Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы - Чарльз Маккей

Вскоре после этого вошла в обиход еще одна весьма странная фраза – дерзкий и не всегда уместный вопрос «Что, твоя матушка продала каток для белья?». Однако она не была громогласной и эмоциональной настолько, чтобы пользоваться популярностью долгое время. Ее распространению мешало то обстоятельство, что обращаться с ней, не рискуя выставить себя дураком, можно было только к достаточно молодым людям. В результате она просуществовала совсем недолго и была предана забвению. Ее преемнице повезло куда больше: та настолько глубоко укоренилась в массовом сознании, что все прошедшие годы и изменения моды так ее и не искоренили. Эта фраза, «Вспышка!», является общеупотребительным выражением по сей день. Она появилась во время начавшейся на волне Реформации Английской революции, когда разъяренные жители Бристоля сожгли почти половину города. Говорили, что в обреченном городе вспыхнул пожар. Было ли нечто особенно притягательное в звучании или смысле этого слова, сказать сложно, однако, независимо от причины, оно так понравилось толпе, что стало наиболее употребительным жаргонным выражением. По всему Лондону только и было слышно, что «Вспышка!». Это выражение служило ответом на любой вопрос, улаживало любые разногласия, применялось в отношении всех лиц, предметов и обстоятельств и вдруг стало наиболее употребительной фразой в английском языке. О человеке, который вышел в своей речи за рамки приличия, говорили, что он «вспыхнул»; так же характеризовали тех, кто слишком часто захаживал в пивную со всеми вытекающими неприятными последствиями для себя. Вспылить, отправиться ночью на поиски приключений и напугать соседей, нарушить общественный порядок каким бы то ни было образом – все это называлось «вспыхнуть». Ссору влюбленных называли «вспышкой», так же именовали драку уличных мальчишек, и подстрекатели к мятежу и революции призывали английский народ вспыхнуть, как французы. Нередко люди произносили это слово просто из-за его звучания – настолько оно им полюбилось. Они, видимо, обожали слышать его из собственных уст, и зачастую мастеровые, не услышав отзывов на свой клич у себя в округе, вызывали отголоски расхожего сленгового выражения Ист-Энда в аристократическом Вест-Энде. И даже в глухие ночные часы те, кто не спал или не мог уснуть, слышали тот же приветственный зов. Плетущийся домой пьяница доказывал, что он все еще человек и гражданин, выкрикивая «Вспышка!» в паузах между приступами икоты. Алкоголь лишал его способности выражать все другие мысли, его интеллект был низведен до уровня скотины, и единственным связующим звеном между ним и человеческим родом оставался популярный клич. Пока он мог выкрикивать это слово, он имел все права англичанина и не желал спать в канаве, как собака! Так он шел себе и шел, нарушая своими возгласами покой тихих улиц и добропорядочных горожан, пока не переставал держаться на ногах и не валился, обессиленный, на мостовую. Когда по прошествии какого-то времени на него натыкался полицейский, страж порядка светил фонарем ему в лицо и восклицал: «Вот ведь вспыхнул, бедолага!» Затем жертву неумеренных возлияний доставляли на носилках в полицейский участок и бросали в грязную камеру к горемыкам, дошедшим примерно до той же стадии падения, которые приветствовали своего нового товарища громким протяжным криком «Вспышка!».

Эта фраза была настолько распространенной, а ее популярность – столь продолжительной, что один биржевой делец, не ведая о преходящей сущности сленга, основал еженедельную газету с таким названием. Но, сделав это, он уподобился человеку, построившему дом на песке; фундамент дома просел под тяжестью собственного веса, и крылатая фраза вместе с газетой были смыты в безбрежное море равнодушия и забвения. Простолюдины в конце концов устали от однообразия, и выражение «Вспышка!» стало считаться вульгарным даже в их среде. С течением времени оно осталось усладой лишь маленьких мальчиков, не знающих жизни, а потом окончательно перешло в разряд отживших. Данное слово больше не является частью общеупотребительного сленга, но по-прежнему используется для обозначения любой вспышки огня, волнения или гнева.

Следующая фраза, которая пользовалась благосклонностью широких масс, менее лаконична и, по-видимому, с самого начала была нацелена против не по годам развитых юнцов, наделивших себя внешними признаками возмужания раньше времени. Это был малоприятный вопрос «А твоя мамочка знает, что тебя нет дома?», задаваемый излишне развязным молодым людям, которые, дабы выглядеть неотразимыми, курили на улице сигары и носили фальшивые бакенбарды. Многих самодовольных парней, которые без стеснения разглядывали всех проходящих мимо женщин, означенная фраза сразу же ставила на место. Она вызывала отвращение у одетых в выходное платье юных подмастерьев и продавцов, которые, услышав ее в свой адрес, приходили в ярость. В целом эта фраза имела весьма полезный эффект, во множестве случаев дав понять молодому Тщеславию, что в нем нет и половины тех красоты и обаяния, которые оно себе приписывает. Столь неприятной ее делало подразумеваемое ею сомнение в способности человека, которому она была адресована, действовать самостоятельно. Вопрос «А твоя мамочка знает, что тебя нет дома?» содержал в себе мнимые участие и обеспокоенность тем, что родители разрешают столь юному и неискушенному в городской жизни созданию выходить на улицу одному. Отсюда и сильный гнев тех, кто вплотную подошел к зрелому возрасту, но еще его не достиг, при каждом произнесении этих слов в их адрес. Они были неприятны даже людям более старшего возраста, и один лорд, наследник герцогского дома, услышав их от кебмена, который не знал, с кем имеет дело, был так возмущен нанесенным ему оскорблением, что подал на обидчика в мировой суд. Кебмен, как выяснилось, потребовал от его светлости двойной платы за проезд против той, что ему действительно причиталась, и, когда его светлость отказался платить, осведомился, «знает ли его мамочка, что его нет дома». Тот же вопрос его светлости задали все остальные кебмены на стоянке, и тот, будучи не в силах терпеть насмешки, счел за благо уйти со всей поспешностью, какую ему позволяло чувство собственного достоинства. Ответчик в свое оправдание сослался на незнание того, что его клиент – лорд, но попранное правосудие было неумолимо, и судья приговорил незадачливого кебмена к штрафу.

Отжив положенный ей срок, эта фраза, как и ее предшественницы, канула в Лету, и вместо нее воцарилась «Ты кто такой?». Судя по всему, этот новый фаворит появился, словно гриб, за одну ночь. В один день этого выражения никто не слышал и не знал, а на следующий оно распространилось по всему Лондону. Им оглашались все аллеи, оно звучало на всех больших дорогах, и «от улицы к улице, от переулка к переулку несся один неизменный клич». Фразу[615] произносили быстро, с восходящей интонацией на первом и третьем и почти придыханием на втором слове. Как и все ее широко популярные предыдущие аналоги, она была применима едва ли не при любом стечении обстоятельств. У любителей ясных ответов на простые и понятные вопросы она была не в чести. Наглецы употребляли ее, чтобы нанести обиду, невежды – чтобы скрыть свое невежество, шутники – чтобы вызвать смех. Каждого нового посетителя пивной бесцеремонно спрашивали «Ты кто такой?», и, если он выглядел глупо, чесал в затылке и не знал, что ответить, со всех сторон раздавались крики бурного веселья. Этим вопросом нередко осаживали авторитетного участника спора, и им же сдерживали самонадеянность любого рода. Как-то раз, когда фраза находилась на пике популярности, один джентльмен, почувствовав, что к нему в карман залез вор, внезапно обернулся и захватил того на месте преступления, воскликнув: «Ты кто такой?» Собравшиеся вокруг зеваки восторженно аплодировали, полагая, что это самая превосходная шутка из всех, которые они когда-либо слышали, вершина остроумия, квинтэссенция юмора. Другой случай такого рода придал употреблению фразы дополнительный стимул и вселил в нее новую жизнь и энергию, когда ее популярность шла на убыль. Он произошел в главном уголовном суде королевства. Слушалось дело обвиняемого, чья вина была полностью доказана. Адвокат уже произнес свою речь, в которой, не призывая оправдать его подзащитного, попросил суд о снисхождении, сославшись на хорошую репутацию оного в прошлом. «И где же ваши свидетели?» – спросил ученый судья, руководивший заседанием. «Извольте, милорд, я знаю обвиняемого, и честнее него нет человека», – произнес чей-то резкий голос на балконе. Судейские, казалось, были ошеломлены, а публика захихикала, с трудом сдерживая смех. Судья, оставаясь внешне невозмутимым, посмотрел наверх и спросил: «Ты кто такой?» Хихиканье переросло в громоподобный хохот, и прошло несколько минут, прежде чем удалось восстановить тишину и порядок. Когда к приставам вернулось самообладание, они принялись за усердные поиски непочтительного правонарушителя, но их усилия ни к чему не привели – этого человека никто не знал и не видел. По прошествии некоторого времени суд продолжил работу. Следующий обвиняемый, представший перед судом, преисполнился оптимизма в отношении своей участи, узнав, что представитель правосудия, призванный отправлять его со всей серьезностью, произнес расхожую фразу, словно та была ему по нраву. Было бы неразумно ожидать от такого судьи чрезмерной суровости. Он был душой на стороне простых людей, знал их язык и манеры и принимал в расчет те искушения, что толкали их на путь преступления. Так думали многие обвиняемые, если мы можем заключить это из того факта, что ученый судья внезапно стал необычайно популярен. Его остроумие стало притчей во языцех, а фраза «Ты кто такой?» обрела вторую жизнь и еще какое-то время пользовалась благосклонностью широких масс.