Иннокентий Смоктуновский. Без грима - Мария Иннокентьевна Смоктуновская

что они тебе говорят. Конечно, надо было прислушаться к папиным словам еще тогда. Но сейчас уже бесполезно себя ругать.

Потом, к сожалению, мне все равно пришлось оставить балетное искусство ввиду того, что у меня произошел резкий набор веса, после чего нельзя было больше профессионально заниматься балетом.

Папа тогда начинал сниматься в фильме у режиссера Леонида Аристарховича Пчелкина, рассказал ему о моей проблеме и попросил: «Леня, может быть, ты найдешь возможность, и Маша сможет как драматическая актриса поучаствовать в фильме?» Леонид Аристархович сказал, что надо сделать фото и кинопробы. После того, как я их прошла, Леонид Аристархович сказал: «Да, она может сниматься. Будем работать».

Конечно, была большая и папина поддержка во время этих съемок. Мы с папой вместе снимались в нескольких фильмах: «Сердце не камень», «Дело Сухово-Кобылина» (там у меня была роль Лидочки Муромской), «Гений», «Дина», «Дамский портной» – последний о трагедии Бабьего Яра.

Кстати, в фильме «Дамский портной» есть у нас с папой и совместные сцены. Это фильм, наполненный трагизмом чудовищного уничтожения тысяч евреев в Бабьем Яру. В фильме «Гений» у нас нет совместных сцен, но папа со мной репетировал. И потом, когда мы были с ним на премьере, папа меня похвалил, сказав: «Машенька, молодец, хорошо у тебя получилось, надо продолжать». И надо было продолжать. Надо было очень внимательно слушать все, что папа говорил. Это, конечно, только сейчас для меня совершенно ясно. Но в тот момент была какая-то самонадеянность, что все знаю сама, но, вместе с тем, для продолжения актерской карьеры мне не хватало уверенности.

С папой я еще участвовала в театральной постановке по пьесе Пера Улова Энквиста «Из жизни дождевых червей» о сказочнике Гансе Христиане Андерсене. Немного отпугивающее название, но пьеса замечательная. Там у меня было две роли. Спектакль готовили для того, чтобы ехать с ним на гастроли в Соединенные Штаты Америки. И уже во время гастролей на меня еще возложили обязанности помощника режиссера. То есть в каждом новом городе, а мы были в десяти американских городах и в одном городе в Канаде, нужно было рассказать сотруднику сцены, на которой мы будем играть, все подробности сценографии спектакля, осветителю рассказать, какие моменты важные непосредственно по освещению, а звукорежиссеру рассказать все о звуковом и музыкальном оформлении спектакля. Во время представления звучала замечательная музыка Альфреда Шнитке.

Во время этой поездки вновь проявилось удивительное папино умение себя дисциплинировать и все подчинять только творчеству. Было много перелетов за довольно короткое время, что само по себе довольно утомительно. Зачастую было так: утром мы только прилетели, а вечером уже выходили на сцену, чтобы играть очередной спектакль. Во время перелетов папа старался немного подремать, отдохнуть так, чтобы к вечернему спектаклю быть в форме. И чтобы спектакль состоялся на самом высоком уровне. Для меня было очень важно наблюдать, как мой отец все кладет на алтарь искусства.

Мое формирование и в жизни, и в профессии, конечно, во многом обусловлено тесным общением с отцом. И огромную силу искусства я познавала через творчество моего отца. Музыку Чайковского я услышала впервые в фильме, где мой папа играл этого великого композитора. Тем прекраснее казалась мне эта удивительная музыка. Тогда я была еще совсем маленькая, поэтому соединение впечатления от музыки и от того, что мой отец и есть этот композитор, произвело на меня глубокое впечатление.

Историю я тоже частично постигала через творчество моего отца. К примеру, историю Смутного времени в России я узнала из спектакля, в котором мой отец играл царя Федора Иоанновича. Этот спектакль шел на сцене Малого театра. То же самое я могу сказать и о литературе. Поскольку, придя в Московский Художественный театр, папа играл во всех спектаклях, которые Олег Николаевич Ефремов ставил по пьесам Антона Павловича Чехова.

Таким образом, творчество моего отца во многом меня сформировало.

В какие-то сложные моменты жизни, которые у меня возникали, папа всегда говорил, что не надо отчаиваться, не надо горевать, мы живем на земле, а над нами есть Бог, и надо верить в то, что Бог поможет. В церковь папа ходил не так часто, но он веровал, и это было его очень личностное, глубокое чувство. Он посещал храм в дни праздников, иногда шел с крестным ходом на Пасху, и меня брал с собой. Таким образом, он меня приводил к вере, это, я думаю, тоже очень важно. Поскольку сейчас мы можем свободно об этом говорить, а в то время открыто веровать в Бога не было возможности. Нужно было как-то тише об этом высказываться. Нельзя было проповедовать свою веру. Но папа веровал, и никогда этого не скрывал. Он хотел, чтобы и мы верили в Бога, чтобы у нас было это чувство, и чтобы Бог нам помогал.

Папа очень дорожил спокойствием в доме, любил, когда между близкими было взаимопонимание. К сожалению, были моменты, когда такое взаимопонимание трудно было находить, но, тем не менее, он нас прощал, потому что любил.

Папа был дружен с некоторыми своими коллегами, несмотря на то, что на дружбу, к сожалению, у него было мало свободного времени. Ведь на общение, на то, чтобы поддерживать дружеские отношения, нужно время, а оно всегда было ограничено. Тем не менее папа дружил с Олегом Николаевичем Ефремовым, с Евгением Александровичем Евстигнеевым, с Андреем Алексеевичем Поповым, со своими коллегами по Художественному театру. Хорошо, когда дружба поддерживается общими интересами, общим творчеством, вернее, когда она из этого, собственно говоря, и рождается.

Если коллеги обращались за помощью и у папы была возможность помочь, то он всегда это делал, старался найти время. Один актер как-то обратился к нему с просьбой, тогда было такое выражение – «выхлопотать квартиру», – и папа помог ему получить квартиру. Для этого им нужно было куда-то вместе ходить, просить, подписывать какие-то письма… И папа это делал не раз.

Постоянную помощь он оказывал родным. У моей мамы есть сестра, и у нее пятеро детей. Папа помогал их устраивать. Когда его племянник как-то приехал в Москву на лечение, отец устраивал его в больницу, что тоже было непросто.

Когда-то дружеские отношения связывали папу с режиссером Розой Абрамовной Сиротой, которая помогала ему в работе над образом Льва Николаевича Мышкина в спектакле «Идиот» в БДТ, в постановке Георгия Товстоногова. Потом она же помогала во время подготовительного периода к фильму «Гамлет». Роза Абрамовна помогала готовиться к роли, репетировать и разбирать некоторые сцены.

Еще один замечательный человек, с которым папа познакомился во время подготовительного периода