Князь Владимир - Юрий Никитин

Тавр, видя хмурое лицо князя, поинтересовался:

– Вести из Царьграда?

– При чем здесь Царьград? – ощетинился Владимир.

– Да так… При слове «Царьград» по тебе сразу пятнаначинают ходить. И шерсть поднимается, как у кабана лесного. Как вот сейчас. Иморда как у коня вытягивается.

– Брось, – попросил Владимир, чувствуя, что всамом деле кровь горячими волнами бросилась в лицо, а от кончиков ушей можнозажигать факелы. – Какой Царьград, если он принес весть от ВолчьегоХвоста. Вятичей воевода примучил с легкостью, а затем решился сунуться на земличервенских городов…

– Ну и?..

– Получил по носу. Да не от самих червенцев или ляхов,а столкнулся с немецкими рыцарями!

– Что будешь делать?

– А что нам остается? Либо идешь вместе с судьбой, либотебя тащит! А если хочешь победить, то надо вовсе идти навстречу.

Тавр вытащил из сумки лист бересты, звучно и ядовито зачиталответы князей и родовитых бояр. Тот не привел войско, ибо выдавал дочь замуж,другой не успел убрать урожай, третий только-только распустил войско на прокормпо весям, четвертый просто тягается с братом в соседней земле, потому ни тот нидругой не явились. А были и такие, что попросту не ответили. Ссориться с новымкнязем Киевским не хотели, но и подчиняться не желали. Так и вернулись гонцы нис чем.

– А Твердислав, – закончил Тавр, – вообщевелел выпороть твоих людей и отпустить без ответа.

Владимир медленно и страшно бледнел. Кровь отхлынула отлица, затем смертельная бледность залила шею. Голос стал низкий и хриплый,пошел рыком к земле, от нее отпрыгнул и как дальний гром прогремел по всемповерхам:

– Без ответа? Это и был ответ! Ну ладно, Твердислав! Язнаю, с кем ты меня спутал!

Он сбежал с крыльца, свистнул. Отрок бегом привел коня.Князь прыгнул прямо в седло. Тавр крикнул вдогонку, чувствуя, что надоспросить:

– А с кем он тебя спутал?

– С человеком, – ответил Владимир хищно, –который ему это простит!

Конная княжья дружина вышла на рассвете, а на пятый деньконские копыта застучали по земле знатного боярина. Владимир разделил дружину,Войдана отправил наперехват:

– Ни одному не дай уйти!

– А как отличить виноватого от неповинного?

– А боги у нас на что? – отмахнулсяВладимир. – Разберутся. А ты убивай всех, кто побежит.

Они ворвались с трех сторон. Предосторожности оказалисьлишними: Твердислав оказался застигнут врасплох. Повалив ворота, дружинникисекли и рубили всех во дворе, затем прогрохотали сапогами по лестницам терема.Сопротивляющихся закалывали и выбрасывали из окон.

Владимир ждал во дворе. Твердислава выволокли во дворполуголого, за ним тащили его двух жен – роскошных откормленных женщин, чутьпогодя пригнали выводок детей. Самым старшим было лет по семнадцать, а младшегоплачущая кормилица прижимала к груди.

– Все никак не поймете, – процедил Владимир с отвращением. –Каждый кулик в своем болоте хозяин? Я покажу, кто хозяин во всем этом огромномболоте!

Твердислав, всегда важный и осанистый, побелел, повалился вноги, запричитал по-бабьи. Владимир с отвращением пнул сапогом:

– Жен и старших дочерей – на потеху дружине. Будевыживут – продать жидам, пусть гонят в южные страны. Авось там купят в гаремыили публичные дома для прокаженных.

– А младших?

Владимир окинул их равнодушным взором:

– Тоже. Если жиды не купят, то – под нож. Но чтобы спользой, отдайте Нессу. Он окропит их кровью жертвенные камни.

Твердислав голосил, пытался подползти и поцеловать сапогивеликого князя. Его удерживали, били. Владимир кивнул в его сторону:

– С этой туши содрать шкуру, сделать чучело. Пустьотроки учатся метать стрелы!

Он по-хозяйски оглядел добротный терем в три поверха,многочисленные постройки, амбары, сараи, длинную конюшню. У Твердислава на егоземлях видимо-невидимо скота, одних конских табунов больше десятка, а ужкоровьи стада вовсе не перечесть… Такое хозяйство можно разделить междутремя-четырьмя боярами из новых. А то и на пятерых хватит!

Уже уходя, он оглянулся:

– А шкуру чтоб сдирали с живого! Начиная с пяток! Пустьво всей округе слышат его вопли. И видят, как расправляется князь сослушниками.

Базилевс Василий спросил раздраженно:

– Как хоть правильно называется их образование теперь?Русь или Рось?

Историк низко поклонился:

– Это северяне, недавно пришедшие на те земли, виноватыв том, что Рось начинают звать Русью. Болгар они называют булгарами, «ПравдуРосскую» – «Русской Правдой», арабы и персы уже зовут их русами, и только мызовем по старинке, как привыкли со времен эллинов: росами. Даже царя ихнегоБоза называют ныне Бусом…

Базилевс поморщился:

– Оставь свои мудрствования. Мне нужен деньсегодняшний. Учти, я не Цимисхий, который с ними воевал, братался с ихнимкнязем. Я только и знаю, что это тоже славе… Поляне, кажется…

– К нашему счастью, полян уже нет, – ответилисторик обрадованно. – Они разделились на множество племен, каждое изкоторых называется иначе: дряговичи, уличане, тиверцы… А поляне – еще та частьплемен, которых Диодор Сицилийский описал как народ «пал» или «поли», а Плинийих описывал как «спалов». Росами же их начал называть готский историк Иордан:один из росомонов изменил Германариху, и тот казнил его сестру Лебедь – вготском произношении – Сунильду, и тогда ее братья, мстя за сестру, убилиГерманариха.

Базилевс молча выругался. Историк был превосходен, но вупоении перескакивал с вопроса на вопрос, терял нить повествования, часто вовсезабывал, о чем спрашивают, влезал в дикие дебри, до которых умному человекувообще нет дела.

Историк понял по злому лицу, что надо закругляться,заторопился:

– С того дня малое племя росов стало быстро возвышатьсянад другими. Их главным городом стал Киев, построенный храбрым и воинственнымКием, тем самым, который и убил Германариха. Он в молодости бывал у нас наслужбе, командовал войсками. Вернулся на родину не один: сманил на новые землидве тысячи воинов, пожелавших покинуть империю и поискать счастья на новыхземлях.

– Ну-ну? Почему Русь оказалась так далеко? Почему онатеперь Киевская?

– Ослепительнейший… Русы захватили земли по Днепру,убили киевских князей, там создали Новую Русь, как твои предшественники – НовыйРим, но ее по имени главного города стали называть Киевской Русью.

– Это большой город?