Кровь в моих жилах - Татьяна Лаас

— Простите? — не понял пристав, не сопротивлявшийся её напору.

— Не обращайте внимания на меня. Тут на девицу Лапшину Веру Ивановну охоту упырь открыл. Сейчас мы его и изловим.

Громов резко остановился, заставляя замирать и Светлану — сдвинуть его с места она не смогла. Он достал из кармана шинели знакомую уже обойму с серебряными пулями и принялся перезаряжать свой пистолет.

— Светлана Алексеевна, тогда, пожалуй, я вернусь на улицу.

— Не смейте даже — улетит упырь, потом устанем за ним гоняться — он же жертву может сменить!

— Но как же…

Она его перебила:

— Поверьте, сейчас он сам прилетит к нам, попадая в ловушку. От вас только и требуется прикрыть мне спину.

— Это завсегда пожалуйста, потому я и пришел — у парней-то только «селедки». С шашками против упыря не пойдешь.

Светлана знала, что по уставу пистолеты были положены всем, даже городовым, но на деле денег, выделяемых губернией, хватало только на жалование. Пистолеты, соколики, сами покупайте на свои деньги! Так было почти всегда. И при императоре, и сейчас.

— Это точно… — подтвердила Светлана и зашла в комнату Веры — обычная девичья спаленка: узкая железная кровать с горкой укрытых кружевным покрывалом подушек, туалетный столик, на котором лежали небольшие открыточки и приглашения, на зеркале были прикреплены фотографии каких-то актеров синематографа, на стенах фотографии родных вперемежку с милыми пастелями, наверное, руки самой Верочки. Упырь тут не вписывался совсем. Хорошо бы, чтобы увлечение Верочки осталось без последствий — Дарья Ивановна серьезная барышня, жениха для оступившейся сестры быстро найдет, но хотелось бы не поспешного брака, а счастливой истории любви. Да и Громова было жалко отдавать Верочке. Он завидный жених.

Он поймал её оценивающий взгляд:

— Что-то не так, Светлана Алексеевна?

— Нет, все так.

Он сам разберется с Лапшиными. Это его личная жизнь.

— Просто собираюсь с мыслями, — призналась Светлана. — Откройте, пожалуйста, форточку.

Громов лишь уточнил, замирая у окна и высматривая в темноте силуэт упыря:

— Это ничего, что тут нет железных лезвий, как на других окнах?

— Ничего, Александр Еремеевич, так надо. Мы же заманить упыря хотим, а не отвадить от дома.

Он открыл форточку — шум дождя тут же усилился. Стало холоднее — дом был хорошо протоплен на ночь. Громов вернулся к Светлане, вставая так, чтобы быть между ней и окном:

— Что-то еще?

— Да, — кивнула Светлана. — Готовьтесь. Сейчас он прилетит.

Громов тут же достал из кобуры пистолет и взял его наизготовку — вытянул вперед правую руку, снизу страхуя левой.

— Я готов.

— Я тоже. — Светлана зажгла на левой ладони яркий эфирный шар и, зажав пробирку с кровью в правой руке, ртом вытащила пробку, сплевывая её на пол. Результат был почти мгновенным. Голодная тварь, уставшая ждать на улице свой ужин — или завтрак с точки зрения ночного существа? — ворвалась в спальню. Реакция Громова была быстрее, чем у Светланы. Грохот пистолета оглушил её. Стрелял Громов отменно, первым же выстрелом перебивая крыло упыря. Второй выстрел тут же догнал заметавшегося по спальне упыря, упокаивая его навсегда. Эфирный шар Светланы превратил нежить в пепел.

— А вы лихая барышня! — Громов, опуская пистолет вниз, бесстрастно посмотрел на Светлану — хотела бы она знать, что он думал о ней на самом деле. Кажется, это был даже не третий, а второй ранг магии.

Светлана зашла в уборную и вылила кровь Веры Ивановны в раковину. Её руки чуть подрагивали.

— Приходится. Надеюсь, это был отечественный упырь, а не залетный.

Громов бестактно заглянул в уборную, наблюдая, как Светлана немного нервно отмывает руки от случайно попавшей на ладонь крови.

— Что-то не так?

Светлана грустно рассмеялась:

— Не хотелось бы очередного международного скандала. — Она вышла из уборной и дернула за сонетку, вызывая горничную. — Я в первый год службы в Суходольске глупая была, нервная. Упокоила осиновым колом прямо в сердце, как учили, вампира, а он какой-то там граф оказался из Померании, что ли. А я его неаккуратно навсегда упокоила, превышая свои полномочия. Так что знайте, если поступит заявление о пропаже иностранца, то…

— Я передам дело жандармам — поиски иностранцев по их части.

Она посмотрела ему прямо в глаза:

— Спасибо, Александр Еремеевич.

— За что?

— За возвращение веры в людей.

— Простите, но это не обо мне.

Их разговор прервала сонная, зевающая горничная, та самая, что приходила днем с Дарьей Ивановной:

— Чего изволите, вашбродие?

Вашбродие отдала распоряжения: сестер Лапшиных перенести в их спальни, не будить до утра, а утром вызвать к ним доктора для проверки самочувствия. Сама она пообещала навестить Лапшиных ближе к обеду.

Выпроводили их из дома быстро — Светлана еле успела сунуть в руки горничной конвертик из корзины.

— Теперь в управу, Светлана Алексеевна? — на крыльце уточнил Громов, на всякий случай осматривая пустую улицу в поисках новых упырей.

— Да, — передернула плечами Светлана.

— Я поймаю вам извозчика? — серьезно предложил пристав. Гривенник у Светланы для оплаты проезда был — остался от занятого рубля, но это же Уземонка… Кажется, Громов этого не понимал. — Светлана Алексеевна? Я провожу вас?

— Не надо. Ни извозчика, ни проводов. Сама дойду. Это Уземонка — тут по ночам извозчиков не найти. Да и по пешеходному мосту идти ровно столько же, сколько и ехать, давая крюк до автомобильного моста. Возвращайтесь в участок. Ваша служба, в отличие от моей, не останавливается ни на миг.

Приставам даже закрывать двери казенной квартиры, расположенной над участком, запрещалось, чтобы просители могли в любой день и час обратиться к ним.

Громов резко открыл свой зонт, предлагая руку Светлане:

— Простите, не могу не проводить вас. Ночь же.

— Кажется, вы сомневаетесь в моих магических навыках?

— Нет, Светлана Алексеевна. Мне преступных элементов жалко — они же не знают, с кем столкнутся, — он легко улыбнулся, тут же отворачиваясь в сторону. Светлана вспомнила: он так улыбался, когда про котов рассказывал Синице.

— Если только преступников жалко… — Она оперлась на локоть Громова и сделала шаг с крыльца.

Дождь тут же дробно, словно упыриными когтями, застучал по тугому куполу зонта. Туфли безнадежно промокли. Чулки и юбка тоже, но почему-то настроение у Светланы все равно было хорошее.

Полночь. Дождь. Один на двоих