Всё началось с грифона - Кияш Монсеф

назад, стоя на вершине холма в одиночестве безлунной ночью, Мэллори впервые воззвала к духам. Она представилась своим ведьмовским именем – похожим на то, что дали ей при рождении, но все же преображенным. В ту ночь Мэллори стала Мэллорин, и первым делом она послала в темное небо просьбу о спутнике, что свяжет ее с миром за завесой.

Прошел день, потом еще один. Она ждала какого-нибудь ответа, знака, который означал бы, что заклинание сработало. С каждым днем надежды оставалось все меньше и меньше. Прошла неделя, но Мэллорин все еще не теряла веры. Она идеально провела обряд, и он должен был сработать.

Ровно в полночь, через десять дней после того, как прозвучало заклинание, Мэллорин разбудил скрежет оконного стекла. Отправившись на разведку, она обнаружила лиса – усталого, грязного и голодного, но дружелюбного на вид. Мэллорин принесла его к себе и устроила ему потайную постель в глубине шкафа, рядом со своей коллекцией запрещенных книг. Духи приняли ее и скрепили связь, послав ей Зорроциуса Баджинса Макчумоштанса. Теперь Мэллорин Мартелл стала ведьмой.

– Когда появился Баджинс, я подумала, что с моими проблемами покончено, – сказала Мэллорин, а потом рассмеялась. – Но, оказывается, у ведьм те же неприятности, что и у всех остальных.

Ведьминская жизнь не сильно отличалась от прежней, а в некоторых отношениях была даже сложнее. Мэллорин все так же оставалась в своем маленьком городке и по-прежнему была белой вороной. Все, что она надеялась изменить с помощью магии, осталось таким же, как и прежде, но теперь, вдобавок ко всем бедам, у нее появился лис-фамильяр, которого нужно было кормить и прятать от родителей.

– Получается, магия не работает? – спросила я.

– О, работает, конечно, – ответила Мэллорин. – Она всегда работает, проблема лишь в том, что невероятно трудно сделать с ее помощью то, чего хочешь.

Мэллорин и Зорро произносили заклинания на удачу, любовь и процветание, совершали обряды, посвященные духам, временам года и земле, творили чары, дарящие здоровье, и заклятия против болезней и зла.

– Но мы никогда никого не проклинали, – веско сказала Мэллорин, бросив на меня серьезный взгляд поверх тарелки лазаньи с цукини и рикоттой. – Хотя я не могу сказать, что такая возможность меня не прельщала.

Впрочем, даже если бы они попытались наложить на кого-то проклятие, вряд ли это бы им помогло. Их заклинания не работали. Ни одно из них не получалось. Мэллорин все время самую малость ошибалась в пропорциях, пропускала слова заклинаний, путала этапы чар. Как бы сильно она ни старалась, как бы тщательно ни готовилась, духи хранили молчание.

Значения это, впрочем, не имело. Точно не для Мэллорин.

– Большинство ведьм всю жизнь проводят в попытках сотворить хоть одно удачное заклинание, – сказала она. – Так что мои результаты уже лучше среднего.

Даже если Мэллорин никогда в жизни больше не сотворит ни одного настоящего заклинания, она уже призвала Зорро, и этого было достаточно.

Мэллорин даже не представляла, насколько особенным был Зорро на самом деле.

Через неделю после того, как ко мне переехала Мэллорин, в клинику пришел курьер и принес конверт с мягкой подложкой. Адреса на нем не оказалось, зато был штамп с логотипом, изображавшим чайник и свернувшуюся в нем змею. Я расписалась в получении, а затем отнесла письмо в свой кабинет, но не успела закрыть дверь, как конверт начал вибрировать у меня в руках. Я разорвала его и достала единственное содержимое – телефон. Он звонил.

– Алло? – проговорила я.

– За вами едет машина, – произнес голос, казавшийся механически искаженным. – Водителя зовут Сэм. Он ничего не знает. Ваш клиент – Горацио Прендергаст. У него есть домашний гном.

Пауза. Мне померещился механически искаженный вздох.

– У него недержание.

– Кто это? – спросила я. – Вы та леди, которая приходила в клинику?

Тишина.

– Так все и происходит? Я получаю один звонок и, бросив все дела, еду туда, куда вы говорите?

По-прежнему тишина.

– Как я должна ему помочь?

И вновь никакого ответа.

– Мне что, и ему дать свои рекомендации?

Собеседник молчал.

– Алло?

– Я все еще на линии, – сказал голос.

– Что мне делать? Как я могу помочь страдающему недержанием, – я понизила голос до шепота, – гному?

Голос долго не отвечал. Я уже собиралась повторить вопрос, когда он снова заговорил.

– Сделайте все, что сможете.

Затем звонок оборвался.

Снаружи раздался автомобильный гудок.

Глава 10. Самый одинокий человек на свете

У Сэма были дружелюбное загорелое лицо и искрящиеся теплом глаза. Он вел машину старательно и спокойно, то непринужденно беседуя со мной, то погружаясь в вежливое молчание. Сэм сообщил мне, что его семья была родом из Мексики, а сам он переехал сюда из Сан-Диего месяц назад, когда его пригласили на эту должность. Зарплата была хорошей, местные водители – менее агрессивными, а Горацио Прендергаст казался порядочным, хоть иногда и довольно отстраненным боссом.

– Но кто он такой? – спросила я.

– Слышала о «Зверинце»?

Я покачала головой.

– О нем знают только в узких кругах, зато там он очень знаменит. Это программная платформа, предназначенная для обработки очень больших массивов данных. Ее используют нефтяные компании, военные структуры, банки, крупные исследовательские учреждения и тому подобное. Ну так вот, эту платформу создал Горацио и заработал на ней кучу денег.

Я забила в поисковик имя Горацио и нашла его в списках самых богатых людей мира – где-то посередине. На нескольких блуждавших по интернету фотографиях я увидела импозантного мужчину с острыми чертами лица, в которых читалась жажда познания, растрепанными седыми волосами, коротко подстриженной бородой и почти незаметными под густыми бровями глазами.

– Да, это он, – подтвердил Сэм, когда я показала ему одну из фотографий.

По неведомой причине сейчас мне было спокойнее, чем в тот раз, когда я отправилась осматривать Киплинга. Может, из-за того, что теперь не нужно было ехать так далеко. Возможно, потому что мой клиент уже создал себе имя и репутацию. Или же я просто начинала привыкать к этой работе.

Мы пересекли пролив Карквинес, направились мимо нефтеперерабатывающих заводов на восток и выехали на межштатную автомагистраль. Продвигаясь все дальше на восток, мы миновали Фэрфилд, Вакавилль и Дейвис, обогнули окраину Сакраменто, а потом наконец свернули с шоссе, въехав в пригород. По обе стороны дороги были сплошь низкие, плоские домики и зеленые лужайки – бесспорно, замечательное место для жизни, но миллиардерами тут и не пахло.

– Куда мы направляемся? – уточнила я.

– Не слишком далеко, – ответил Сэм.

Дома появлялись все реже, а пространства между ними становились все обширнее, мимо проносились дубы, тополя и большие пустые участки сухой травы. Вскоре мы оказались на проселочной дороге, по обе стороны которой простирались поля, тут и там виднелись темные силуэты деревьев. Впереди узкая, без опознавательных знаков полоса тротуара сворачивала вправо и вела к неровной стене ивовых деревьев. Сэм притормозил и повернул.

– Здесь же ничего нет, – произнесла я.

– С дороги не видно, – объяснил Сэм.

Мы проехали по маленькому деревянному мостику. Он упирался в высокий забор с большими металлическими воротами, которые при нашем приближении распахнулись внутрь. За забором были здания – безликие прямоугольные многоквартирные дома, почти идентичные на вид. Люди прогуливались по территории, сидели под деревьями, уставившись в экраны ноутбуков, и разговаривали между собой, собираясь по несколько человек. Проезжая мимо одной такой группки, Сэм помахал им рукой. Они улыбнулись, помахали в ответ и окликнули его по имени. Лица их обгорели на солнце, а на джинсах была грязь.

– Добро пожаловать в «Зверинец», – сказал Сэм с гордой улыбкой.

Вдалеке, на небольшом холме, стояло здание, которое выделялось на фоне остальных. Оно не было ни прямоугольным, ни безликим. Передо мной раскинулся мерцающий дворец из стекла и стали с белоснежными стенами и островерхой крышей, которая возвышалась над холмом, словно большой корабль на гребне волны. С каждой стороны было по крылу, и казалось, что здание заключило всю вершину холма в большие объятия из металла и стекла.

– Где мы? – спросила я.

– Раньше это была военная база, – пояснил Сэм. – Но он привел все в порядок. Теперь здесь расположены жилые здания, кафе, рабочие зоны и все остальное.

– Вы тут живете?

– Мне предоставили жилье и питание, когда я устроился на работу, – сказал он. – Все организовано. Можно сходить в тренажерный зал, бассейн. Апартаменты роскошными не назовешь, но они чистые, а еда вкусная. И все совершенно бесплатно.

– Что происходит? Кто эти люди?

– Они работают на Горацио, – сказал Сэм. – В «Зверинце». Здесь есть корпоративный офис и серверы. А еще у нас тут ферма, немного крупного рогатого скота, парочка овец. Много всего.

Я никогда не видела ничего подобного. Это место отчасти напомнило мне школу: ученики