Ловец снов - Стивен Кинг

— Два штафирки, босс. Похоже, Оуэн решил избавиться отлишнего мусора, прежде чем двинуться дальше.

— Мертвы?

— Как поленья. Скорее всего Девлин, и тот, другой. Закоторым они заезжали.

Курц подошел к Фредди, сунул голову в разбитое окно икивнул. Ему они тоже показались мертвыми, пара белых личинок, скорчившихся назаднем сиденье, все в крови и стеклянной крошке. Он поднял было пистолет,собираясь поставить последнюю точку. Чтобы все было наверняка. По одному в лобкаждому… не повредит, пожалуй. Поднял… и опустил. Оуэн, вероятнее всего, неслышал их мотора. Снег был поразительно тяжелым и мокрым, настоящееакустическое одеяло, так что все возможно. Зато наверняка услышит выстрелы.

Курц резко обернулся.

— Показывай дорогу, дружище, и смотри, поосторожнее,кажется, под ногами чистый лед Кроме того, мы еще можем застать его врасплох.Думаю, стоит помнить об этом, ясно?

Фредди кивнул.

Курц улыбнулся и сразу стал удивительно похож на скалящийсячереп.

— Если повезет, дружище, Оуэн Андерхилл отправится в ад,даже не поняв, что уже сдох.

22

Телевизионный пульт, прямоугольник черного пластика,покрытый байрумом, лежит на тумбочке мистера Грея. Джоунси хватает его,голосом, странно похожим на тенор Бивера, бормочет:

— Мать твою, дерьмо чертово, — и со всех сил грохает им окрай стола, будто крутое яйцо разбивает.

Пульт лопается, выплескивая батарейки и оставляя в рукахДжоунси уродливый пластмассовый обломок. Он тянется к подушке, которую Генриприжимает к лицу барахтающейся твари. И на мгновение колеблется, вспоминаяпервую встречу с мистером Греем, их единственную встречу. Дверная ручка ванной,точно так же оставшаяся в его ладони, после того как лопнул стержень. Ощущениеполной тьмы, когда тень существа упала на него. Тогда все казалось достаточнореальным. Реальным, как розы. Реальным, как дождевые капли. Джоунси повернулсяи увидел его — кем бы ни был мистер Грей, прежде чем стал мистером Греем —стоящего в большой центральной комнате. Герой сотен художественных идокументальных фильмов «о необъяснимом». Только очень старый. Старый и больной.Уже тогда готовый пациент блока интенсивной терапии.

— Марси, — сказало ОНО, вылущив слово прямо из мозгаДжоунси. Вытащив его, как пробку. Проделав дыру, через которую смогло вползти.И потом, взорвавшись, как хлопушка в Новый год, засыпало все байрумом вместоконфетти, и… и я довообразил остальное. Так ведь было, верно? Очередной случайинтергалактической шизофрении. Вот и все.

Джоунси! — вопит Генри. Если собираешься сделать это, давай!

Ну вот, мистер Грей, думает Джоунси, готовьтесь платить…

23

Мистер Грей наполовину протолкнул тело Лэда в шахту, когдаголову заполнил голос Джоунси.

Ну вот, мистер Грей, готовьтесь платить по счетам. Своейшкурой.

Горло Джоунси разрывает боль. Мистер Грей поднимает рукиДжоунси, из глотки вырывается ужасающее бульканье, так и не сумевшее перейти ввопль. И на этот раз рвется не заросшая щетиной шея Джоунси, а его собственнаяплоть. Его захлестывает волна потрясенного неверия, последняя эмоция,украденная им у Джоунси.

Этого не может быть… не может быть… поможет…

Они всегда прибывали в кораблях, эти артефакты, они всегдаподнимали руки, сдаваясь, они всегда побеждали. Этого не может быть.

И все же каким-то непостижимым образом оказалось, что может.

Сознание байрума не столько меркнет, сколько распадается.Умирая, сущность, когда-то бывшая мистером Греем, возвратилась в исходноесостояние. По мере того как он превращался в оно (и как раз за миг до того, каконо стало ничем), мистер Грей дал собаке отчаянный злобный пинок. Лэд нырнул вотверстие, но умудрился застрять на полпути.

Последней, окрашенной Джоунси мыслью байрума было:

Мне следовало бы принять предложение. Стать чело…

24

Джоунси полосует острым обломком ТВ-пульта голую морщинистуюшею мистера Грея. Рана распахивается, как огромный рот, и оттуда выплескиваетсяоблако красновато-золотистой пыли, окрашивая воздух алым, оседая на покрывалехлопьями пыли и пуха.

Тело мистера Грея дергается, словно пораженное током, подруками Джоунси и Генри и внезапно съеживается, как сон, которым всегда и было,и становится чем-то знакомым. Сначала Джоунси не может сообразить, чем именно,но тут его осеняет. Останки мистера Грея выглядят совсем как резинки,валяющиеся на полу заброшенного офиса депо братьев Трекер.

Он…

…мертв! — хочет договорить Джоунси и корчится от подлогоудара рвущей боли. На этот раз не в бедре, а в голове. И горле. Шею обвилоогненное ожерелье. И вся комната становится прозрачной, будь он проклят, еслиэто не так. Он смотрит прямо сквозь стену и заглядывает в помещение опоры, гдесобака, застрявшая в дыре, производит на свет омерзительное красное создание,похожее на хорька, скрещенного с огромным, пропитанным кровью червем. Джоунсизнает, что это такое: очередной байрум.

Покрытая кровью, дерьмом и пленочными лохмотьями собственнойплаценты, тварь смотрит на него бессмысленными черными глазами (его глазами,думает Джоунси, глазами мистера Грея), оно рождается прямо в этот момент,вытягивает свое неестественно гибкое тело, пытаясь освободиться, упасть втемноту, полететь навстречу переливам бегущей воды.

Джоунси смотрит на Генри.

Генри смотрит на Джоунси.

На мгновение юные перепуганные глаза встречаются… и сами онитоже исчезают.

Даддитс, шепчет Генри откуда-то издалека… издалека…издалека… Даддитс уходит, Джоунси…

Прощай.

Возможно, Генри хочет сказать «прощай». Но не успевает. Обарастаяли.

25

Отчаянное головокружение, и Джоунси оказывается нигде, впустоте, где ему плохо, ужасно плохо, невероятно плохо. Наверное, он умирает,убил себя вместе с мистером Греем, перерезал собственное горло, как говорится.

В себя его привела боль. Не в горле, эта прошла, и можноснова дышать. Он даже слышал, как воздух входит и выходит, громкими сухимивсхлипами. Нет, эта боль — старая знакомая. Бедро. Боль поймала его и швырнулаобратно в мир, раскручивая вокруг распухшей, вопящей оси, как волчок.

По крайней мере эта часть реальна, подумал он. Эта часть непопала в паутину Ловца.

Этот чудовищный стрекот.