Ужас на поле для гольфа - Сибери Куинн
Шрифт:
Интервал:
Мы помчались вниз, пересекли коридоры, уходящие к старому крылу замка, углубились вниз на уровень древнего рва, пока не предстали перед входом в крипту.
– Ах, – едва дышал де Гранден, опустив свой меч и отирая пот со лба тыльной стороной руки, – ни звука, друг мой Троубридж. Что бы ни случилось, что бы вы не увидели, не кричите; мы убьем ее, если разбудим!
Подняв руку, он начертил мечом крест, бормоча невнятно «in nomine»[35]. Я с некоторым изумлением наблюдал за циничным, насмешливым маленьким ученым, вдруг утратившим свой агностицизм и возвратившимся к простому акту детской веры.
Взяв меч в обе руки, он толкнул дверь часовни ногой, шепнув мне:
– Держите высоко фонарь, друг мой Троубридж; в нашем деле мы нуждаемся в свете.
Луч от моего фонаря проник в темную сводчатую часовню – но я его едва не выронил, увидев то, что увидел.
Стоявшая перед древним полуразрушенным алтарем, обнаженная, мерцающая белым телом, прекрасная, словно изящная мраморная статуя под солнцем – это была Адриенна Биксби.
Ее длинные струящиеся волосы, напоминающие мне расплавленное в тигле золото, стекали по плечам к талии. Одна рука поднята властно, а другая ласкала нечто колеблющееся и извивающееся перед ней. Губы, раздвинутые в улыбке, обнажали сверкающие зубы, как у волшебницы Цирцеи, завлекающей терпящих крушение моряков. Она напевала медленную чувственную мелодию – из тех, что я никогда не слышал и не пожелал бы услышать снова.
Я в изумлении смотрел на это, но, присмотревшись, я увидел то, отчего кровь застыла в жилах: ее стройное девственное тело от бедер до плеч обвивала гигантская пятнистая змея.
Отвратительная, в форме клина, голова чудовища раскачивалась буквально в полудюйме от лица девушки, выпуская блестящий язык и облизывая ее полураскрытые губы.
Змея, обвившаяся кольцами вокруг улыбающейся пленницы, была необычной. Ее туловище переливалось золотистыми и зелеными пятнами, словно эти цвета были положены щедрыми мазками, ее гибкий язык был алым, подобно языку пламени; ее глаза были большими и синими, как у людей, но с ужасающим взглядом, присущим только змеям.
Де Гранден прыгнул в часовню одним из своих гибких кошачьих прыжков и едва слышно прошипел:
– Змея еси, Raimond de Broussac, и змеею станешь! Garde à vous![36]
Большая змея медленно повернула голову, расплела свои кольца вокруг тела искоса смотрящей девушки, соскользнула на пол и как молния бросила свое зелено-золотистое тело на де Грандена.
Хотя нападение чудовища было быстрым, де Гранден оказался еще быстрее. Подобно тени летящего ястреба, маленький француз ускользнул в сторону, а голова рептилии стремглав ударилась о гранитную стену, как волна о нос судна.
– Раз! – насмешливо прошептал де Гранден, взмахнул тяжелым мечом и отрезал фута два от хвоста змеи так же аккуратно, как швея отрезает нить ножницами. – En garde, fils du diable[37].
Извиваясь, словно под источником напряжения, змея собралась для следующего выпада; ее ужасающие, подобные человеческим, глаза, светились безумной ненавистью к де Грандену.
На этот раз, пытаясь нанести удар, он проиграл гигантской рептилии. Он был опутан кольцами, поднят более чем на шесть футов, и атакован быстрыми ударами головой. Но меч де Грандена, подобно chevaux-de-frise[38], разил и направо, и налево, и по центру. Всякий раз, когда голова чудовища атаковала маленького человека, путь голове преграждало лезвие с древним боевым девизом и свирепые голубые глаза.
– Ха-ха, – дразнился де Гранден, – бороться с мужчиной тяжелее, чем околдовывать женщину, n’cest-ce-pas, m’sieur le serpent?[39] Ха, получай это!
Как колесо живого пламени, меч провернулся в воздухе, и острая сталь легко перерубила тело рептилии на шесть дюймов ниже головы.
– Sa-ha, sa-ha! – На лице де Грандена было выражение необычайной ярости, его маленький рот оскалился под ощетинившимися усами как у рычащего дикого кота. Меч поднимался и падал последовательными ударами, разделяя корчащееся тело змеи на дюжину, десятки, полсотни сегментов.
– Ш-ш-ш, никакого шума! – предостерег меня де Гранден, когда я собирался что-то сказать. – Сначала прикройте наготу бедного ребенка, ее платье лежит вон там на полу.
Я обернулся и увидел шелковую ночную рубашку Адриенны, лежащую в раздавленном змеином кольце рядом с алтарем. Посмотрев с любопытством и отвращением на девушку, я увидел, что она все еще сохранила ту же самую неподвижную, чувственную улыбку; ее правая рука все так же механически висела в воздухе, будто лаская верхнюю часть отвратительной твари, уже подрагивающей в конвульсиях у ее белых ног.
– Да ведь, она спит, де Гранден! – воскликнул я в изумлении.
– Ш-ш-ш, ни звука! – снова предостерег он, прикладывая палец к губам. – Накиньте ей на голову одежду, друг мой, и осторожно возьмите ее на руки. Она не должна ничего знать.
Драпируя ничего не сознающую девушку в шелковую одежду, я заметил на ее нежной плоти длинный спиралевидный проступающий синяк.
– Осторожней, друг мой Троубридж! – командовал де Гранден, поднимая фонарь и меч и следуя впереди из часовни. – Несите ее нежно, безгрешную бедняжку. Только не разбудите, умоляю вас. Pardieu, если ее мать раскроет свой сварливый рот рядом с этим бедным ягненком, я сделаю с ней то же, что и со змеей. Mordieu, пусть сожжет меня сатана, если это будет не так!
– Троубридж, Троубридж, друг мой, идите и смотрите! – прозвучал голос де Грандена у меня над ухом.
Я сел, осматриваясь спросонья. Дневной свет едва забрезжил: серый цвет смешивался с едва пробивающимся розовым нового дня; за окном пели черные дрозды.
– А? Что случилось? – спросил я, ставя ноги на пол.
– Многое, очень многое, уверяю вас, – ответил он, с удовольствием разглаживая сначала один ус, затем другой. – Поднимайтесь, друг мой, поднимайтесь и пакуйте свои сумки; мы должны ехать немедленно, тотчас же!
Пока я мылся, брился и собирал вещи, он важно вышагивал по комнате и на все мои вопросы отвечал только просьбами поторопиться. Наконец, в его сопровождении я оказался на лестнице с пакетами, бьющими меня по коленям.
– Смотрите! – вскричал он, указывая на нижний зал. – Разве это не прекрасно?
На кушетке перед большим незажженным камином сидела Адриенна Биксби, одетая и готовая к поездке. Ее тонкие белые руки лежали в других, загорелых руках, ее золотистая головка покоилась на широком грубом плече.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!