Сегодня и вчера, позавчера и послезавтра - Владимир Новодворский

Настоящее всегда ограничено, будущее, если и светлое, то не близкое, прошлое пусть и темное, но родное. Мы часто испытываем одиночество и устремляемся в разреженное пространство воспоминаний. Необходимо быть осторожным с архивными записями, вытаскивая их из лабиринта складских ячеек.

Очевидно, что системы памяти сохраняют предметы, события совсем не так, как нам представляется. Рецепторы зрения считывают информацию в виде неких снимков и сравнивают их с имеющимися в памяти. Стоит понять, что полка на ножках это стол, и мы моментально его идентифицируем. При этом важно, что его назначение – прием пищи. Да, столом можно ударить по голове, но эта связь не находится в прямой ассоциации. Пытаясь вернуться к каким-то событиям, но не зная, как использовать собственную систему памяти, мы пытаемся искать некие ассоциации, подсознательно догадываясь, что события хранятся отдельно от информации, отражающей время, а подробности лежат в каком-то другом месте или утеряны навсегда, потому что в тот момент мы не концентрировали на них внимание.

Временную шкалу можно представить в виде дороги с указателями крупных городов и незначительных населенных пунктов, аналогов важных и незначительных событий в жизни человечества, страны и своей собственной. Если пролистывать воспоминания очень быстро, запомнятся Ленинград и Москва, а Новгород, Тверь, Бологое останутся в забвении. Растворятся в бездне покинутого прошлого люди, переживания, разочарования и надежды.

Говорят, мы представляем собой то, что едим. Но ведь то, что мы едим, связано с тем, что мы помним о еде. Если человек все время голодал, то отпечатки памяти ассоциируют и мясо, и яблоко, и пирожное, как еду, которая утоляет голод. Если гадаешь, почему ты толстый, следует вернуться к отпечаткам памяти и разобраться в них. Не все, что утоляет голод, полезно, многое из этого яд. И если представить, что пирожное делают из дохлых крыс, а, судя по их составу, это недалеко от истины, то вскоре отпечаток, связанный с пирожным, претерпит изменения, и вы больше не позволите себе тратить на это деньги.

Порой воспоминание представляется в виде глиняного слепка, возникшего при первом впечатлении, например, от поцелуя девушки, то это только часть правды. Каждый новый поцелуй будет сравниваться с первым, но только в течение ограниченного времени. Понятийное расчленение окружающего мира дает нам возможность укладывать в ячейку памяти под кодом «поцелуй» все новый и новый опыт. Но если вам кажется, что сегодняшний поцелуй существует сам по себе и связан с эмоциями, вызываемыми конкретным человеком, то вы ошибаетесь. Ваша система кодирования, сравнивая его с предыдущими, может счесть его вообще ни чем не отличающимся. Допустим, дело происходит в ресторане. Вы слушаете признание любимого человека и впитываете каждое его слово, отгородившись от внешнего мира нахлынувшей волной эмоций, и вдруг за соседним столом кто-то произносит ваше имя. И тут выясняется, что признанием увлечено только одно ухо, а второе фильтрует прочие потоки информации, и как только появляется важный отпечаток, оно подает вам сигнал. Мы бесконечно сложная система, и если мы хотим понять, что происходит с нами сегодня, то следует разбираться с тем, что заложено в прошлом – и не только нашей жизни.

Началась Первая Мировая война. Отцу Елены предстояло в ближайшее время отправиться на фронт. Чувство патриотизма, ощущение скорой победы, летали между верстовыми столбиками великой империи. Две русские армии под руководством генералов Рузского и Брусилова в результате наступления захватили Львов. С обеих сторон в противостоянии с Австро-Венгерской коалицией участвовало около полутора миллионов человек – масштабы, свойственные задачам передела мира. Константин Арцыбашев, будучи представителем древнего, но обедневшего дворянского рода, воспитанный в лучших традициях долга перед отечеством, с нетерпением ожидал отправки на фронт, хотя зрение подводило. Он успокаивал жену и дочь, что продлится военная компания недолго и закончится наилучшим образом, тревожиться не о чем, но ему будет спокойнее, если они на некоторое время уедут в Ахтырку к его родителям. Он написал отцу, что отправляется в ближайшее время на фронт, беспокоится за семью, постарается уговорить жену и дочь на время переехать и просит под любым предлогом задержать их, пока ситуация не прояснится. Как показало время, которое часто смеется над людьми, ситуация прояснялась долгие четыре года. Константин тщательно скрывал опасения, что ситуация может пойти вовсе не так, как ожидается в обществе. Прямое противостояние с немецкой армией, очень хорошо подготовленной и вооруженной, грозило обернуться безумной бойней, о таком и размышлять было больно. К тому же линия фронта проходила совсем недалеко от Львова и Подольской губернии, где уютно пряталось поместье. И когда жена категорически отказалась оставлять усадьбу без присмотра – ведь он сам уверяет, что все скоро закончится, – Константин решил уговорить Леночку.

– Дорогая моя, тебе бы не помешало немного развеяться. Отдых не повредит твоим занятиям. И брат наверняка еще там, а тебе, если я не ошибаюсь, его общество представляется интересным.

Елена, конечно, с радостью не просто поехала – полетела бы туда, будь Володя. Но он написал, что срочно откомандирован на фронт, а она и так себе места не находила. Оказавшись там, где все напоминает о нем, не долго и вовсе сойти с ума. С мамой ей легче делить ожидание, мама умеет успокоить, вселить уверенность, что все будет хорошо. Можно вместе сходить в церковь, помолиться. Погруженная в свои переживания, Елена извинилась перед отцом, мол, она сейчас не готова к поездке, а без мамы тем более ехать не хотела бы. На этом обсуждение закончилось, но Константин Петрович не оставлял надежду уговорить своих дам.

Мама настояла, что пора сходить в церковь причаститься. Елена готовилась, постилась, читала молитвы, думала, в чем грешна, гадала, являются поцелуи с Володей грехом или нет. А вдруг ему приходится убивать? Но кто в этом повинен, и почему одни люди посылают убивать других? Ведь все люди одинаковы, откуда же берется ненависть? Вот это уже грех, и один грех порождает другой. Крещение избавляет от первородного греха, а потом люди сами вершат смертные грехи, и ничего не боятся.

Службу перед причастием вел молодой священник, Лена раньше его не видела. От него веяло неизъяснимой легкостью, а голос был глубокий и сильный, с трудом верилось, что молитвы читает человек – казалось, звучит орган. Она стояла сбоку от него и движений губ не видела, только чувствовала, как проходит звук.

Сначала пятидесятый псалом, потом тропари «Помилуй нас, Господи, помилуй нас»… Проводя по требнику чин таинства «Последование к исповеданию», Георгий волновался. На первой молитве он чувствовал, как дрожит голос, и только успокоился к концу стиха, когда включился какой-то внутренний запас «…ныне и присно, и во веки веков аминь» – звук пошел ровный, словно внутри раздувались меха. Он прочел вторую молитву и окончательно пришел в себя. Когда пришла пора класть епитрахиль на голову кающегося и благословлять его крестным перстосложением, Георгий увидел перед собой девушку. Она сразу напомнила ему Варю, и волнение снова охватило его. Он постарался успокоиться, прочел молитву.