Америка-мать зовёт? - Оксана Лесли

этим суммам кредиторы не отняли их новый дом. А Марина поняла, что ее муж не жадноватый и эгоистичный, а дальнозоркий, практичный и умный. Хотя, может, и не совсем. Ведь если бы он был дальнозорким, то не покупал бы большой дом с бассейном в кредит и новые спальные гарнитуры? Почему он никогда не думал, что с ним что-то может случиться, а жене будет не потянуть огромные кредиты?

Несколько месяцев ощущались бегом с препятствиями. Роб поправился и вышел на работу. Жене не пришлось больше выстаивать по десять-двенадцать часов в сутки.

Помимо инфаркта и новой освоенной профессии поваренка в фастфуде, Марину продолжали трясти перемены. Неоперабельный рак кишечника прописался в организме ее отца, и врачи предсказали ему жить всего три месяца. Марина собиралась на родину повидаться с отцом до его смерти. В куриной забегаловке неоплачиваемый отпуск на два месяца ей дали без проблем, а муж закрыл последний пенсионный счет, чтобы купить авиабилеты жене.

Пообщаться с папой не удалось: отмучился до приезда детей.

За несколько дней до вылета Марина по телефону сообщала маме свой номер рейса. Папа тоже взял трубку и стал что-то дочке говорить. У него был очень слабый голос, она не расслышала слов. Но поскольку Марина была уверенна, что увидит его через пару дней, она не попыталась переспросить, вслушаться в слоги, расчлененные болезнью. Она притворилась, что все поняла, с легкостью выпалила: «Да, да, ну пока!» Ей не казалось тогда важным услышать его и понять. А он скоропостижно умер, и Марина даже на похороны не успела.

Люди не знают, когда Смерть украдет у них дорогих им людей, как бы ни пытались предсказывать экстрасенсы и врачи. Папе обещали жить три месяца, а он сгорел за три недели! Как важно услышать и понять любимого человека и быть готовым к тому, что этот разговор может оказаться последним.

Марина прилетела на поминки в мае: девять дней, сорок дней. Возня на маленькой кухне без посудомоечной машины в квартирке без кондиционера. Столы, свои и принесенные от соседей, расставленные в гостиной и на застекленной лоджии, накрывали на час дня, на три часа дня, на пять вечера. Накормить соседей, друзей, близких и дальних родственников, коллег с работы – поминки. Марина внутренне не принимала эту традицию. У людей горе, а они должны бегать за продуктами и напитками, если у них нет машины все привезти сразу, готовить на сотню людей, чтобы угодить приглашенным вкусным обедом, и непременно, чтобы было спиртное выпить за упокой души. Как будто душе покойного станет легче от алкогольного опьянения живых!

Папа ушел в пятьдесят лет. Марине было очень горько, что отец ее не познал, что такое быть дедушкой и катать внуков в коляске, ни разу не слетал к ней в Америку! У нее не было возможности побаловать его американскими вкусностями. Бедный папочка! Марина никогда не говорила ему, что он был чудесным отцом. Она обижалась на судьбу из-за того, что не успела застать его живым. Пузыри-вопросы «Почему?» лопались в ее мозгу так часто, что наконец достали ее Союзника, он не вытерпел и ответил: «Потому что отец твой не хотел, чтобы ты запомнила его умирающим, агонизирующим и мертвым. Помни его живым, а не бледным в гробу!»

…Когда люди рождаются, их сознание напоминает чистый каток – как гладь озера, скованного морозами. И все уроки-озарения на пути человека подобны узорам от коньков на этой чистой глади. С каждым годом узоры прибавляются…

Роб после двух месяцев разлуки с женой понял, что ему без нее и трудно, и скучно. У них начался чуть ли не медовый месяц. Они не могли наговориться. Стоял жаркий аризонский июль 2000 года. Термометр бассейна показывал температуру воды 30–35 градусов по Цельсию. Яркие звезды светили только им. Вечера они проводили у бассейна, ужинали во дворе, общались, пили ее любимый коктейль «Маргарита» и светлое пиво из кактуса агавы, строили планы на будущее. И цель была одна: поступить в местный колледж.

Роб признался, что у него незаконченное высшее образование и ему нужно добрать классы, чтобы получить диплом бакалавра.

Марина понимала, что ей нужно усовершенствовать английский, но определенной профессии на уме не было. Ей казалось, что стоит чуть подучить язык, как любая школа или даже университет возьмет ее с распростертыми объятиями преподавать русский язык американским ученикам, жаждущим постигнуть русскую культуру.

В конце июля они зарегистрировались в ближайшем недорогом колледже, сдали тесты, выбрали классы, внесли свой первый взнос в получение знаний – около тысячи долларов за первый семестр.

Роб объяснил жене, что, во-первых, в колледже учиться дешевле, чем в университете. Во-вторых, в США очень важно прожить по определенному адресу минимум полгода, чтобы предъявить колледжу свои счета за электричество и воду, прежде чем получишь «скидки резидента штата».

Роб и Марина вместе ходили на «эстетику живописи», а их дом превратился в студенческий бардак, так как они что-то постоянно читали и обсуждали или совали нос в домашнее задание друг друга.

Июль и начало августа 2000 года были самыми замечательными месяцами жизни Марины. Она захлебывалась от счастья. И захлебнулась.

Глава шестнадцатая

Антон и новая профессия

Вадим с американской подругой снимал двуспальную квартиру, и они впустили к себе временно пожить Антона и Василия. Лишние деньги были нужнее, чем секс на кухне и возможность ходить по квартире без трусов.

Началась новая жизнь. Следователь Василий предупредил Антона, что на родине ему минимум пять лет появляться опасно, дело старое могут открыть, в общем, сиди в Штатах и не дергайся.

Антон и Васек-Следак стали учениками Вадима в малярном деле. Сначала он помог им сделать фиктивные документы – гринкарту, личный номер – недорого через своих людей, сто пятьдесят долларов с человека. Благодаря этим липовым бумагам, которые не отличались от настоящих, Антон и Василий смогли открыть счета в банке и получать зарплату чеками! Только налоги они не платили, ибо выданные номера не числились нигде и каждый год можно было покупать новые. Это было золотое время для нелегалов: они не платили налоги в карман дяде Сэму и имели больше, чем добропорядочные легальные граждане страны.

Вадим работал на строительную компанию, которая обслуживала новые строящиеся спальные районы: стелила полы, красила белым стены. Сперва Антона научили шпаклевать по-американски американскими инструментами и смесями, выравнивать стены и потолки, красить кисточками, валиками, спрей-машинами. Причем освоившийся в американских терминах Вадим по привычке называл предметы только по-английски, и у Антона