Морской ангел - Валерий Ковалев

В наступившей тишине под бетонным полом что-то зашуршало, разведчики насторожились. Ступая на носках и держа наизготовку автомат, Кацнельсон, подошел к валяющемуся у обрушенной печи листу железа, заваленному осколками битых кирпичей, и отгреб их ногой в сторону. Под ними открылся темный проем.

– Вылазь, гады! – передернул он затвор, и в проеме показались дрожащие руки.

Затравленно глядя на моряков, из него поочередно вылезли два полицая в черной форме, с белыми повязками на рукавах.

– Хлопци, не вбывайтэ! – рухнув на колени, завопил первый, а второй дробно стучал зубами.

– Так вот вы какие? – приблизил к нему лицо Левин. – Детей насилуете?

– Это не мы! – отшатнулся тот. – Немцы!

– Где основная группа, тварь? – прошипел Вонлярский. – Говори, быстро!

– Они уехали ночью на трех машинах к перевалу.

– Сколько?

– Человек пятьдесят или чуть больше, вместе с генералом.

– Ну а вы за ними, – сделал Дим шаг назад, громыхнула очередь, и полицаи засучили на полу ногами.

Спустя десять минут, оставив накрытых плащ-палаткой девочку и Мишу снаружи у входа, мотоциклы помчались дальше. Когда вынеслись на перевал, он именовался Байдарские ворота, Дим поднял вверх руку – «стоп», а Перевозчиков вскинул к лицу бинокль, осматривая открывшуюся перед ними долину. Судя по ней, война прошла и здесь, что подтверждалось чернеющими в разных местах воронками, наличием траншей и брошенной немецкой техникой.

– Вон там что-то есть! – кивнул в сторону дальнего леска Василий, и «Цундапы», переваливаясь на рытвинах, заурчали в его направлении.

На опушке, в терновом кустарнике стояли три сожженных грузовика, а в траве виднелись многочисленные следы. Они вели в горы.

– Ищи теперь ветра в поле, – в сердцах матюгнулся кто-то из ребят.

– Сообщим в штаб, их там прищучат, – не согласился старшина. – Без снаряжения и жратвы в горах много не напрыгаешь.

На обратном пути разведчики похоронили девочку под раскидистым кленом у ручья, а погибшего друга забрали с собой, решив упокоить его в братской могиле на Сапун-горе. Чтобы он всегда видел море.

Восемьдесят третья бригада морской пехоты пополнялась.

После боев на мысе Херсонес и освобождения Севастополя ее расположили в Балаклаве, и возникла короткая передышка.

Чтобы дать бойцам немного развеяться и отдохнуть, командование отправило некоторую их часть (туда попали и разведчики) в одно из близлежащих крымских сел на заготовку сена.

Село оказалось ничего себе: под сотню хат, с церковью, клубом и не особо ограбленное немцами.

Принявшие на постой моряков селяне на славу угостили освободителей, а с утра те уже повзводно махали в полях косами.

– Такая работа по мне! – довольно басил Жора и пер вперед буром, словно трактор.

– Хорошо – улыбался, широко ворочая плечами Петька, а изрядно отставший Дим (он держал косу впервые), тихо поминал всех чертей и их святителей.

В полдень исполнявший обязанности кока Сашка Кацнельсон молотил чумичкой[38] в кусок привязанного к столбу рельса, и все подкреплялись на расстеленных плащ-палатках наваристым кулешом с салом у полевой кухни, закусывая его черным хлебом и зеленым луком.

Однажды после обеда в небе грянул гром. Сначала ребята подумали, что это взрыв, и ломанулись к сложенному на бричке оружию, а потом сверху хлынул майский дождь, теплый и душистый.

Когда же он кончился, над степью из края в край повисла радуга, которую они видели за войну впервые.

После заката, когда в небе зажигались первые звезды, моряки возвращались в село, мылись у колодцев и прихорашивались. Облачившись в форменки с синими воротниками и клеша, прихватив с собой аккордеон, они направлялись в сельский клуб, где их уже ждали местные девчата. «Сильного пола» в селе почти не было, только старики да подрастающие пацаны, старающиеся походить на взрослых.

И до полуночи в клубе играл аккордеон, сменяя лихое матросское «яблочко» на вальсы, танго и кадрили.

Веселились все, кроме Жоры Дорофеева.

В боях за Севастополь Дуся Завалий была в очередной раз ранена и отправлена в глубокий тыл, в связи с чем он заливал горе вином, которое имелось практически в каждой хате.

После окончания танцев пары уходили за село, где в балках щелкали соловьи, и ребята любили девчат, как всегда бывает в таких случаях.

Не обошло это дело и бравого старшину.

Дим несколько ночей провел на сеновале с черноглазой вдовой Галей. Молодой и красивой.

Через неделю мирная жизнь кончилась, и всех отозвали в часть, где выяснилось, что Дим, как говорят флотские, «намотал на винт» от этой самой Гали.

И в результате загремел в госпиталь по полной программе.

Оттуда он написал маме в Тбилиси, что немного захворал и находится на излечении, а спустя несколько дней получил оттуда телеграмму: «Держись, сынок, вылетаю».

Когда прилетевшая с попутным «Дугласом» майор Вонлярская примчалась на машине в госпиталь, чада и след простыл. Оно выписалось и драпануло в бригаду, которую к тому времени передислоцировали в Одессу.

Соединение меж тем вплотную придвинулось к государственной границе СССР. За которой раскинулись Балканы.

Входившие в гитлеровскую коалицию Болгария, Венгрия и Румыния вместе с немцами располагали там почти миллионной армией, имевшей опыт войны на Восточном фронте.

В ночь на 22 августа 1944 года, под густым покровом ночи бригада приступила к форсированию Днестровского лимана. А чтобы обеспечить скрытность, двенадцать километров до места высадки морские пехотинцы шли своим ходом – на шлюпках.