Здесь, в реальном мире - Сара Пеннипакер

— У тебя такой вид… — начал Вар, подыскивая подходящее слово. Подыскалось «героический», и это было правильное слово во всех отношениях, но рот испуганно сомкнулся, отказываясь его произносить.

— Да знаю я, какой у меня вид, — отмахнулась Джолин. Она оттянула от лица защитные очки и, скорчив недовольную гримасу, передвинула их на лоб. — Но миссис Ставрос сказала: если я не буду их каждый раз надевать, она заберёт все свои инструменты назад. И не даст мне больше ни одного гнилого банана.

— А? Кто? — одурело спросил Вар: он ещё не пришёл в себя после того, как чуть не сморозил про героический вид тощей девочки, перепачканной в земле.

— Ну, помнишь? Миссис Ставрос, это все мои гнилые фрукты.

— Она человек, — рассеянно пробормотал Вар.

— Ну естественно, человек. Хозяйка рынка, я же рассказывала…

— Я имел в виду, что нельзя так говорить, — сказал Вар и тут же пожалел: он же сам терпеть не может, когда мама начинает его поправлять. А теперь вот Джолин вытаращилась и ждёт объяснений… придётся что-то ей объяснять.

— Ну просто миссис Ставрос и гнилые фрукты — это не одно и то же. Она человек. А гнилые фрукты — это просто вещь. А ты сейчас сказала, что человек — это вещь.

Джолин отпустила кувалду и уселась прямо на асфальт.

— Прости, — промямлил Вар. — Это неважно.

Он подошёл к расколотой глыбе и, ухватившись за тот кусок, что поменьше — из двух блоков, — незаметно глянул на Джолин.

Она продолжала сидеть на асфальте. Пальцы, сжимавшие железный прут, побелели.

— А я и раньше так говорила. Но никто меня не поправлял.

— Да неважно это, честно. Люди вообще часто говорят что попало, особенно когда торопятся.

Вар сомкнул полусогнутые колени и рывком поднял на них обломок шлакобетонной глыбы. Хотел шагнуть, но ноги предательски задрожали. Он бросил обломок и вытер лоб.

— Хорошо, что ты меня поправил, — твёрдо произнесла Джолин, будто он не мямлил своё «неважно», будто его вообще здесь не было. — Потому что люди и вещи — это разное. Вещь можно выкинуть. Лучше, конечно, её на что-нибудь использовать. Но иногда вещь становится мусором. А человек никогда не бывает мусором. Нельзя говорить, что человек — это вещь.

Джолин направила рассеивающую струю из шланга вертикально вверх, на перистые листья королевских пальм. От странного «дождя наоборот» пальмы радостно затрепетали и тотчас обрушили ответный дождь на Вара и Джолин, валявшихся внизу.

Пока они прохлаждались в тени, Вар кое-что подсчитал в уме.

— Сегодня с утра мы уже построили пять футов стены, причём со стороны парковки, где стена будет самая высокая. Длина рва по всему периметру — примерно четыреста футов, но вдоль переднего фасада и с боков пойдёт быстрее, там уровень выше, значит, стена может быть ниже. С магазинной тележкой, если ты и правда её добудешь у этой тётеньки из «Греческого рынка», справимся за четыре недели.

— А как насчёт… — Джолин взмахнула рукой в сторону «Рекреации».

— Ну как… — Вар думал, что ответить. Он не собирался вообще не возвращаться в лагерь. Но дело в том, что он совершенно не мог себе представить, как он туда вернётся. — Там, конечно, замечательно. И куча всякой каникуляции. Но я не обязан туда ходить.

Джолин дунула на чёлку и вздёрнула бледную бровь.

— Просто моя бабушка сейчас лежит в больнице. А родителям надо, чтобы они хотя бы из-за меня не беспокоились — ну, что я дома один и мне нечем заняться. А здесь же я не один. И мне очень даже есть чем заняться. Так что им типа всё равно.

— А почему бабушка в больнице, что с ней?

— Упала. У неё перелом шейки бедра… На правом бедре и на левом.

— Почему упала?

— Ну как почему… Нипочему. Просто упала.

— Люди не падают просто. — Джолин сняла шляпу и помахала ею в воздухе. — Так не бывает, что стоишь-стоишь, и вдруг — бац, и ты уже лежишь, и кости сломаны. Что-то сначала должно случиться. Что случилось?

— Я… не знаю, меня там не было. — Вар отвернул голову. На него вдруг накатило непонятное гадливое чувство: словно он приподнял камень — а под камнем шевелятся личинки, полным-полно.

Он там был. Но он был в бассейне, под водой, ждал, пока загорятся какие-то дурацкие огоньки. Может, с Велика-Важностью и правда что-то случилось? Из-за её состояния, в смысле старости? И он должен был её защитить?

Он перекатился на бок и вырвал клок травы.

— У неё двойной перелом, и ей пришлось заменить два тазобедренных сустава. Всё.

Джолин подпёрла голову локтями и скинула на траву зеркальные очки. Глаза у неё странно заблестели, от чего Вар почувствовал себя ещё гаже.

— А с теми что сделали?

— С кем — с теми? — Хотя он уже понял, о чём она спрашивает.

— С её старыми суставами. Которые заменили на новые. Куда потом девают части людей? Странно, что я раньше об этом не задумывалась.

— Что-то с ними делают, наверное. Неважно. Пора дальше работать, вставай.

— Неважно? — От такого глубокого невежества Джолин выпучила глаза. — А кое-где, между прочим, всё, что уже не нужно, просто бросают, оставляют грифам и крысам. Ничего, если с бабушкиными суставами так? Или если их свезли на свалку? А по свалкам шастают всякие люди, выискивают, что бы продать. И как, ничего, если старые бабушкины суставы кто-то откопает и выставит на продажу?

— Да нет, это совсем какой-то ужас, не может такого быть.

— А, ну да, я забыла: некоторые у нас живут в Волшебной Стране Справедливости. — Она откинулась назад и закрыла лицо шляпой. — А здесь, в реальном мире, бывает, что и ужасы случаются.

Вар вскочил.

— Всё, отдохнули. Работаем дальше.

После этого Вар перестал разговаривать с Джолин и до следующего перерыва демонстративно не произнёс ни слова — чего она, кажется, вовсе не заметила. Но когда она собрала инструменты и, забросив их в живую изгородь, направилась к подъездной дорожке, он понял, что не хочет оставаться один.

— Эй… ты домой, обедать? Я подожду.

— Не домой. — Наклонившись, она вытянула из кустов мусорный мешок. Потом кивнула на компостные кучи. — За кормом для компоста.

— Я с тобой.

— Нет. — Она помотала головой и ушла.