Приятный кошмар - Трейси Вульф

потому, что хотел уберечь ее от опасности. Он уехал из-за своего тщеславия. А это гребаный эгоизм.

– Ты не можешь этого знать. Она могла отпустить прошлое, могла начать жить дальше, забыв о нем…

– Ага, потому что все эти письма, которые она ему написала, прямо-таки кричат: «Я отпустила прошлое и начала жить дальше». – Я закатываю глаза.

– Возможно, он пытался помочь ей забыть его и начать жить дальше…

– Так и не дав ей знать, относился ли он к ней так же, как она относилась к нему? – Я говорю все громче и вскидываю руки, чувствуя, как меня захлестывает возмущение. – Это абсурд, чушь собачья, и ты это знаешь.

– Абсурдом было бы другое: ожидать, что он останется и тем самым погубит ее жизнь! – восклицает он с раздражением, почти не уступающим моему собственному. – Тем более что он знал, что конец у всего этого мог быть только один.

И тут я чувствую, что сыта по горло и Джудом, и этим стихотворением, и этой школой, которая отправляет своих выпускников с этого острова в большой мир, как ягнят на бойню.

– Неужели мы действительно собираемся это сделать?

Эти слова вырываются у меня сами собой и звучат так громко, что миз Агилар вскрикивает в передней части класса.

Я не обращаю на нее внимания, и Джуд тоже.

К его чести, он хотя бы не делает вид, будто мой вопрос относится к нашему заданию. Но он и не отвечает, а просто смотрит на меня глазами, которые кажутся намного старше его лет, глазами, которые всегда видели больше, чем мне хотелось показать.

Но на этот раз я отвечаю ему таким же пристальным взглядом. Я потратила слишком много месяцев – и даже не месяцев, а лет, – отводя глаза в сторону, стараясь скрыть бурю чувств в моей душе. Но смерть Серины, предательство моей матери и последние бредовые высказывания Джуда довели меня до ручки, сделали взрывоопасной. Я стала похожей на тот шторм, что собирается снаружи. К черту сдержанность, к черту это мое всегдашнее старание не высовываться. Хватит с меня притворства.

– У вас все в порядке? – нервно спрашивает миз Агилар, и, подняв глаза, я осознаю, что мы с Джудом пялимся друг на друга уже так долго, что я даже не заметила, что она прошла через весь класс и приблизилась к нам.

– Да, все в порядке, – отвечает ей Джуд, но при этом продолжает все так же пристально смотреть мне в глаза.

Я даже не пытаюсь ничем замаскировать резкий смех, вырывающийся из моего горла. Потому что ничего не в порядке. Ни с Джудом, ни с Сериной, ни с кем и ни с чем во всей этой паскудной школе.

– Вы не… – Она замолкает, поскольку в эту секунду дверь класса вдруг открывается. Миз Агилар поворачивается, явно обрадовавшись этой возможности отвлечься.

– Чем я могу вам помочь, молодой человек?

– Мое расписание изменилось, и меня только что перевели в эту группу, – отвечает голос, произносящий слова с тягучим новоорлеанским выговором, от которого у меня стынет кровь.

Нет. Только не это.

Потому что только у одного человека во всей Школе Колдер имеется такой акцент – и с тех пор, как он появился здесь несколько недель назад, я делала все, что могла, чтобы держаться от него как можно дальше.

Но похоже, сегодня у вселенной на меня другие планы. Сначала Серина, затем Джуд, и теперь вот это?

Миз Агилар проходит в переднюю часть класса и берет листок бумаги, который он протягивает ей.

– Реми Вильянова Будро. Добро пожаловать на курс английского языка и литературы. В настоящее время мы работаем над анализом творчества одного из величайших поэтов всех времен.

Она окидывает класс взглядом, отводит его от Жанов-Болванов и наконец останавливает на Джуде и мне.

– Почему бы тебе не присоединиться к группе Клементины и Джуда? Я уверена, что они будут рады твоей… помощи.

Глава 13

Мне нет до этого дела

От слов миз Агилар у меня пресекается дыхание, я пытаюсь глотнуть воздуха, и глаза мои наполняются слезами. Зря я собрала волосы в узел, так что теперь у меня не получится спрятать за ними лицо, хотя сейчас мне очень, очень хочется это сделать.

Вместо этого я натягиваю на голову капюшон худи и прячу в нем лицо в отчаянной попытке скрыть свои слезы – и минутную слабость, о которой они говорят. Но сегодня я не была к этому готова, я уверяла себя, что смогу избегать Реми весь остаток этого учебного года. Хотя он тоже учится в выпускном классе, это вовсе не значит, что ему обязательно находиться в моей группе, изучающей курс английского языка и литературы. Тем более что я вела себя осторожно, стараясь поворачиваться и идти в обратном направлении всякий раз, когда видела его в коридорах.

Но сейчас я не могу этого сделать. Мне некуда отсюда деться, а он направляется прямо ко мне.

– Эй, ты в порядке? – спрашивает голос Джуда, он тих, на удивление мягок и словно доносится издалека. – Я могу сказать ей, чтобы она перевела его в другую группу.

Он не должен знать про Реми, не должен знать обо всем произошедшем. Он отказался от этой привилегии, отказался давно. Но он знает, и я не могу не предположить, что это Каспиан все ему разболтал. Вот придурок.

Я знаю, что они тоже дружили. Я знаю, что они до сих пор иногда разговаривают в кафетерии. Но все во мне буквально кричит, что Каспиан не имел права говорить ему об этом. Говорить о ней.

Я не хочу ему отвечать, но Джуд продолжает неотрывно смотреть на меня с беспокойством на лице, и в конечном итоге я качаю головой – хотя даже не знаю, на какой именно из его вопросов я отвечаю сейчас. Может быть, сразу на оба, потому что нет, я однозначно не в порядке. Но когда я обращалась к миз Агилар с подобной просьбой в прошлый раз, ей было плевать, как отношусь к членам своей мини-группы. Это еще одно так называемое «преимущество» того, что я дочь директрисы, которое я сейчас кляну на чем свет стоит.

– Со мной все путем! – рявкаю я на него за пару секунд до того, как Реми останавливается рядом с нашими столами.

Реми, самый близкий друг моей кузины Каролины в тюрьме и тот парень, о котором она написала мне, когда наконец сбежала из Этериума. Парень, которого она любила.

Реми,