Не бойся, я рядом - Иосиф Гольман

Потому-то и не мог Парамонов понять Серегу Рахманина, который делал вроде бы все то же самое, но без кайфа для читателя и, главное, без кайфа для себя.

Вот же придурок!

На сегодня, субботу то есть, у него тоже планировалась работенка. Примерно такого же свойства: поиск и проверка данных. Интернет, конечно, существенно облегчил жизнь, подложив под руку все знания мира, но и усложнил одновременно: теперь требовалось звериное чутье, чтобы не захлебнуться в море информации. И еще не нарваться на некорректную инфу, активно сливаемую в сеть миллионами дилетантов.

Поэтому, когда раздался звонок и в трубке послышался Олин голос, он испытал два чувства одновременно.

Приятно, что позвонила. С ней, в отличие от других, можно говорить обо всем.

Тем более что других не было.

А досада возникла оттого, что обещанная даме субботняя прогулка за город нарушала его рабочие планы.

Но ничего не поделаешь. Парамонов не относился к людям, обещанное которыми следовало ждать три года.

– Куда поедем? – спросил он Ольгу.

– А куда хочешь, я нигде не была, – беззаботно ответила та.

Олег уловил скрытый смысл – не была с тобой. Его все же смущало это очевидное покушение на его свободу. Но не настолько, чтобы отказываться от совместных прогулок.

– А поехали в авиационный музей, в Монино? – вдруг предложил Парамонов.

– С удовольствием, – откликнулась Ольга.

«Нет, определенно надо на ней жениться», – ухмыльнулся Олег. Ну где еще найдешь девушку, с удовольствием направляющуюся в музей авиации?

Правда, сначала все равно следовало подлечиться у Марка Вениаминовича: нехорошо строить матримониальные планы с полуневестой-полувдовой.

Парамонов планировал добраться до Монино на такси, но все решилось иначе: Ольга подкатила к его дому на своей «жигулиной» «шестерке», и пересаживаться в другую машину показалось ей глупым.

Зато успела окинуть глазом дом, из которого вышел Олег. Дом удивил: в ее представлении низкооплачиваемый младший редактор должен был жить в чем-то типа пятиэтажной «хрущевки».

Олег улыбнулся: это она еще не видела его пятикомнатной квартирки на Профсоюзной! Он уже много лет сдает ее через управление по обслуживанию дипкорпуса, благодаря чему Парамонову неважно, есть в нынешнем квартале премия в редакции или нет. Более того, даже если зарплата в этом квартале отсутствовала бы, он тоже бы не сильно заметил изменения своего материального положения.

А еще есть дача в Крыму.

И дача под Москвой.

Обе потихоньку отступают под натиском джунглей – одному туда ехать совсем не хочется.

И даже «Волга» имеется, светло-голубая «двадцать первая», с оленем на капоте, на отличном ходу и с еще черными номерами.

Олег ее не использует. Но тратит сто долларов в месяц, чтобы Сашка – сын бывшего папиного водителя дяди Димы и тоже водитель – содержал ее в порядке и полной готовности к выезду.

Да, спасибо отцу. Если б не он, младший Парамонов лишился бы значительной части своего нынешнего олимпийского спокойствия – и в отношении денег, и в отношении карьеры. Он отдает себе в этом отчет: легко гнуть свою линию, когда все материальные проблемы решены за тебя папой. Причем на всю жизнь.

– Неплохой дом, – сказала Ольга, почему-то не порадовавшись за друга.

– Да, – безразлично подтвердил ее пассажир.

– Как в Монино ехать? – спросила она.

– По Горьковскому шоссе.

На удивление, на выезде из города было беспробочно. До места тоже добрались быстро – не так это и далеко находилось от столицы.

Да и музей оказался нестандартным: прямо под открытым небом на бетонных дорожках стояла вся гордость советской и российской авиации.

Нестандартность музея заключалась и в том, что в летний солнечный выходной день он был… закрыт.

Ольга уже обдумывала «запасной аэродром» – не монинский то бишь, – но выяснилось, что Олег успел порешать все проблемы.

Похоже, его тут знали.

Смотритель кивнул уважительно. А вызванный на разговор какой-то полковник с голубыми просветами в погонах – так тот вообще радостно тряс младшему редактору руку.

– Ты что, замаскированный генерал ФСБ? – рассмеялась Ольга, когда полковник даже предложил им индивидуального экскурсовода. Олег, правда, отказался, но его дама уже понимала, что далеко не каждому в этом полугарнизоне-полумузее оказывается такой прием.

– Нет, – коротко ответил Парамонов.

– А кто?

И тут Олег сказал. Сам не ожидая, как это часто с ним случалось в беседах с Ольгой:

– Папин сын.

– В каком смысле?

– В прямом. Ситуацию с мамой папа мне не объяснил, а сам я, когда отец умер, не стал ничего раскапывать. Раз он при жизни этого не сделал.

– Так ты вообще без мамы жил?

– Да. Папа во второй раз не женился.

– А кто же вас кормил-поил?

– Домработница. Тетя Паша. Она и сейчас жива. А на объектах, меня отец часто с собой везде таскал, так там генеральская столовка была получше современного ресторана.

– Он был генерал? – Ольга становилась все менее оживленной.

– Инженер-генерал-лейтенант.

– Вот почему у тебя квартира в таком доме.

– А что, мне должно быть стыдно? Тогда должен сообщить: у меня еще есть не заработанная мной огромная квартира на Профсоюзной, пара дач и машина. А еще эллинг в Завидово. Даже вроде с яхтой, не знаю точно. Так что, Оль, я должен умереть от стыда?

– При чем здесь ты? – печально спросила Ольга.

– Я тебя не понимаю, – сказал наконец остывший Парамонов. – А кто тогда при чем?

– Я при чем, – грустно сказала женщина. – Я ж хотела тебя захапать. Женить на себе умного и доброго младшего редактора. И нищего к тому же. Вдвоем мы бы вели радостную, пусть и не шикарную, жизнь. А тут получается принц натуральный. А принц, боюсь, мне не по зубам.

– Дурила ты, Оль, – сразу успокоился Олег. – Во-первых, я жениться никогда не собирался. В том числе на тебе.

– Спасибо, милый, – галантно поблагодарила Ольга.

– А во-вторых, – как ни в чем не бывало, продолжил Парамонов, – извини, что завелся. Это у меня, можно сказать, родимое пятно прошлого. Я ж сам собой ничего не представляю. Всё – папино. И когда мне об этом напоминают, я злюсь. Хотя, – после паузы добавил он, – чего злиться на правду?

– А то, что ты – талантливый журналист, этого мало?

– Маловато. По сравнению с генерал-лейтенантом.