Руины тигра – обитель феникса - Ами Д. Плат

этом. Но твой отец принялся мутить воду, и мой клан не мог остаться в стороне. Многие фениксы спускались с Небес и ужасались тому, что творил тигр. Мы не должны – никто из нас, Ван Гуан! – Она повысила голос и отстранилась. – Никто из небожителей не должен вмешиваться в дела людей. Твой отец первым нарушил этот закон. Он считает, что в отсутствие драконов может творить безнаказанно всё, что пожелает!

– Драконов?

– Их давно никто не видел. И твой отец верит, что теперь самый сильный на земле и никто ему не указ.

– А фениксы, значит, не согласны?

– Если нарушать божественные законы, настанет хаос. Тем более твой отец вовсе не образец благочестия!

Я удержался от спора. Ещё успею спросить, чем им не угодили тигры. Пока всё, что я видел, приносило людям пользу. Что с того, что тигр хочет править? Её жених жаждет того же самого.

– И что же сделали фениксы?

– Мы подняли восстание на востоке и поставили достойного императора во главе людей, как и полагается, – отозвалась Сяоху, не заметив подвоха в вопросе.

– Вы хотели убить меня?

– Меня отправили за тобой, а Тэ Фэнхуана – за твоим братом. Твоего отца нужно было лишить наследников. Прости! – воскликнула она. – Наследники продолжают силу рода, делают хозяина могущественнее. Ваши матери – смертные, но вы всё равно питаете тигра.

– Так что же не убили? – хрипло выдохнул я.

– Не сговариваясь, мы увидели, что вы с братом просто люди. В вашем сердце есть добро и зло, вы сами выбираете, как поступить. И выбираете добро. Поэтому мир ещё не рухнул, он держится на таких, как вы, – смертных.

– Ты веришь в людей… А что твой жених?

Сяоху смутилась от этого слова, словно её кольнуло шпилькой.

– Мы не знали, что оба оставили вас в живых. Но потом поняли, что не могли убить невинных людей – это против правил. Тэ Фэнхуан благороден и добр, он поступил правильно.

– Но мой брат унаследует силу отца…

– Не обязательно. – Сяоху встала и прошлась по шатру, глянула мельком на мой стол, коснулась подушки, где я обычно сидел за делами, взяла в руки настольное украшение в виде шара, внутри которого был ещё один шар, и повертела в руках. – Тонкая работа, награди умельца.

– Что ты имеешь в виду? – спросил я, не обращая внимания на комплимент мастеру.

– Твой отец должен вернуться к небожителям и отказаться от планов на земле. Он слишком долго здесь хозяйничал и вредил людям. Вы с братом будете свободны.

– Нет! – Я вскочил. – Перестань так говорить! Ты совсем его не знаешь. Он хороший! И то, чем он занимается, – простая торговля. Да, он разбогател, но он приносит людям пользу и радость.

– Разбогател настолько, чтобы содержать огромную армию? Зачем она ему?

– Не знаю, Сяоху! Мы с ним вместе уже много месяцев, и пока я узнаю только хорошее. А вот ты… убивала людей.

Она вскинула бровь.

– А твой отец – нет?

– Я такого не видел.

Всё тяжелее становилось сдерживаться, я распалялся. Да, отец разделался с Чэнхуаном – но он думал, что защищает меня, так же как и от Чжан Айпина. И строго говоря, людьми они не были. Отец непрост, но теперь я видел, что он добился всего тяжёлым трудом. Подчинённые не только боялись его, но и уважали. Даже притоны давали беднякам рабочие места, спасали нищих на грани отчаяния.

– Наставник сказал, – упрекнул я, – ты оставила во мне следы энергии инь. Злой энергии, которая не даёт мне спокойно спать и очистить ум.

– Наставник? Ты рассказал кому-то о нас?

– Думаешь только о себе! В тебе нет благородства и благодетели, которые я вообразил!

– К счастью, я вижу в тебе добро. – Сяоху сделала шаг ко мне, но не коснулась, потому что я кипел от ярости. – Но ты глуп и слеп, если хочешь идти за отцом. Отступись от семьи, беги, как я тебе говорила. И пусть война обойдёт тебя стороной.

– А вы с женихом будете править народом?!

– Людьми должен править человек! Вы с отцом этого не понимаете?!

– Оставь меня в покое, Сяоху! Оставь! Не желаю тебя больше видеть!

Она будто на секунду испугалась, в лице что-то дрогнуло, но тут же Сяоху обернулась крошечной птичкой и порхнула на стол. Прошлась взад и вперёд, подняла на меня блестящий глаз и улетела.

Я рухнул на пол. Я был опустошён.

Лучше бы она никогда не находила меня.

Внутри всё клокотало и покрывалось каменной коркой, как застывающая лава.

Я впервые в жизни по-настоящему ненавидел.

Отец не замечал моей подавленности. Мы продолжали путь в Киннан, покупая кое-что по дороге. Количество обозов и слуг за нами росло. Теперь-то я понимал, что отец взял отряд для охраны груза от разбойников. Уж он не стал бы утруждать себя мелкими драками. А вспоминая разговор с Сяоху, я воображал, будто он и вовсе не способен тронуть человека.

Однажды в пути я спросил отца, не переживает ли он за Ана. Ведь мы, можно сказать, прохлаждаемся, пока брат воюет.

– Моему сыну ничего не грозит, – отозвался отец. – Он достаточно силён.

Он потрепал меня по голове, как маленького, и на этом тема была закрыта.

Я поразился его уверенности.

Когда мы добрались до конечной точки путешествия, летняя жара стала совсем нестерпимой. Я привык к свежему дыханию гор, здесь же испарения моря прогревались солнцем и делали воздух почти непригодным для дыхания. Каждый вдох наполнял лёгкие туманом и гарью от костров на берегу, словно ты одновременно горел и захлёбывался.

Киннан был самым большим городом из тех, что я видел в жизни. Кварталы богатых домов сменялись трущобами. Вдоль берегов реки ветхие домишки высились на сваях, на возвышенностях же стояли богатые особняки.

Там, где мощный полноводный поток впадал в лазурную под беспощадными солнечными лучами бухту, расположились верфь и портовые сооружения. Я никак не мог определиться, что меня поразило сильнее: бескрайняя голубая гладь, сверкающая так, что глазам больно, и сливающаяся вдали с небом? Огромные пирсы, взрезающие эту гладь, отвоёвывая пространство у стихии? Гигантские корабли, способные бороздить океанские просторы? Я ошалел от впечатлений и не заметил, как отец свернул разговор со служащими доков и подошёл ко мне.

– Моё судно не успело вернуться, задержали на островах. Поставка дорогих специй, важная.

– Это плохо?

– Нет. Они привезут вдвое больше, чем я рассчитывал. Это огромная прибыль. Просто хотел показать корабль тебе.

Я ошарашенно молчал, и он добавил:

– Думаю, будет справедливо, если один из кораблей станет твоим.

– Станет моим? Почему?

– Не хочу, чтобы вы с братом разругались из-за наследства. Такое не редкость среди людей.

Отец почти никогда не говорил о людях отдельно – словно подсознательно причислял к ним и себя.

– Я бы ни за что не стал ругаться с гэгэ, отец, – заверил я, преисполненный сыновней почтительностью.

– Вот и славно. Я закончил с делами в порту. Предлагаю вернуться на постоялый двор и отдохнуть. Мы задержимся на несколько дней, самое большее на неделю, и отправимся домой. Напишу Ван Ану, чтобы навестил нас там.

Я с готовностью закивал. Мне очень хотелось повидать брата, и я давно стал считать замок отца домом.

Путь пролегал по краю рыночной площади, и там я увидел ещё одну примету большого города, которая глубоко меня ранила.

К высокому шесту был привязан мужчина. Кожа его плотно облепила рёбра, живот вздулся. Пересохшие, слипшиеся губы не шевелились. Глаза закатились. Меня глубоко поразило, что люди не обращали на него внимания, никто не пытался помочь. Когда я дёрнулся в его сторону, отец мягко удержал меня