Кьяра - Тамара Витальевна Михеева

я бы смогла спросить у него про Данату. Но он, конечно, не пригласит. А спрашивать о ней при королеве или дьензвуре нельзя, это я прекрасно понимала.

Бал закончился. Я ничего не узнала.

А через неделю во время обеда дьензвур сообщила нам, что король выбрал своей новой силой Окелию.

От счастья эта дурочка чуть не упала в обморок.

Лазейка в заборе

Настроение дьензвура сразу улучшилось. Теперь она не изводила нас припадками своей раздражительности, была ровна и спокойна, а временами даже улыбчива. И нас стали лучше кормить! Мы, конечно, по-прежнему много времени проводили в теплицах, где выращивали рассаду, и в классных комнатах, где в нас вдалбливали придворный этикет, риторику и ботанику. Но все внимание было направлено на Окелию, так что остальные девочки радостно, по-весеннему, ленились. Мы с Рией теперь постоянно бродили по тропинкам Садов, и она без умолку рассказывала мне о своей любви к юному стражу – Глену.

– Так странно, вы с ним похожи, – задумчиво сказала как-то она.

Эта фраза не давала мне покоя. Похожи? Мы? Ну, разве что цветом глаз и худобой. Но я стала внимательнее приглядываться к нему, ища общие черты, и поняла, что он скорее похож на мою маму. Это будоражило и тревожило, и однажды я решила с ним поговорить. Я забралась на дерево и ждала, когда он займет свой пост.

– Отчего умерли твои родители?

Страж вздрогнул и задрал голову, разглядел меня в ветвях алиана. Отсюда, сверху, он выглядел совсем мальчишкой. Я внимательно смотрела в лицо стража, пыталась увидеть знакомые черты. Да, мы были похожи. Чем-то неуловимым, что толком и понять-то нельзя.

– Рия рассказала мне о вас, – быстро сказала я, чтобы он не прогнал меня, чтобы поговорил. – Я вас никому никогда не выдам. Но, пожалуйста, скажи мне, как ты очутился здесь, в стражах?

Он помолчал. Опустил голову. Я перебралась на ветку пониже. Наконец он ответил, глядя прямо перед собой, как и положено стражу:

– Ну… папу пырнул ножом какой-то пьянчужка. Он бы выжил, но дело было зимой, он не успел дойти до дома и замерз. А мама… мама оставила меня у соседки и пошла к родственникам в Подкову. Она думала, нам лучше перебраться в деревню, все-таки там можно самим выращивать еду, а в Суэке… В общем, она ушла и не вернулась.

– Она была из Подковы?

– Нет вообще-то, она родилась в Суэке. Папа вроде бы был из Подковы, но мы не были уверены. Он говорил всегда, что вырос в большой и богатой деревне, вот мы и решили, что это Подкова, все остальные-то не очень большие.

– Разве он не навещал своих родственников там?

Страж помотал головой.

– Нет… не знаю почему, не спрашивай.

Я молчала. Значит, у стража отец был из какой-то неведомой деревни. И умерли родители не от простуды. Мне стало совсем не по себе. Может ли быть так, что моя мама и его отец из одной деревни? Может, они даже родственники? Значит, и мы с ним тоже.

Промчалась весна, потом лето. Снова мы стояли на площади Будущих королей, а Окелия, седьмая сила короля Суэка, шла навстречу своей судьбе, и не ищущие, а хранительницы Садов сопровождали ее. В этот раз король был рассеян и больше смотрел по сторонам, чем на свою силу. Он встретился со мной взглядом и улыбнулся. Очень ласково. Я отвернулась. И чувствовала, что он все еще смотрит на меня. Пусть. Я не боюсь. Ни его, ни дьензвура, ни Мастера, ни ищущих. Я не боюсь никого. От звуков каноке мне стало так тоскливо, что я чуть не разревелась.

Лето выгорело на солнце, промелькнуло в сотне мелких ежедневных дел… В один из теплых осенних дней меня остановил Глен, когда я шла мимо него.

– Кьяра, – шепнул он.

Я несла корзину с тиокой и тут же нарочно наклонила ее, просыпала половину ягод. Присела, начала собирать. На Глена не смотрела, он мне не помогал. Он говорил:

– Слушай… я знаю, ты хорошая и дружишь с Рией. Но король может выбрать тебя уже в следующем году, так?

Я еле заметно наклонила голову: да, думаю, так и будет.

– Все говорят, что он тебя выберет. Что он бы выбрал тебя еще в прошлом году, но тебе тогда не было четырнадцати. Рия говорит, ты не хочешь быть его силой. Слушай… Я покажу тебе лазейку. Сможешь сбежать, если что.

Он судорожно сглотнул. Я видела, что он страшно боится. Боится, что я его предам.

– Спасибо. Да. Да, покажи. И не бойся, я не выдам, клянусь!

– Я знаю. Рия говорила мне.

Я посмотрела на него. Неужели они стали встречаться тайком? Он будто услышал мои мысли.

– Я знаю. Это все очень опасно. Но мы не встречаемся специально, просто иногда так случается, что она возвращается с прополки одна, а я на посту… Не думай, Кьяра, я понимаю, что пока нам лучше забыть о своих чувствах. Я просто боюсь, что ее тоже может выбрать король.

Я кивнула.

– Когда ты покажешь лазейку?

– Моя смена закончится через час, и до следующей у меня будет два часа на отдых. Приходи к алиановой роще, буду там тебя ждать.

Через час у нас начинался ужин, но я не могла упустить такую возможность и сбежала. Я знала, что без меня они не начнут есть, будут сидеть и ждать, и мне потом достанется, ну и что? Пусть ждут! Может, я уйду навсегда прямо сейчас!

Глен ждал, боязливо оглядываясь, и затараторил сразу, как увидел меня:

– Вот тут, смотри, надо поднырнуть под это дерево, и там будет кустарник этот колючий…

– Тиока ромбовидная.

– Что?

– Куст так называется… не важно.

– Хорошо. Да. Вот тут, видишь?

Я увидела. Совсем узкая щель в зарослях тиоки. Но я проберусь.

– А дальше?

– Дальше забор, но один прут погнут.

Он оглядел меня.

– Ты протиснешься.

Я кивнула и сжала его руку.

– Глен, – сказала я, – обещай, что тоже воспользуешься лазейкой. Обещай, что уведешь Рию отсюда, если король выберет ее!

Он отвел глаза.

– Глен!

– Куда нам идти, Кьяра? Где скрыться? Разве сможем мы выйти хотя бы за ворота Суэка? Ведь мы еще дети.

Я ударила его кулаком в плечо. Во мне все кипело от ярости.

– Не смей так говорить! Она верит тебе! Ты обещал ей! Ты нашел лазейку в Садах – сможешь выбраться и из города!

– Если бы не огнёвки, – уныло сказал Глен.

И моя ярость тут же улеглась, свернулась клубком, превратившись в тупую ноющую боль. «Если бы не огнёвки…» Как преодолеть эту живую клетку? Как сбежать? Таравецкий лес огромен, но стражей и ищущих в Суэке хватит, чтобы перетряхнуть