Истории приграничья - К.Ф. О'Берон

парой солдат. Первого разрубил наискось — от шеи до рёбер, второго пронзил встречным уколом. Провернув, освободил клинок и тут же отшагнул вбок, избегая секущего взмаха меча подоспевшего воина.

Покуда рыцарь бился с рабами чеканщика, Сиоайл сражался с самим мастером-чародеем.

Тёмный маг атаковал менсаконца, отправив в полёт ещё один рой игл. Маленький волшебник воспользовался средством, выручившим Им-Трайниса — закрылся песчаным вихрем. Оскалившись от напряжения, чеканщик воплотил из ниоткуда больше бронзовых снарядов и разделил их на два потока. Один понёсся к Сиоайлу, другой — к рыцарю, скрытому магическим облаком.

Торопливо высыпав остатки порошка, менсаконец создал посреди комнаты ещё несколько тонких смерчей, сумевших перемолоть бо́льшую часть летящих игл. Увидев, что около дюжины сумели прорваться сквозь волшебную защиту, Сиоайл бросился вперёд, прикрывая собой лежащего в беспамятстве воина. Плюнув на палец, провёл на полу короткую черту. В мгновение ока из сухих досок взметнулись гибкие побеги. Утолщаясь, сплетаясь и покрываясь листвой, растения дотянулись до потолка.

Налетев на живую стену, бронзовые шипы глубоко вонзились в одеревеневшие стебли. Лишь одна-единственная игла, прошив широкие зелёные листья, отыскала промежуток между ветвями. Миновав преграду, снаряд насквозь пробил правое предплечье менаконца и со звоном упал где-то возле двери.

Бледнея, Сиоайл зажал кровоточащую рану. Ошалело огляделся, точно разыскивая что-то или не понимая, что делать. Отпустил предплечье, взглянул на трясущуюся ладонь, испачканную алым. Судорожно обтёр о бедро, полез в сумку. От суетливых движений сумка наклонилась, на пол полетели маленькие мешочки, бумажные пакетики, круглые берестяные коробочки. Упав на колени, менсаконец принялся неуклюже сгребать их в кучу.

Не видя, что происходит за покрытой листвой преградой, чеканщик, тяжело дыша, вытер выступивший на лбу пот и перевёл взор на Им-Трайниса. К этому моменту рыцарь уже обезглавил одного из оставшихся воинов. На глазах мастера Бел перерубил бедро второму. Лицо ратника исказила гримаса боли, но с плотно сжатых губ не сорвалось даже стона. Потеряв равновесие, крючконосый воин упал, задев плечом песчаный смерч.

Подобно тысячам крохотных волков, песчинки моментально выгрызли часть доспеха ратника, содрали кусок кожи и мышц, обнажили кость. Сила вращения отшвырнула умирающего человека к центру комнаты. Врезавшись в каменную чашу с кровью, тело вдруг исчезло. Чаша качнулась и тяжело повалилась набок, извергнув вязкий тёмный поток. Расширяясь, лужа коснулась ещё одного вихря. Кружащийся воздух подхватил жидкость и разбрызгал по всему помещению.

Под шорох осыпающегося песка, сверху донизу покрытые кровью, мастер-чародей и рыцарь смотрели друг на друга. В этот миг они были похожи: почти одного роста, с одинаковой ненавистью в глазах.

Подняв руку, Бел смахнул кровь с усов и губ. Пугающе улыбнулся и неспешно направился к магу.

Чеканщик попробовал выстрелить иглами, но у него не хватило сил. Попятившись, колдун выкрикнул заклинание. Изображение на ближайшей к нему парсуне вспучилось, расширилось. Выступив за пределы бронзовой пластины, изогнулось к полу, словно вылезающее из таза тесто. Оторвалось, упав громадной тягучей каплей. И тут же восстало в виде крепкого воина-кочевника. Держа боевой топорик на отлёте, кочевник с бесстрастным лицом и без обычного для своего народа клича, кинулся на Бела.

Продолжая зловеще улыбаться, Им-Трайнис ринулся ему навстречу. Даже не пытаясь блокировать боковой удар своим клинком, рыцарь с удивительной ловкостью поймал стремительно движущееся топорище свободной левой рукой. Резким рывком выхватил оружие у кочевника, подкинув, моментально перехватил и тут же всадил топор в голову противника. Кочевник безмолвно рухнул на доски пола и исчез.

За мгновения, потребовавшиеся Белу, чтобы убить врага, чеканщик воплотил из парсун двоих воинов. Не остановившись на этом, продолжал снова и снова повторять заклинание призыва.

Время точно замкнулось в кольцо.

На рыцаря со всех сторон бросались люди, звери, птицы, гигантские насекомые и какие-то вовсе невообразимые существа. Не слышалось ни криков, ни рычания, ни шипения — только топот ног и лап, стук когтей, звон сталкивающихся клинков, да бесконечно-монотонный заговор мастера-чародея.

Им-Трайниса охватила боевая ярость, его искажённое лицо напоминало алую маску. Ни на миг не останавливаясь, рыцарь рубил, колол, пинал, бил, расшвыривал, топтал врагов. Длинный меч с гудением разрезал воздух, отсекая конечности и располовинивая тела. Пролившаяся кровь раненых почти сразу превращалась в бронзу, поэтому пол вокруг Бела блестел так же, как парсуны на стенах. Трупы же мгновенно пропадали, освобождая место для новых нападающих.

И всё повторялось вновь.

Скорчившись в своём убежище, Сиоайл со стоном задрал широкий рукав. Зубами надорвал бумажный пакетик и с обеих сторон присыпал рану белым порошком. Достав из деревянной коробочки несколько круглых пилюль коричневого цвета, с хрустом разжевал. Морщась, проглотил, сомкнул веки и сидел так несколько ударов сердца. Затем подполз к стене из стеблей, осторожно выглянул.

Не веря глазам, менсаконец смотрел, как Им-Трайнис убивает слуг тёмного мага. Сила и скорость движений рыцаря поражали. Тем не менее ему не удавалось пробиться к чеканщику. Отвоёвывая шаг, Бел тут же терял половину этого расстояния под неудержимым напором разномастных противников.

Мастер-чародей поначалу выбирал, кого призывать. Но видя, насколько быстро рыцарь расправляется с его рабами, стал методично оживлять одно изображение за другим. Опережая его, Сиоайл скользнул взглядом по ряду парсун и побледнел сильнее.

— Господин Им-Трайнис! Его нужно остановить раньше, чем он доберётся до большой треугольной чеканки!

Бел, левой рукой отбрасывая в сторону сочащуюся слизью лапу огромного паука, а мечом в правой останавливая удар дубины, покосился на парсуну, о которой говорил менсаконец. На тёмно-коричневой, почти чёрной поверхности с прозеленью патины, проступало нечёткое изображение странной угловатой твари. Казалось, вступив в схватку с армией мастера-чародея, рыцарь успел прикончить нескольких чудищ и похуже. И всё же при виде древней работы его охватило незнакомое доселе свербящее чувство опасности.

Им-Трайнис утроил усилия в попытках прорваться к колдуну. Витязь практически перестал уделять внимание защите, а его меч превратился в серебристое смазанное пятно. И даже так продвижение сквозь толпу врагов, лишённых страха смерти, оказалось чрезмерно медленным. Пленники парсун друг за другом выходили в мир живых, и очередь неумолимо приближалась к запертому в бронзе демону.

— Это конец, — донёсся до рыцаря отчаянный возглас менсаконца. — Бегите, Им-Трайнис!

Почти физически чувствуя ужас, охвативший Сиоайла, Бел мгновенно осознал, что всё вот-вот закончится их гибелью. И приняв эту мысль, вознамерился выполнить последнее обязательство. Перемещаясь и рассыпая удары, он безуспешно старался нащупать в поясной суме парсуну Гоар. Обнаружив, что из посечённой вражескими клинками сумки исчезло содержимое, воин понял, что не сумеет сдержать слово и уничтожить пластину.

На стене уже начал медленно искажаться, выпячиваясь, чеканный рисунок демона. Им-Трайнис, не обращая внимания на скрежещущие