов на ночь.

– Отличная идея, – сказала я. – И спасибо за советы.

– Не стоит, – отмахнулся он. – Ты сполна за них заплатила.

Я встала и пошла к двери, но тут Дэвид заговорил снова.

– Есть какие-нибудь новости о том, что случилось с Джимом? – спросил он. – Никаких зацепок?

– Ни одной.

Полиция не связывалась со мной уже пару недель.

– Я не знаю, как ты справляешься со всем этим, Маржан, – сказал Дэвид. – Как остаешься такой сильной вопреки всему.

По правде говоря, я тоже этого не знала и даже не была уверена, что действительно сильная. В последнее время я завела привычку разговаривать с дверями и разрешала случайным незнакомцам пожить у себя, потому что доверяла их домашним животным. Ни то ни другое признаком силы не казалось.

Мы с Мэллорин встретились у моего дома как раз тогда, когда Франческа возвращалась с прогулки со своим новым приемышем – метисом питбуля по кличке Бастер: у него были короткие ноги и глупая улыбка.

– Как зовут твою подругу? – спросила Франческа, впервые ведя себя как настоящий опекун.

Мэллорин повернулась так, чтобы закрыть собой переноску с Зорро, которая все еще была в велосипедной корзине.

– Это Франческа, – сказала я Мэллорин, – мой опекун. Франческа, это Мэллорин. Она поживет у меня некоторое время.

Франческа подозрительно оглядела ее с ног до головы.

– Ты попала в какую-то беду? – спросила она.

Бастер принюхался и заскулил, уловив запах Зорро.

– Типа того, – ответила Мэллорин.

– Твои родители знают, что ты здесь?

– Там все не так просто.

Глаза Франчески сузились.

– Ты принимаешь наркотики?

Мэллорин скривилась.

– Нет, – сказала она. – Ну и гадость.

Казалось, что Франческу пока не убедили эти слова, поэтому Мэллорин жизнерадостно добавила: «Я ведьма».

– А, – произнесла Франческа, явно обрадованная. – Тогда все в порядке.

Она повернулась ко мне.

– Я оставила тебе немного самосы.

Она кивнула в сторону моей входной двери, а потом повернулась и потащила Бастера обратно домой, крикнув через плечо: «Не насылай никаких проклятий!»

Наблюдать, как Мэллорин Мартелл заносит в дом, в котором я выросла, переноску с Зорро и пакет самосы, было все равно что смотреть, как кто-то берет всю мою жизнь и складывает ее пополам, словно лист бумаги, соединяя две самые дальние точки. Сомневаюсь, что за все то время, которое папа проработал ветеринаром, к нам домой хоть раз приходил кто-то из пациентов, клиентов или даже его коллег.

Дело, впрочем, было не только в этом. Я никогда никого не приглашала в гости, потому что не знала, точно ли все пройдет хорошо, и мне не хотелось, чтобы кто-то был рядом в тот момент, когда, скажем, папе придется в очередной раз исчезнуть, а в холодильнике не окажется ничего, кроме кетчупа. Возникла бы куча вопросов, пришлось бы слишком многое объяснять.

А сейчас ко мне домой пришли Мэллорин, с которой у меня должны были быть исключительно рабочие отношения, и Зорро, чье появление из переноски напомнило мне, как много о жизни и работе своего отца я все еще не понимала или не знала. Они стояли в дверном проеме, и в этот момент мне показалось, что все важные детали моей жизни слились воедино так тесно, что на секунду стало трудно дышать.

– У меня обычно не бывает гостей, – сказала я.

– Что может быть лучше, чем знакомить новых друзей со своей странной семейкой, да? – подметила Мэллорин.

Она рассмеялась понимающе и непринужденно и погладила Зорро по голове. Я почувствовала, что напряжение внутри немного ослабло. Может быть, Мэллорин и правда была ведьмой.

Ровно в этот момент зазвонил ее телефон. Мэллорин глянула на экран, и лицо у нее помрачнело. Она глубоко вздохнула и ответила на звонок.

– Привет, – поздоровалась она. – Я жива, у меня все в порядке. Не звоните мне и не ищите меня. Я позвоню, когда буду готова.

Мэллорин повесила трубку и долго смотрела на телефон.

– Моя странная семейка, – сказала она наконец.

Мэллорин снова улыбнулась, убрала мобильник и опустилась на колени, чтобы погладить мех Зорро.

– Прямо сейчас вернуться домой я не могу. И наверное, не смогу в ближайшее время. Если ты когда-нибудь решишь, что мне лучше уйти – на день или навсегда, – я пойму.

Однако теперь мне совсем не хотелось, чтобы она уходила. После нескольких недель тишины чужой голос в этих стенах меня успокаивал.

– Я уверена, что этого не произойдет, – пообещала я.

– Спасибо, – поблагодарила Мэллорин. Она гордо выпрямилась, ее глаза блестели. – План такой: в Окленде есть один оккультный магазинчик. Они возьмут меня на работу, хотя еще и не в курсе этого. Когда у меня будет немного денег, я начну платить за аренду и отдам все, что должна за помощь Зорро. А еще я снова начну ходить в школу, чтобы у родителей не было неприятностей. Наверное, пойду в твою. Придумаю что-нибудь. Не волнуйся, ты на меня даже обращать внимания не будешь. У меня хорошо получается быть незаметной. А пока давай я займусь ужином.

И все. Теперь со мной жила Мэллорин Мартелл.

В свободной комнате наверху мы с папой складывали вещи, а потом благополучно про них забывали. Там хранилась одежда, которую никто не носил, коробки с бесполезными бумагами, старые