Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы - Чарльз Маккей

Таковы некоторые из причуд простых лондонцев, которым они предаются, когда размеренное течение их жизни не нарушает восстание, казнь, убийство или воздушный шар. Это прихоти широких масс – безвредные чудачества, которыми они бессознательно пытаются облегчить бремя своих повседневных забот. Благоразумный человек, даже относясь к простолюдинам пренебрежительно, не удержится полностью от сочувствия в их адрес и скажет: «Пусть они, раз им этого хочется, употребляют свои жаргонные выражения и поют свои песенки, и если им не суждено быть счастливыми, так пусть они хотя бы веселятся». Наверное, англичанам, равно как и французам, которых воспевает Беранже, такая малость, как песня, приносит некоторое утешение, что позволяет нам согласиться с ним и признать, что «Au peuple attriste

Происходит ли это потому, что широкие массы, страдая от нищеты, симпатизируют бесстрашным и изобретательным грабителям, отнимающим у богатых излишки богатства, или же все дело в том, что человечество в целом питает интерес к историям об опасных приключениях, но во всем мире простые люди восхищаются знаменитыми и удачливыми разбойниками. Вероятно, тот факт, что жизнь и деяния последних окружены в глазах простого народа романтическим ореолом, объясняется обеими этими причинами. Почти в каждой европейской стране ходят легенды об одном или нескольких таких разбойниках, чьи подвиги описываются со всем присущим поэзии изяществом и чьи прегрешения «поэты прославляют и дети, как и прежде, воспевают»[621].

Путешественники, изучающие нравы и особенности других народов, нередко подмечают эту национальную черту и пишут о ней в своих трудах. Ученый аббат Леблан, который прожил некоторое время в Англии в начале XVIII века, в своих занимательных описаниях англичан и французов сообщает, что он неоднократно встречал англичан, которые хвалились успехами своих разбойников с большой дороги не меньше, чем отвагой своих воинов. У всех на устах были истории об их ловкости, хитрости и щедрости, и известные разбойники были своего рода героями с хорошей репутацией. Аббат добавляет, что во всех странах простолюдины, будучи людьми впечатлительными и эмоциональными, обычно относятся к преступникам, идущим на виселицу, с заботой и участием, а простые англичане проявляют к подобным сценам необычайный интерес: они, пишет Леблан, восхищаются твердостью духа, с каковой висельники проходят через последнее испытание, выказывая одобрение в отношении тех, кто перед лицом смерти не теряет достоинства, храбро встречая Божью и людскую кару. Встречая ее так, мог бы он добавить, как знаменитый грабитель Макферсон, о котором поется в старинной народной песне:

Среди этих вошедших в легенду разбойников наиболее известным в Англии, да и, пожалуй, во всем мире, является Робин Гуд, которого любовь народа окружила особенным ореолом. «Он грабил богатых, дабы раздавать награбленное бедным», и наградой ему стала бессмертная слава, которой хватило бы по меньшей мере на десятерых ему подобных. Романисты и поэты сделали его героем своих произведений, а Шервудский лес, где он и его славные товарищи бродили в одеждах из ярко-зеленой материи, вооруженные длинными луками, стал местом паломничества и исторической достопримечательностью. Те его немногие добродетели, которые, веди он честную жизнь, не принесли бы ему никакой славы, воспевались народом на протяжении семи последующих столетий и не будут забыты, пока существует английский язык. Его милосердие к беднякам, его галантность и уважение к женщинам сделали его самым знаменитым разбойником всех времен и народов.

А кто не слышал о таких английских разбойниках более поздних времен, как Клод Дюваль, Дик Тёрпин, Джонатан Уайльд и Джек Шеппард, об этих рыцарях с большой дороги, чей своеобразный рыцарский дух вызывал у англичан XVIII столетия страх и восхищение одновременно? Имя Тёрпина известно всему мужскому населению Англии, достигшему десятилетнего возраста. Его удивительное путешествие из Лондона в Йорк внушило любовь к нему миллионам; его жестокость, когда он пытал огнем старуху, дабы заставить ее рассказать, где она спрятала деньги, считается удачной шуткой; его гордое поведение на эшафоте воспринимается как добродетель. Аббат Леблан в 1737 году писал, что его постоянно развлекают рассказами про Тёрпина – про то, как этот разбойник, грабя господ, великодушно оставлял им достаточно денег для продолжения путешествия и добивался от них обещания никому не сообщать о происшедшем и как эти господа добросовестно держали слово. Однажды аббат услышал историю, рассказанную с превеликим удовольствием. Тёрпин остановил человека, который, как он знал, был очень богат, со своим обычным приветствием «Деньги или жизнь!», однако, найдя у него не более пяти или шести гиней, позволил себе с чрезвычайной любезностью попросить его никогда не выходить из дому с такой малостью, добавив, что, если он еще раз встретит его и при нем окажется столь ничтожная сумма, он задаст ему хорошую взбучку. Другая история, рассказанная одним из поклонников Тёрпина, повествует об ограблении некоего м-ра К. близ Кембриджа. Тёрпин отнял у этого господина часы, табакерку и все деньги, кроме двух шиллингов, и, прежде чем его отпустить, потребовал от него пообещать, что тот не сообщит об инциденте властям и не передаст его в руки правосудия. Обещание было дано, и эти двое весьма учтиво расстались. Впоследствии они встретились в Ньюмаркете[623] и возобновили знакомство. М-р К. неукоснительно держал слово; он не только не отдал Тёрпина в руки властей, но и хвастался, что честно отыграл часть своих денег. Тёрпин, как выяснилось, предложил ему заключить пари, поставив на какого-нибудь рысака-фаворита, и м-р К. согласился, причем настолько любезно, словно перед ним был благороднейший дворянин Англии. Тёрпин проиграл пари, немедленно выплатил сумму ставки и был так потрясен великодушным поведением м-ра К., что выразил изрядное сожаление по поводу того, что заключенная между ними ранее пустячная сделка не позволила им выпить вместе. Рассказчик этой забавной истории не на шутку гордился тем, что Англия породила такого разбойника[624].