Ловец снов - Стивен Кинг

Когда тварь одним махом оттяпала ему весь прибор, он смолкнавсегда.

32

Сквозь заднее стекло первого «хамви» Генри долго наблюдал,как неясная фигура за рулем второго грузовика раскачивается взад и вперед. Онтихо радовался густому снегу, крови, заляпавшей лобовое стекло «хамви» имешавшей смотреть.

Он и без того слишком хорошо все видел.

Наконец фигура за рулем перестала шевелиться и упала. Чья-тонеуклюжая тень поднялась над ней, казалось, торжествуя победу. Генри знал, чтоэто такое. Он уже видел одну на постели Джоунси, там, в «Дыре». Но и в том«хамви», что гнался за ними, окно разбито. Сомнительно, чтобы тварь моглапохвастаться интеллектом, но сколько времени у нее уйдет на то, чтобысреагировать на свежий воздух?

Они не любят холода. Он их убивает.

Это верно, но Генри не хотел оставлять ее в живых, и нетолько потому, что водохранилище слишком близко. Откуда-то взялся огромныйдолг, и остался он один, чтобы представить счет. Джоунси часто говорил, чтоплатежи — самая сволочная штука на свете. Но пришло время платить.

Он перегнулся через сиденье. Никакого оружия. Кое-какдотянулся до приборной доски и пошарил в «бардачке». Ничего, кроме квитанций набензин, накладных и потрепанной книжонки в мягкой обложке, озаглавленной «Какстать своим лучшим другом».

Генри открыл дверь, ступил в снег, и ноги мгновенно куда-тоуехали. Он с размаху плюхнулся на задницу, оцарапав по пути спину о высокоекрыло «хаммера». Трахни меня, Фредди.

Генри кое-как поднялся. Снова поскользнулся, но на этот развовремя успел схватиться за дверцу. И осторожно обошел грузовик, не отрываявзгляда от его двойника, стоявшего позади. Тварь все еще дергалась и ерзала,алчно дожирая водителя.

— Оставайся на месте, красавица, — расхохотался Генри. Онсам сознавал, как дьявольски безумно звучит хохот в этой пустыне, ноостановиться не мог. — Снеси парочку яиц. Я эггмен в конце концов. Твой добрыйсосед, эггмен. Хочешь, принесу «Как стать своим лучшим другом»? Дать почитать?У меня есть экземплярчик.

Он все бормотал и бормотал, продолжая заливаться смехом.Скользя в предательски мокром снегу, как мальчишка, бегущий после уроковпокататься с горки. Цепляясь за «хаммер», хотя, кроме как за двери, особенноцепляться было не за что. Наблюдая, как прыгает и резвится тварь… и вдруг онаисчезла. Ой-ой. Куда, на хрен, она девалась? В каком-то идиотском фильмеДжоунси в этот момент звучит нагнетающая жуть музыка. Нападение Срань-Хорьков,Космических Убийц, подумал Генри и снова закатился смехом.

Наконец ему удалось добраться до кузова. Вот она, кнопка,которую следует нажать, чтобы защелка заднего стекла поднялась… если, конечно,защелка существует. Может, и нет. Интересно, как Оуэн сюда залез?

Генри не помнил. Хоть расстреляйте его, не помнил. Ничего нескажешь, никогда ему не быть своим лучшим другом.

Все еще истерически кудахча, он ткнул пальцем в кнопку, изаднее стекло распахнулось. Генри заглянул внутрь. Слава Богу, ружья. Армейскиекарабины вроде того, что Оуэн взял в свою последнюю разведку. Генри схватил егои осмотрел. Предохранитель: есть. Переводчик режимов: есть. Обойма смаркировкой «АРМИЯ США КАЛ.5.56. 120 патр.»: есть.

— Так просто, что даже байруму под силу, — объявил Генри исхватился за живот, заходясь в новом припадке, но тут же поскользнулся и едване брякнулся опять. Ноги не сгибались, спину ломило, сердце разрывалось отболи… и все же он смеялся.

Подхватив ружье (отчаянно надеясь при этом, что сумел снятьего с предохранителя), он зашагал к «хамви» Курца. В ушах звенела нагнетающаяжуть музыка, но смех по-прежнему рвался наружу. Помни о бензобаке. Театрабсурда, вернее, кино абсурда. Но где же Гамера, Космический Ужас?

И словно услышав его мысли… а Генри только сейчас сообразил,что это вполне возможно, — хорек врезался головой в заднее стекло. То, которое,к счастью, осталось целым. К окровавленной голове прилипли волосы и лохмотьяплоти. Омерзительные черные виноградины глаз таращились на Генри. Неужели тварьзнала, что сзади есть запасный выход? Возможно. И, возможно, понимала, чтовоспользоваться им означает быструю смерть.

Оно ощерилось.

Генри Девлин, когда-то автор обзорной статьи «Конецненависти», помещенной в «Нью-Йорк таймс» и получившей премию Ассоциацииамериканских психиатров за «Сочувствие и сострадание», в ответ растянул губы,обнажая клыки. С огромным удовольствием. И выставил средний палец. За Бивера. Иза Пита. Тоже с огромным удовольствием.

Едва он поднял карабин, как хорек, может, и безмозглый, ноне настолько, нырнул вниз. Плевать, он все равно не собирался стрелять черезокно. Но если тварь сейчас на полу, уже неплохо. Поближе к бензину, поближе ксмерти, крошка. Он перевел карабин в автоматический режим и выдал длиннуюочередь в бензобак.

Грохот выстрелов оглушил его. На месте крышки бензобакапоявилась огромная дыра с рваными краями, и ничего больше. Ничего. Ничего нескажешь, совсем не Голливуд. Там такое дерьмо сработало бы как часы, успелподумать Генри, прежде чем услышал хриплый шепоток, сменившийся зловещимшипением. Он поспешно отступил на два шага, прежде чем земля снова ушла из-подног. На этот раз падение спасло ему глаза и, возможно, жизнь. Кузов «хамви»Курца взорвался секундой позже. Пламя било из-под низа огромными желтымилепестками. Шины полопались с громким треском. Во все стороны полетели обломкистекла, едва не задев Генри. Жар становился таким нестерпимым, что он быстроотполз, держа карабин за ремень и дико хохоча. Последовал второй взрыв, и наэтот раз в воздухе завыла, засвистела шрапнель.

Генри поднялся, хватаясь за ветви ели, как за перила, словнополз по лестнице, постоял, смеясь и отдуваясь: ноги ноют, спина ноет, шея ноет,как свернутая.

Вся задняя часть «хамви» Курца была объята пламенем. Онслышал, как внутри бешено стрекочет горящая тварь.

Обойдя на почтительном расстоянии полыхающий «хамви», онприблизился со стороны правой дверцы и прицелился в разбитое стекло.Нахмурился, соображая что-то, и понял, почему все это кажется полнымидиотизмом. Все стекла были разбиты. Все, за исключением лобового.

Генри снова задохнулся от смеха. Что он за кретин! Полныйкретин!

В адском пламени по-прежнему металась тварь, пьянораскачиваясь взад и вперед. Сколько патронов осталось в обойме, если долбаннаясука вырвется наружу? Пятьдесят? Двадцать? Пять? Но сколько бы их ни было, ондолжен справиться. Он не рискнет вернуться ко второму грузовику за новойобоймой.

Но тварь так и не показалась.

Генри подождал минут пять. Потом решил для верности постоятьеще столько же. Падал снег, горел «хамви», выпуская в белое небо клубы черногодыма. Он смотрел на пожар и думал о карнавале «Дни Дерри». Гэри Ю. С. Бондзпоет «Новый Орлеан», и гордо шествует великан на ходулях, легендарный ковбой, иДаддитс заходится от волнения, подпрыгивая на месте. Думал о Пите, стоявшем уворот ДДХС, с руками, сложенными ковшиком — как старательно он делал вид, чтокурит. Пите, мечтавшем быть капитаном первой экспедиции НАСА на Марс. Думал оБивере и его Фонзи-куртке, Биве и его зубочистках, Биве, певшем Даддитсу — пореке плывет кораблик, не простой, а золотой — Биве, обнявшем Джоунси в деньсвадьбы и велевшем ему быть счастливым, счастливым за всех них.