Америка-мать зовёт? - Оксана Лесли

стал забрасывать их медицинскими терминами на английском языке, как террорист – гранатами. Мозг русской жены сразу выключился, она поняла только одно: – Роб может умереть. Новая подруга выслушала непонятные термины врачей и затем простым английским языком объясняла Марине, что к чему, записав новые слова на бумажке, мол, бери словарь, переводи и просвещайся.

«Ты не только увидела агонию мужа своими глазами, но и реанимацию американской больницы. Неординарная жизнь продолжается!» – вежливо заметил странный Ангел своей обескураженной подопечной.

Марина обзвонила всех родственников мужа, своих, поехала менять масло в машине, полила цветы, убрала в доме. Роб, придя в себя, шутил, что, когда у него был сердечный приступ, у жены случился «мозговой приступ». Он высказал жене мысль, что, когда один из супругов заболел, другой обязан ежесекундно находиться с ним в палате. И даже подмывать вместо медсестры в случае необходимости. После этой мужниной лекции Марина притворилась, что ее задавило чувство вины в связи с собственной безответственностью, и провела в больнице две ночи из трех. Это были тяжелые бессонные ночи.

Медсестра каждый час приходила измерить давление Роба, которое было 94 на 54. Не было покоя ему в палате из-за этих медосмотров. Заставляя жену спать на жесткой кушетке рядом с собой, он, осознанно или нет, лишал ее сна и хорошего самочувствия. Марина покидала его рано утром, до рассвета, на пару часов, чтоб искупаться дома, поменять одежду, накормить животных. Разговаривала с машиной, просила ее не ломаться.

Робу в больницу звонили его родственники. Марина узнала, что и его мать госпитализирована, тоже с инфарктом.

Марина мысленно возмущалась. Отпуск коту под хвост! Роб все-таки нашел метод остановить ее – своим инфарктом. Он же не хотел, чтоб она отдыхала без него. Говорил, что «хорошая жена не бросит мужа ради путешествия с подругой». Марина сердилась: «Это что, значит, моя мама – плохая жена? Она без папы ездила в отпуск одна, с коллегами по работе, или с нами, детьми».

Почему? И как Роб умудрился одновременно с матерью слечь? Вкрадчивый голос Ангела-Хранителя рассеял все ее вопросы: «Роб, как по незримой пуповине, откачал энергию инфаркта у матери и этим неосознанным подключением спас ей жизнь. Взяв часть огня на себя. Правда, он не знал, что у нее инфаркт. Он позавидовал ей, ведь его отец, ее муж, никогда без нее не ездил ни в театр, ни в отпуск, ни в гости. Ему страшно и стыдно было оставлять больную женщину дома одну надолго. Иногда болезни одного супруга становятся клеткой для другого. Только грозный диагноз может помочь привязать к себе свою вторую половинку».

Марина вдохнула и выдохнула: нет времени нырять в эзотерику и парапсихологию, и, как шелуху с лука, отбросила телепатические размышления Союзника про одновременный инфаркт матери и сына. Ведь реальность поворачивалась к ней чуть ли не темной стороной Луны!

Шунтирование. Выписка. Больничный. Диета. Обожал жирную пищу ее благоверный: чипсы и мороженое, пиццу, гамбургеры. Жена не могла заставить Роба яблоко целое съесть, разве только кусочек маленький, и то если только с арахисовой пастой. Не любил он фрукты и овощи, и точка! Арахисовую пасту любил. Особенно, когда узнал, что в ней содержатся ненасыщенные жиры, которые способствуют понижению уровня холестерина в крови и риска развития сердечно-сосудистых заболеваний. Роб ее ел ложками, с хлебом, как все американцы, иногда с яблоком.

Когда Роб стал придираться к Марине по мелочам, недочеты во всем находить, как старый дед ворчать, она не возмущалась: понимала, что когда в семье больной человек, все перед ним прыгают на задних лапках!

Марина своим девизом объявила азиатскую поговорку: «Собака лает, караван идет». Предполагая, что она – караван верблюдов, важно и медленно шагающих по пустыне, а несчастный больной муж, который потерял статус «кормилец семьи» и «здоровый член общества», – маленькая, захлебывающаяся лаем собачонка, думающая, что как-то влияет на верблюдов. Ей повезло, что муж не умер! Ведь женщина-иммигрантка, не прожившая с гражданином США двух лет, овдовев, подлежала депортации.

Босс запретил Робу выходить на работу без разрешения лечащего врача, как будто он камнями ворочал, а не за столом сидел. Трехмесячный отпуск по инвалидности ни фирма, ни государство оплачивать не собирались. Марина стала искать работу. Настоящую. Она подсчитала, что в месяц для сведения концов с концами им нужно было две тысячи долларов: за дом, бассейн, электричество, телефон, воду, канализацию платить. Две тысячи долларов! Ее программист зарабатывал почти четыре тысячи в месяц, а сможет ли она потянуть их счета?

Роб посоветовал Марине не тратить время на бирже труда, ибо это равносильно ожиданию погоды у моря. Мол, на бирже труда проще получить работу строителям и людям, у которых уже есть в руках профессия. Она объехала с полдюжины местных кафешек и магазинов, заполнила везде анкеты о приеме на работу. Что она там писала? Опыта работы нет. Кто может о ней дать рекомендации – какой она работник – никто. Пустая биография. Кратковременные ее работенки няней или уборщицей не считались, она же работала там под стол, налоги не платила и даже потеряла телефоны людей, которые, может, и замолвили бы за нее словечко. В графе «Образование» она честно писала – высшее университетское из Узбекистана…

«Пакистана? Афганистана? Это где – в Африке?» – задал ей вопрос один американец, принимающий анкету. После этого Марина стала писать, что она из России. И перестала указывать свое учительское образование. Чтобы преподавать русский в университете, нужен был хороший английский. И сертификаты какие-то.

Марина нервничала, работа нужна была срочно. Она сбилась с ног в поисках. Пружинами старой железной кровати скрипел в голове вопрос: за что такое наказание? А Ангел хладнокровно отвечал: «Тебе стало скучно в четырех стенах кровь собачью отмывать? Ты хотела перемен? Я же не фея с волшебной палочкой, чтобы тыкву в карету превратить. Стараюсь как могу».

Глава пятнадцатая

Фастфуд для Марины

Устроилась бывшая учительница русского языка в ресторан быстрого питания, где нет официантов, а вся еда делается на скорую руку. Супервайзер, полный двадцатилетний паренек с серьгами в обоих ушах, сразу нашел новенькой применение, раскусив, что Марину с ее акцентом и словарным запасом на кассу ставить нельзя.

Марина стала кем? Королевой картофельного пюре! Потому что только после восемнадцати лет можно управлять аппаратом-миксером, который размешивает картофельный порошок, а большинство работников в ресторане – школьники 16–17 лет!

Загружала в огромную алюминиевую кастрюлю воду, масло и сухой порошок, и миксер все превращал в пюре, которое она раскладывала по