Истории приграничья - К.Ф. О'Берон

по пластинам брони клыки полуволка-полуящера, круто развернулся и метнул меч, словно копьё. Клинок разрезал воздух над головами нападающих, пробил парсуну с древней тварью и наполовину ушёл в деревянную стену.

Убедившись, что демон более не угроза, Бел выхватил кинжал и тут же вонзил под нижнюю челюсть воину в кожаном доспехе кочевника.

С трепетом наблюдавший за этим Сиоайл выдохнул. Порывшись в куче вывалившихся магических принадлежностей, нашёл металлическую трубку, длиной в полторы ладони и толщиной с большой палец, надёжно запаянную с одного конца. Медленно и неуклюже действуя левой рукой, насыпал внутрь немного чёрного порошка, затем запихнул клочок ткани. Утрамбовал с помощью тонкого стержня. Открыл маленький металлический коробок, украшенный растительным орнаментом, и, стараясь ненароком не коснуться содержимого, вытряхнул в жерло трубки серебряный шарик. Сунул ещё один лоскут, снова плотно примял стержнем.

Используя развилку между ветвями в качестве опоры, менсаконец уложил трубку, направив открытым концом в сторону чеканщика. Прищурив один глаз, навёл точнее.

— Доэдд и тан!

Заклинание огня воспламенило порошок в трубке. Раздался звук, напоминающий резкий щелчок бича, блеснула вспышка, живую стену окутал сизый дым. Сиоайл с обожженной рукой повалился на спину.

На противоположном конце комнаты мастер-чародей прервал заклинание призыва, как прежде скрывшись от атаки менсаконца в волшебной бронзовой броне. Но в этот раз, в районе рёбер справа, в жёлтом металле темнело маленькое круглое отверстие, из которого текла кровь.

Сбросив бронзовую чешую, чеканщик качнулся и сдавленно взвыл. Зацарапал бок пальцами, словно так мог избавиться от засевшего внутри снаряда, высасывающего магическую силу. Обведя комнату страдальческим взглядом, сконцентрировался на воине в шипастом шлеме. Подчиняясь воле хозяина, тот подобрал с пола, у опрокинутого в горячке боя стола, тонкий чекан с конусообразным концом. Выбравшись из свалки, принёс колдуну.

Схватив инструмент, тёмный маг, не мешкая, погрузил остриё в свою плоть, пытаясь нащупать серебряный шарик Сиоайла.

— Это наш единственный шанс, господин Им-Трайнис! — срывающимся голосом крикнул маленький волшебник, покинув убежище. Сжимая покрытой волдырями ладонью рукоять секиры, менсаконец с тихим скрежетом волочил топор по полу. На белом, без кровинки, лице застыла обречённость. — Я отвлеку слуг, а вы сразите мага!

— Оставайтесь на месте! — гаркнул Бел. — Вас разорвут раньше, чем вы сумеете поднять секиру… если сумеете.

Схватив рослого бойца, размахивавшего двумя изогнутыми клинками, рыцарь оторвал его от пола и, используя как оружие, закружился, раскидывая врагов. Швырнул воина в толпу, сам прыгнул следом.

Ранение мастера-чародея будто ослабило рабов: они напоминали механических кукол с заканчивающимся заводом. Люди и твари по-прежнему нападали на Им-Трайниса, но уже не так яростно и дружно. Бел пробивался сквозь ряды противников, словно копьё, попавшее в не защищенное бронёй тело. Уже нацелившись горящим взглядом на чеканщика, неожиданно увяз в противоборстве с неведомым многоногим созданием.

Из тёмного шарообразного тулова, размером с добрую овцу, торчал десяток упругих щупалец. Подёргиваясь и извиваясь, они опутали рыцаря, потянули к круглой пасти, усеянной изогнутыми колючками зубов. Бел, тяжело дыша, упирался ногами, одновременно пытаясь дотянуться до одной из гибких конечностей лезвием кинжала.

Кто-то саданул рыцаря сзади дубинкой по плечу. В левый сапог на уровне щиколотки впились жвалы какого-то мерзкого насекомого. Подобравшийся справа кривоногий воин с красноватой кожей и чёрными, стрижеными в круг волосами, полоснул клинком, смахивающим на фальшион. Зарычав от напряжения, Им-Трайнис отшатнулся назад, подставляя под удар морщинистое щупальце. Оно оказалось прочным: чужеземный тесак разрубил его лишь наполовину и застрял. Из раны закапал липкий фиолетовый ихор. Им-Трайнис внезапно подался вбок, врезавшись в краснокожего. Тот полетел на пол; запнувшись о него, ещё один воин-кочевник упал на колено.

Получив очередной удар дубиной сзади, рыцарь наугад лягнул врага. Пинок прошёл вскользь, но невидимый противник на пару ударов сердца потерял равновесие. Не дожидаясь новой атаки, Бел перестал сопротивляться попыткам многоногого шара подтянуть его к себе. Наоборот, рыцарь ринулся навстречу влажной клыкастой пасти. Тварь, не ожидавшая подобного, не успела среагировать: тяжёлый воин в доспехах с разгона врезался в неё и они вместе покатились по полу. Пытаясь остановиться, существо растопырило половину щупалец, ослабив хватку. Им-Трайнис тут же высвободил руку с кинжалом и до перекрестья эфеса вогнал клинок в красный глаз чудовища. Монстр забился в спазмах, отбросив рыцаря прямо к ногам мастера-чародея.

Часто дыша, чеканщик безостановочно повторял заклинание, позволяющее унять боль. Его руки, живот и правое бедро блестели от крови. На ресницах повисли слёзы. Но колдун упорно продолжал ковырять себя чеканом, то нашаривая шарик менсаконца, то вновь теряя его.

Увидев появившегося рядом рыцаря, тёмный маг что-то неразборчиво крикнул и с гневным отчаянием ткнул Бела чеканом. Окровавленное жало скользнуло по повреждённой броне, отыскало дыру и застряло в поддоспешнике.

Лишившийся кинжала Им-Трайнис, просто протянул огромные ручищи, обхватил голову колдуна и свернул шею.

— Корхаб шем Гоар мушаахд згер, — неожиданно для себя, произнёс рыцарь, откуда-то ведая значение слов: «Гоар шлёт тебе проклятья».

Он разжал руки и мастер-чародей, чьё лицо теперь было обращено в сторону спины, с шумом рухнул. В то же мгновение ноги Бела подогнулись, и он тоже упал: сначала на четвереньки, а после набок. Чувствуя себя так, будто вот-вот помрёт, он отстранённо наблюдал за тем, как с колокольным звоном со стен сыплются сотни парсун, до того державшиеся силой магии.

В момент смерти колдуна все воплощённые рабы исчезли. Кроме рыцаря, в комнате остался только Сиоайл. Привалившись к сплетению побегов, покрытых уже не одной листвой, но и мелкими белыми цветами с нежным запахом, менсаконец устало глядел на происходящее. Когда затих лязг последней упавшей парсуны, собравшись с силами, двинулся к Белу.

— Господин Им-Трайнис, вы живы? — присев, Сиоайл заглянул витязю в глаза.

— Не поручусь, — со второй попытки выдавил воин.

Губы менсаконца раздвинулись в слабой улыбке. Кряхтя от боли и усталости, маленький волшебник встал. Дотащившись до рассыпанных из сумки снадобий, вяло покопался в кучке пакетиков. Выбрав один, вытряхнул содержимое в свою флягу, взболтал, после отхлебнул.

К рыцарю менсаконец вернулся гораздо бодрее. Чуть приподнимая голову Бела, поднёс горлышко фляги к губам спутника:

— Выпейте, это поможет.

Им-Трайнис, осознав, что испытывает сильную жажду, послушно сделал несколько больших глотков. Спустя некоторое время перекатился на живот и, не торопясь, встал.

Видя, что с ним всё в порядке, Сиоайл вернулся к рыцарю, лежащему в круге. Бел же начал разыскивать парсуну Гоар.

Переворачивая рассыпанные по полу бронзовые пластины, воин обнаружил, что со всех пропали изображения. Кое-где сохранилась окантовка из чудны́х узоров и незнакомых символов, но нигде не осталось ни