Парижские тайны царской охранки - Валериан Агафонов

Но Ратаев держался крепко не только благодаря благосклонности к нему Плеве, но и потому, что в его секретной агентуре работали провокаторы и шпионы такой высокой марки, как Лев Бейтнер, Мария Алексеевна Загорская и сам Евно Азеф. Благодаря им Ратаев мог хорошо освещать деятельность, планы и старых народовольцев, и нарождающихся социалистов-революционеров. Первых, в том числе Бурцева с «раковым, обхаживал Бейтнер, вторых — Загорская и особенно Азеф, который доставлял своему патрону чуть ли не ежедневные рапорты и, между прочим, подробнейшие доклады о съезде социалистов-революционеров в Женеве 5 июня 1903 года, о «конференции представителей российских революционных и оппозиционных групп» и организаций в Париже 9/22 октября 1904 года, на которой партию с.-р. представляли Чернов и Азеф[7].

Казалось бы, все предвещало Ратаеву долговременное пребывание на посту заведующего заграничной агентурой; по иронии судьбы в его царствование получили даже свое завершение некоторые из начинаний его предшественника и врага — Рачковского.

Как известно, еще Рачковский организовал «кружок французских журналистов» в 1901 году и осенью того же года поднял благодаря им в парижских газетах кампанию против русских эмигрантов, но поставить это дело на должную высоту он «за недостатком соответственных ассигнований» не смог, если не считать его неудачной попытки организовать знаменитую «Лигу для спасения русского Отечества». Мечта Рачковского осуществилась лишь при Плеве и при Ратаеве, когда в марте 1903 года был командирован в Париж для соответственной информации и подкупа иностранной прессы Иван Федорович Манусевич-Мануйлов (Нововременский, «Маска»); в распоряжение Мануйлова было отпущено 12160 рублей ежегодно.

Впоследствии эта сумма значительно возросла, так как на один подкуп «Echo de Paris», «Gaulos» и «Figaro» Манусевич-Мануйлов[8] тратил в год не менее 24 тысяч франков. Подкуп этот совершался в виде абонементов на некоторое количество экземпляров данной газеты. Кроме того, Манусевич-Мануйлов издавал в Париже в течение нескольких месяцев журнальчик «La Revue Rosse», поставивший себе целью парализовать «интриги», направленные против России; редакция этого журнальчика помещалась в квартире редакции газеты «Figaro», официальным редактором и сотрудниками были французы. Средства на издание «La Revue Russe» — 10000 франков в месяц — были отпущены из личных средств Николая II. Манусевич-Мануйлов сносился непосредственно с самим министром внутренних дел Плеве и совершенно не зависел от Ратаева…

В ведение же Ратаева в 1904 году поступил и политический сыск на Балканском полуострове.

Когда в январе 1904 года после разоблачения роли Александра Вейсмана как агента Департамента полиции, в Вене и на Балканах было решено закрыть и ликвидировать балканскую агенту-руло жандармский полковник Владимир Валерианович Тржецяк, стоявший во главе ее, а затем находившийся при варшавском губернском жандармском управлении, в феврале 1905 года был назначен в помощники к Ратаеву для наблюдения за русскими на Балканском полуострове. 27 февраля Тржецяк выехал из Варшавы в Вену на свидание с Ратаевым и с ним объехал Балканский полуостров — Белград, Софию, Константинополь — для организации агентуры в этих странах и обследования фабрики бомб в Софии. После этого путешествия Тржецяк выехал в Одессу для установления связей между балканской агентурой и жандармскими заграничными властями, а затем — в Варшаву и в С.-Петербург.

Здесь мы воспользуемся случаем, чтобы охарактеризовать состав балканской агентуры до ликвидации ее в 1904 году при полковнике Тржецяке. В ведение этой агентуры входили Румыния, Болгария, Сербия и Вена. В Румынии под началом полковника Тржецяка находилось шестнадцать агентов: Осадчук Иван Осипович, Мотылев Александр Александрович, Табор Самуил, он же Самуилов, Мелас Георгий Анастасьевич, Терзич Иван, Кралевич Михаил, Гаспар Александр, Иванов Трифон Илларионович, Руэ, Зирра, Стоев Иоаким Степанович, Тридас Сюзанна, Буянов Харла-мий и Хорошев Иван; в Болгарии было пять агентов: Озеров Антон Михайлович, Перлин Нахман Сендеров, Заверуха Емельян, Шварц Петр Андреевич, Богданов; в Сербии — двое: Гнедич, Джайя Иован; в Вене — один Вайсман Симон Мойше-Мордков (брат Александра). Кроме того, в Бухаресте было два сортировщика писем и в Яссах два почтальона; получали они по 100 рублей в месяц.

Среди этих сотрудников находилось значительное число лиц, специально занимавшихся перлюстрацией писем политических эмигрантов.

Затем интересно отметить участие в этой агентуре иностранных политических чинов: Гаспара — комиссара бухарестской сыскной полиции (50 франков), Гнедича — помощника градоначальника в Белграде (100 франков), Зирра — румынского полицейского комиссара на станции Плоешти (100 франков); также интересно то, что «оказывал различные мелкие услуги в качестве случайного сотрудника» письмоводитель Российской императорской миссии в Бухаресте Иоаким Степанович Стоев (без определенного содержания). Из других сотрудников, уже перечисленных нами выше, остановимся здесь лишь на следующих: Осадчук специализировался главным образом по организации агентуры и перлюстрации почты, вел таковую в Бухаресте, Варне, Рущуке и Яссах (400 франков); Мелас Георгий Анастасьевич, грек, «с успехом выполнял поручения агентурного свойства ао всех румынских городах, расположенных по Дунаю… обладатель личной инициативы, находчив, хитер и не стеснялся использовать любые средства для достижения цели (500 франков)»; Озеров Антон Михайлович «имеет сношение с македонскими революционерами и с проживающими в Женеве членами группы народовольцев и а. — к…, наблюдал за тем, чтобы с.-р. не получили от македонских революционеров взрывчатых веществ — 300 франков; Перлин Нахман Сендеров жил в Бухаресте, а затем с 1902 года в Париже, жил по паспорту Александрова, в 1892 году окончил Бухарестский университет с дипломом доктора медицины, «способствовал организации в Румынии и Болгарии революционной агентуры», в 1888 году сообщил о готовившемся русскими революционерами в Париже динамитном взрыве, сообщил об отъезде Черкасова и Бурцева в Лондон, участвовал в организации арестов революционеров Анасьева и Корсакова и в попытке ареста Бурцева, с 1902 года до осени 1903 года жил в Париже и занимался в клинике Шарко, а затем переселился на постоянное жительство в Софию (500 франков); Шварц — помощник адвоката в Софии, «оказывал в качестве случайного сотрудника агентурные услуги Александру Вайсману, а по отъезде того в С.-Петербург обслуживал Софию и вел там между прочим перлюстрацию…, обладает достаточными нравственными основами и вполне воспитан»; Джайя — редактор-издатель сербской газеты «Народ» «в качестве случайного сотрудника оказывал Тржецяку и его предшественнику ряд агентурных услуг»; Вайсман Симон «в 1895 году перешел на службу в заграничную агентуру и организовал агентурное наблюдение в Вене, где первые пять лет был студентом Венского университета; прекрасно начитан, интеллигентен, исполнителен и корректен, обладает нравственными качествами, порядочен, честен, предан делу и ведет его сознательно»; по закрытии балканской агентуры Вайсман оставлен при агентуре Департамента полиции (500 франков)[9].