Программист жизни - Надежда и Николай Зорины

Вызволил меня из темницы Серега Битов, в прошлом – мой однокурсник, а в настоящем – следователь прокуратуры. Как только утром он пришел на работу, как только узнал последние новости, так сразу и начал действовать. Через час я был на свободе. Честно говоря, на это и рассчитывал, поэтому не сильно расстроился, когда меня препроводили в КПЗ, понимал, что надолго там не задержусь. Единственно, что меня угнетало, – Полина. Но тут я надеялся на Людочку. В критических ситуациях эта несуразная в обычное время особа проявляла себя с самой лучшей стороны. Она могла и утешить, и отвлечь от неправильных мыслей.

Серега меня спас, но был очень разгневан, обругал дураком (может, мне не нужно было перед оперативниками роль играть, просто проявить свою истинную сущность?) за то, что не позвонил ему ночью, и потребовал, чтобы от этого дела держался как можно дальше. Но я и так не собирался заниматься убийством Сотникова. Зачем? Он ведь не стал моим клиентом. И потому с чистой совестью пообещал Сереге, что никуда не влезу. Ну разве я знал тогда, что уже на следующий день нарушу это обещание?

Кстати, в том, что я стал клятвопреступником, виновата Полина. Это она разожгла во мне то непреодолимое любопытство.

Домой я приехал в одиннадцать. Полина и Людочка встретили меня так, будто я не ночь отсутствовал, а целый год пропадал на войне. Сестрица наполнила для меня ванну с какими-то особыми благовониями (мне, впрочем, они не показались благом), накормила завтраком, больше напоминающим обед у Пантагрюэля, и все причитала и хлопотала. К счастью, Людочкин самолет вылетал в два часа дня, а до этого ей еще нужно было заехать в агентство и сдать наши путевки. Поэтому сильно утомить она не успела: в самом начале первого я посадил ее в такси, мы расцеловались, и она отбыла.

Наконец-то мы с Полиной остались вдвоем. В агентство решили сегодня не ехать. Если кому-нибудь срочно понадобятся наши услуги, позвонят на домашний. Я принес трубку радиотелефона в спальню, и мы легли спать – ночка выдалась и у меня, и у нее бодрствующая.

Проснулись уже под вечер. Поужинали. И тут Полина устроила мне настоящий допрос: что совпало, а что не совпало из ее видений. Но главным образом ее интересовало, какое впечатление на меня произвела фотография Алевтины. К этому она возвращалась снова и снова.

– Да никакого впечатления не произвела! – уверял ее я и не мог уверить.

– А тебе не показалось, что ты этот фотопортрет видел раньше?

– Не показалось!

– Странно.

Я говорил вполне искренне, но почему-то с каждым новым ее вопросом мой голос начинал звучать все фальшивее и фальшивее. Она мне не верила. Да в конце концов я и сам себе перестал верить. Мне стало казаться, что действительно где-то когда-то видел лицо Алевтины. Но где и когда?

Я перебирал в памяти различные эпизоды жизни, так или иначе связанные с женщинами, но это лицо всплывать не желало. И все же… Чем больше думал, чем мучительнее пытался вспомнить, тем больше мне начинало казаться, что я был знаком с Алевтиной. Ее лицо стояло перед глазами и не желало отпускать.

Да нет, не знал я ее, просто на меня подействовала история, рассказанная Полиной: в ее видениях эта женщина для меня много значила, но дело в том, что история эта не моя. А чья? Повзрослевшего Стаса? Ну нет, нет, не стоит начинать все сначала, Стас погиб много лет назад, а та фотография – безумные опыты больного человека. Это определено и доказано. К тому же первая часть видений уже сбылась: врач-нарколог Сотников был убит, причем обстоятельства и детали убийства почти полностью совпали. Значит, видение касалось именно меня. И, чтобы не сбылось все остальное, я должен выбросить из головы эту историю, поскорее забыть, а главное – держаться от Алевтины как можно дальше. И все же… Промучившись вечер и ночь – снова бессонную, – я принял самое глупое, самое невозможное решение: встретиться с Алевтиной.

Впрочем, того, чего боится Полина, произойти не может. Я не влюблюсь в эту женщину. Даже смешно подумать! И встретиться с Алевтиной собираюсь вовсе не потому, что она меня заинтересовала. Просто мне нужно проверить одну вещь. Полина, передавая свои видения, говорила, что Алевтина работает в магазине оргтехники. Так вот, мне почему-то представилось, что это тот самый магазин, к которому привел меня Борис. И если я прав, то тогда… Что тогда, я не знал, но во мне опять начала зарождаться дурацкая надежда.

Утром, ощущая, что совершаю подлый поступок, я сказал Полине, что собираюсь купить себе новый телефон.

– Сколько можно злоупотреблять добротой Бориса? – игривым, каким-то противным тоном проговорил я.

Полина в этот момент наливала нам кофе. У нее так дернулась рука, что она чуть не опрокинула кофеварку. Я в испуге бросился было к ней, но, увидев, что все обошлось, продолжил свою фальшивую игру:

– А может, смартфон куплю. Вообще это гораздо удобней, чем каждый раз таскать с собой ноутбук.

Полина ничего не сказала, стояла и с мрачным видом дула себе на руку, сделав вид, что все же ошпарилась. Я поразился ее выдержке – на ее месте я бы запустил в меня кофеваркой.

– Завезу тебя в офис и съезжу в какой-нибудь салон или магазин, – продолжал я с идиотским смешком. И, запоздало спохватившись, спросил: – Сильно обожглась?

– Нет, ничего.

Так и не выпив кофе, Полина ушла одеваться. Потом мы поехали в офис. За всю дорогу она не сказала ни слова.

* * *

Улица, на которой находился магазин оргтехники – предполагаемое место работы Алевтины, – произвела на меня сегодня странное впечатление. Мне казалось, что здесь я бывал, и не только в тот вечер с Борисом, а когда-то раньше. Я прошел мимо дерева, опоясанного обручем, посидел на скамейке, пытаясь вспомнить… да нет, пытаясь вообразить, как мы с Алевтиной прогуливаемся по этой улице. На фотографии было только ее лицо, но я постарался представить ее всю, целиком, в полный рост, следуя описанию, данному Полиной. Мне это почти удалось. Но образ получился неживым, застывшим, каким-то негибким. Чтобы придать ей черты человечности, индивидуальности, начал мысленно наряжать ее в разные платья, но понял, что перебираю гардероб Полины. Тогда я попытался представить ее походку, жесты, запах – и тоже выходила какая-то полиноподобная женщина. Нет, не знал я никакой Алевтины.

И знать не хочу.

Так чего же, спрашивается, я сюда приехал? Не потому ли, что эта незнакомая женщина непонятно чем неудержимо влекла меня к себе? Не потому. Просто я хотел прояснить одно обстоятельство: если Алевтина работает именно в этом магазине оргтехники, значит, она как-то связана с Борисом.

Мельком отразившись в зеркальной двери, я вошел в магазин и стал осматриваться по сторонам. Он был совсем небольшой, со среднюю трехкомнатную квартиру, если убрать все перегородки. Справа шел ряд полок с компьютерной техникой, слева – витрина с телефонами и их ближайшими родственниками. К ней я и двинулся, украдкой присматриваясь к народу. Его было немного: трое покупателей, две продавщицы и охранник у стойки с мониторами, стоящий ко мне спиной. Моей светловолосой, слегка полноватой и до невозможности женственной вдовы в черном среди них не было. Либо я ошибся в своих расчетах и Алевтина работает не в этом магазине, либо она, вопреки пророчеству, не испугалась остаться дома наедине с призраком. Но, может, это и к лучшему. А Борис… Просто сумасшедший, его поступки не стоит принимать во внимание. И вообще всю эту историю нужно поскорее выбросить из головы.