Дневник переводчика Посольского приказа Кристофа Боуша (1654-1664). Перевод, комментарии, немецкий оригинал - Олег Владимирович Русаковский

удостоверив многими бумагами, что принять это новое предложение было бы не только совершенно противно их стародавним правам, вольностям и свободам, но и противоречило бы клятве, которую они принесли республике и Его Королевскому Величеству, их милостивейшему королю и государю, а именно что они не властны не только выбирать другого при его жизни, но даже помышлять об этом под страхом великого греха, довольно побуждали наших к скорому действию. Принимая во внимание, что, если отвергнут это предложение, не будет уже другого средства, дабы надеяться на мир, они постановили сообщить и дать знать об этом желании господ московитов Его Королевскому Величеству и республике и ожидать от них дальнейшего приказа и волеизъявления. Для этого следует ждать не менее семи недель, прежде чем они смогут получить какой-либо ответ. Поскольку наши полностью удовлетворились и согласились с этим их решением, господа комиссары расстались на сей раз в добром взаимопонимании и договорились прервать съезд и ожидать, пока не вернется посланец, отправленный господами поляками к Его Королевскому Величеству.

29 августа наши отправили гонца к Его Величеству под Ригу[204], чтобы доложить о ходе прошедших переговоров и бить челом о дальнейших указаниях, как продолжать это дело.

18 сентября отправленный посланец возвратился от Его Царского Величества из лагеря под Ригой. Он привез с собой бумаги, которые в достаточной мере удостоверяли, что Его Царскому Величеству весьма понравились и пришлись по сердцу действия господ комиссаров, в особенности же предложение о выборах. Также господа комиссары получили приказ продолжать дело с величайшим тщанием и заверить поляков, что, согласившись с этим предложением, они не только расширят и улучшат свои стародавние права, вольности, привилегии и свободы, но что Его Царское Величество согласится даровать им все, чего бы они ни пожелали и ни попросили.

19 сентября наши отправили к полякам дворянина Дениса Астафьева, приглашая их явиться на завтрашний день на место переговоров и встретиться с нашими. Те же, побуждаемые к тому нашими, согласились и постановили встретиться, хотя их гонец еще не вернулся от короля и республики.

20 сентября господа комиссары с обеих сторон явились на прежнее место переговоров. По просьбе и настоянию наших вынуждены были явиться и господа посредники. В их присутствии наши, чтобы удостоверить добросердечие Его Царского Величества, сделали полякам много щедрых обещаний и посулов, согласившись удовлетворить и исполнить их надежды, если те будут готовы их поддержать и споспешествовать претворению в жизнь предыдущего предложения, касающегося наследования. Наши явственно указали на то, что все эти военные утеснения надлежит устранить, обратив очевидными благодеяниями к благотворной пользе. Господа поляки, однако, возражали, что прежде и до того, как возвратится от Его Королевского Величества посланный ими гонец, они не могут вступать в переговоры об этом деле, не подчиняясь распоряжению Его Королевского Величества и всей республики. Господа посредники вели себя весьма тихо, не произнося ни слова ни в одобрение, ни в осуждение, но предоставив сторонам действовать промеж себя, как те пожелают. Они лишь весьма часто повторяли, что, если это дело будет основано на обмане, то тот, кто обманет другого, станет затем его господином и хозяином. На них же после не стоит жаловаться, поскольку они достаточно предупреждали обе стороны, будучи с ними честны. Поскольку же господа поляки не желали ничем удовлетвориться, дальнейшие встречи отложили в соответствии с прошлой договоренностью до возвращения польского гонца.

2 октября[205] господа московитские комиссары и приказные люди были в гостях у господ посредников. Им устроили столь изысканный и богатый прием, что даже наши удивлялись подобному обхождению в столь разоренной местности.

5 октября наши послали к полякам дворянина Дениса Евстафьева, чтобы обговорить, желают ли те встретиться с ними особливо, без ведома господ посредников, для обсуждения некоего весьма важного дела. Хотя поляки не высказывали к тому большой охоты, но, желая знать, что же было столь важным предметом для обсуждения, решились послать для откровенных переговоров с нашими трех человек из своего числа, а именно великого маршала Завишу, господина референдария Бжостовского и господина Сарбиевского, с тем, однако, условием, чтобы ни одна сторона не брала на себя обязательств касательно того, о чем там будут говорить. Местом их встречи назначили двор Ходкевичей на реке Вилия, на милю вверх по течению от города Вильны. Между тем, однако, господа польские комиссары отправили тем же вечером людей и к господам посредникам, чтобы те не остались в неведении и дело продолжилось с их согласия.

Ранним утром 6 октября обе стороны явились на назначенное место, в палату, приготовленную для встречи. Господа поляки, ожидая услышать что-то новое, повторили все то, о чем говорили прежде, равно и то, что они, как и было сказано, не решались прибыть для переговоров с нашими, не дождавшись своего гонца. Поскольку, однако, наши просили об этом весьма дружески и доверительно, товарищи поляков отправили их сюда, пойдя на встречу доброму намерению, дабы, как подобает друзьям, узнать здесь об образе мыслей наших господ комиссаров. Наши, обосновав наилучшим образом свое предыдущее предложение, упрекнули сначала господ послов за нежелание способствовать этому спасительному делу и, наконец, поставили господам полякам на вид нынешнее разорение их государства и могущественных врагов, сильный натиск которых те терпят со всех сторон. Этому они противопоставили могущество русских и храбрость их народа, а также то, что Его Царское Величество лично, отдавшись своей склонности, целиком занят воинскими трудами против врага польского короля и республики – короля Швеции. Вместе с тем они указали на великую пользу, которая могла бы последовать из подобного соединения двух могущественных государств. Господа поляки, не признавая все эти соображения, хотя отчасти и приняв их с благодарностью, все же остались тверды в своем прежнем решении, объявив, что, если даже Его Королевское Величество и республика согласятся ради особенно важных причин презреть древние и весьма часто подкреплявшиеся клятвой вольности свободных сословий польского государства и Великого княжества Литовского и признают выборы нового короля при его жизни, то таковые не могут произойти столь поспешно, как те воображают. Ведь согласно их польским правам для выборов нового короля совершенно необходимо всеобщее выборное собрание[206]. К тому же господам московитам следовало знать, что новому королю надлежит дать клятву, обязуясь не только подтвердить древние привилегии, но и даровать новые вольности, а также расширять и ни в малейшей степени не умалять границы государства, а именно Польской короны и Великого княжества Литовского. Наши отвечали, что Его Царское Величество, будучи великим, отважным и мягким государем, склонен удовлетворить их не только в этом малом, но и во многом другом и готов пожаловать их, чтобы они имели достаточно земли и людей, не желая ничего иного, кроме как сохранить честь и бессмертное имя. В подобных разговорах прошел весь день, так что наступившая ночь вновь отложила прочее до возвращения польского гонца.

8 октября, после того как наши вновь отправили гонца к Его Царскому Величеству под Ригу, совершенно ручаясь в том, что в выборах не может быть ни малейшего сомнения, приехали два польских дворянина, сообщив, что возвратился гонец, отправленный от господ поляков к Его Королевскому Величеству. Те послали это известие также для того, чтобы осведомиться, не соблаговолят и не соизволят ли наши господа прибыть на переговоры на следующий день. Наши, весьма обрадованные этим известием, решились явиться назавтра, 9 октября, на переговоры на прежнее место в шатер.

9 октября господа комиссары с обеих сторон, а также и господа посредники явились на определенное место. Господа поляки сполна засвидетельствовали и выразили в длинной речи свою добрую и непритворную склонность к миру, открыв в конце концов, в чем состояло поручение посланного ими гонца. Они объявили, что их всемилостивейший король и государь, Его Королевское Величество, и республика признавали до сих пор новые выборы не по причине какого-либо бедственного утеснения или принуждения, но только и единственно потому, что, как известно господам московитам, не оставалось иного средства прекратить длительное пролитие крови в их отечестве. Они поступали так из присущего королю добросердечия и христианского сострадания и против гражданских прав, никоим образом не уменьшая и не умаляя, однако, древних привилегий, полномочий и свободных вольностей республики. Позволив своим комиссарам ныне вести таким образом переговоры с нашими господами в удовлетворение их неожиданного предложения, они допускали и одобряли лишь переговоры о предварительных выборах, намереваясь тем самым обеспечить спокойствие отчизны. Когда же об этом договорятся на съезде, устроив это с должными уверениями в заключении достойного мира, прочее надлежит исполнить в соответствии с законом этой страны, завершив утверждение выборов на открытом сейме. Прежде и до того, однако, как предпринимать что-либо