Папина дочка, или Исповедь хорошего отца - Диана Чемберлен
Шрифт:
Интервал:
— Извините, но я вынуждена вас покинуть, — сказала я Джеймсу. — Надо посмотреть, как идут дела по соседству.
— Конечно, конечно!
Уже у парадной двери я услышала, как он сказал:
— Правда, она очаровательна?
Люди в этой семье бывали иногда двуличны, иногда злонамеренны, иногда расчетливы. Но в одном я была уверена: меня они любили. Идя по двору к пансионату, я спрашивала себя, является ли умолчание таким же грехом, как прямая ложь, вроде той, что Дебра выдала Дейлу.
На кухне я стала собирать все ингредиенты для запеканки, которую следовало подать на завтрак на следующий день, и думала о теплом отношении и вежливых словах Джеймса и о том, как чудесно складывалась моя жизнь. О вакансии в пансионате мне рассказала моя подруга Джой, с которой я познакомилась в реабилитационном центре, где мы с ней одновременно проходили курс лечения. Она работала официанткой в Боуфорте и уговорила меня поселиться там вместе с ней. Я была на перепутье. Отец убеждал меня поступить в колледж. Это входило в мои планы, но сначала я хотела ощутить вкус свободы. У меня было такое чувство, что меня годами держали взаперти, сначала моя болезнь, потом выздоровление. После года реабилитации мне не хотелось учиться. Я просто хотела наслаждаться жизнью.
После того как меня взяли на работу, Дейл прочел мне краткий курс — все о Боуфорте, так что в любом случае я знала о городке и его окрестностях больше, чем мои постояльцы. Дейл водил меня по набережной, представлял меня всем владельцам магазинов, показывая мне яхты в бухте и называя их владельцев. Вдали мы видели пони на пляже Кэрротс-Айлендс. Как же мы полюбили эти прогулки! На меня произвело сильное впечатление отношение семьи Хендрикс к городу: насколько Дейл обожал Боуфорт и как много он хотел сделать для его жителей. Уже тогда он собирался стать мэром, хотя я и не подозревала, как скоро это должно было случиться. Я очень увлеклась им. Пока я была больна, я забыла часть себя. Сексуальную часть. Это не так странно, когда вся твоя жизнь поглощена болезнью. Иногда я чувствовала себя не человеком, а сплошным сердцем. С Дейлом эта часть меня вернулась к жизни. Когда он брал меня за руку, я ощущала каждую клеточку своих пальцев, как будто впервые заметила, что они у меня есть. А его прекрасные серые глаза! Тогда я еще не видела, как они темнеют, как в них возникают грозовые облака. В характере Дейла, в его отношении к людям были нежность и тепло, под которыми скрывалась сталь. Его было не согнуть, и, если я хотела, чтобы он сделал то, чего он категорически делать не хотел — изменить что-то в пансионате или даже посмотреть фильм, который ему не нравился, — мне приходилось подходить к предмету разговора медленно и осторожно, чтобы преодолеть его упертость. Но в любых отношениях есть место компромиссу, я постигла эту истину в течение нашей жизни с отцом. Нового здесь для меня ничего не было.
Мой отец был в восторге, когда узнал, что я встречаюсь с Дейлом Хендриксом. Будучи преподавателем политологии, он всегда был в курсе политической ситуации в штате и точно знал, кто такой Дейл: наследник империи Хендриксов. Папа хотел, чтобы кто-то обо мне заботился. Он был уверен, что, если я войду в эту семью, ему больше не придется обо мне беспокоиться.
Во время наших экскурсий по Боуфорту мне уже надоело говорить о своем сердце, но Дейл задавал мне тысячи вопросов, и мне приходилось отвечать на все. Он сказал мне, что я потрясающая девушка, а я возразила, что действительно искреннего восхищения достойны родственники донора. И заплакала, что всегда случалось, когда я думала о людях, которых никогда не знала, но от которых получила самый великий дар, какой когда-либо получала или могла получить.
Мы сидели в беседке с видом на Тэйлорз-Крик. Сгущались сумерки, темнели краски заката и вода. Каждый момент моей жизни был прекрасен, но этот, как картина, запечатлелся в моем сознании навсегда. Дейл обнял меня и смахнул одну мою слезу кончиком пальца. Потом повернул меня лицом к себе и поцеловал. Меня очень давно не целовали. Я забыла, как от одного только прикосновения губ по всему телу разлетаются искры. Разве можно настолько потерять рассудок, чтобы быть готовой переспать с человеком, которого я почти совсем не знала? Мы вернулись в Хендрикс-Хаус, тихо поднялись по наружной лестнице, ведущей в его личные апартаменты, и еще не дошли до спальни, как я начала расстегивать на нем рубашку.
При воспоминании об этой ночи я улыбнулась, завернула запеканку в фольгу и сунула ее в холодильник. Потом я взяла трубку и набрала номер Дейла.
— Ты бы не мог прийти сегодня пораньше? Я по тебе соскучилась.
Мне снилось, что где-то в доме плачет моя девочка, но я не могу к ней попасть. Конечно, это всего лишь сон, но от этого мне было не легче. Я бегала по дому, который состоял из множества проходных комнат, иногда таких маленьких, что мне приходилось заползать туда на четвереньках, а иногда огромных, как бальные залы. Плач был надрывный — она звала меня, нуждалась во мне! Звук доносился то с одной стороны, то с другой, и я не могла ее найти.
Посмотрев на рубашку, заметила вокруг сосков два влажных пятна.
— Робин, — донеслось до меня откуда-то. — Проснись, Робби. Тебе что-то снится.
Я открыла глаза. В кромешной темноте только огонек в маленьком телевизоре маячил на моем туалетном столике. От беготни во сне у меня кружилась голова, и я не понимала, где нахожусь. В больнице? В своей детской спальне? Я дотронулась до груди. Сухо.
— Сядь, любимая. — Это был голос Дейла.
Я была в пансионате. Дейл приподнял меня за плечи. Я всем телом прижалась к нему.
— Ты в порядке? Ты так тяжело дышишь. Твое сердце…
— Это только сон.
Сказала это скорее себе, а не только ему. Я знала, что с сердцем у меня все хорошо. Оно было у меня, может быть, здоровее, чем у него. Я получила его от пятнадцатилетней девочки, погибшей в автокатастрофе. Мне иногда снились ее последние минуты, когда она одна, искалеченная, лежала в соскользнувшей с обрыва машине. Иногда мне снилось, как жизнь уходит из ее тела и переходит в мое. А потом — что мы обе живы, и я просыпалась с чувством невероятной радости, которая не оставляла меня, пока я все не вспоминала.
Я наклонилась вперед, и Дейл потер мне шею.
— Надеюсь, я не кричала, — я попыталась засмеяться, — не перепугала гостей.
Когда мы с Дейлом стали любовниками, мы провели эксперимент с целью проверки, насколько шум в моей комнате слышен в номере наверху. Дейл поднялся наверх, а я осталась у себя, издавая эротические звуки и раскачивая кровать, чтобы она заскрипела. Дейл сказал, что ничего не слышал, но все же мы всегда оставались настороже.
— Я действительно кричала? — спросила я.
— Нет, ты только всхлипывала и тяжело дышала. — Дейл обнял меня, слегка покачивая. Он был таким добрым! — Расскажи мне свой сон.
Мгновение я колебалась, но не нашла причины не рассказать ему.
— Мне снился ребенок. Девочка плакала, а я никак не могла к ней попасть. Я искала и не могла найти к ней дорогу. Это было очень… мне так хотелось быть с ней!
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!