Тоннель - Туве Альстердаль

— Вот и славно. Я не собираюсь все время рыскать по дому и проверять, заперты ли двери. Это была не моя идея нанять восьмидесятилетнего старика. Он едва на ногах держится. Легко мог упасть, и что бы тогда было? Забыла, мы теперь несем ответственность, и, если что-то случится, меня первого привлекут к ответу.

И так далее.

Я уже не помню дословно, о чем мы дальше говорили, но последнее, что я ему сказала, прежде чем пойти и лечь спать, было:

— Тогда сам поливай свои розы.

Петляющие между деревнями и крохотными городишками дороги становились все более прямыми, холмистый пейзаж постепенно выравнивался. Трубы заводов и фабрик. Я свернула на шоссе в сторону Праги и, прибавив скорость, сделала музыку погромче. Классический плей-лист, который загрузил кто-то другой до меня. Смычковые нарастали, спешили, разрезая красоту мелодии, словно гнались за кем-то, и это помогало мне почувствовать себя свободной.

Я сказала, что собираюсь посетить несколько здешних виноградников, купить немного местного вина, чтобы мы наконец-то смогли узнать, каково оно на вкус. А также совершить обстоятельный поход по «Икеа»…

…и остаться в Праге на ночь, только на одну ночь.

Лампы накаливания были единственным, что Даниель добавил в список покупок. Поехать со мной он не предложил.

А что еще я должна была ему сказать?

Что мне нужно немного времени для меня самой, а ты все равно ненавидишь гулять по «Икеа»? Подобное люди говорят друг другу, когда на самом деле имеют в виду нечто совсем другое.

Я перестроилась в правый ряд и ехала, высматривая съезд на Мельник. На все нужно время, думала я. Незачем спешить и волноваться. Новая жизнь не выстраивается в одно мгновение, и ничего не должно решаться за пятнадцать минут. Я вырвалась из этой карусели. Все эти утра, многие утра за многие годы, когда я сидела и обзванивала педагогов всех школ и детских садов округа, подыскивая временную замену на место заболевшего учителя, а в это время на экране компьютера всплывало новое сообщение об очередном педагоге, взявшем больничный, занятом уходом за заболевшим ребенком, ушедшем в отпуск за свой счет или просто в отпуск. Злилась, что народ не умеет следить за своим здоровьем или по крайней мере не заболевать в феврале и уж точно не в последнюю минуту, когда уже никакой замещающий учитель не сумеет поспеть вовремя к первым урокам и целые классы останутся без учителя. Персонал детского сада слезно, чуть ли не на коленях молил о замене, а в следующую секунду на экране появлялось еще одно сообщение — долгосрочный больничный, депрессия на фоне усталости, и воспитатель детского сада оставался один на один с девятнадцатью детьми. Ты не можешь заниматься каждым, говорил мне шеф. Это как мячики в компьютерной игре, стараешься поймать их, торопишься, все быстрее, быстрее, а их становится только больше и больше.

* * *

Я пробиралась по извилистым улочкам Мельника. Впереди величественно возвышался замок с восхитительным видом на две реки, Эльбу и Влтаву, которые в этом месте соединялись и дальше текли вместе. Замок королев-вдов, как прочла я в брошюре, которую мне вручили в кафе вместе с порцией мороженого. Как раз на склонах этого спускающегося к реке холма и были разбиты самые первые в Богемии виноградники, лозы для которых королева Людмила лично запросила из Франции в тринадцатом веке — настолько сильно ей понравилось вино, которое подавали при дворе французского короля. В настоящее время замок принадлежал одному дворянину, который после падения коммунистического строя возобновил выпуск продукции. Я попробовала несколько видов вин, посмаковала их во рту, пытаясь подобрать подходящее определение, прежде чем выплюнуть. Свежий и немного терпкий вкус, простой и не слишком крикливый, но все же отличный образчик хорошего вина, должно отлично подойти к рыбе или можно пить просто так. Легкое, с ароматом фруктов и трудно отличимое от «рислинга», впрочем, это и было гибридом «рислинга» и какого-то еще сорта винограда, названного в честь человека, который в девятнадцатом веке скрестил эти два сорта. Значит, вот каким должен быть «мюллер-тургау» на вкус. Я купила несколько бутылок, а также «блауэр португизер», «иоханнитер» и «мускат», и еще пару бутылок игристого вина из замка. Получился целый ящик, который я уложила в багажник.

Оставался всего один час. Я ехала на скорости под сто километров в час, в то время как мимо меня, подвывая, проносились безбожно дорогие тачки, и дорожные указатели мелькали все чаще и чаще.

Выражение на лицах людей, когда они узнавали о нашем решении. О том, что я уволилась. Восхищение и зависть или скорее даже радостное изумление, весьма схожее с облегчением, которое появляется, когда наконец-то избавишься от того, что тебя тяготит. Совершить то, о чем другие только грезят, воплотить свою мечту в жизнь, какие же вы все-таки смелые, ребята, и мы тоже так сможем, пусть не сейчас, но когда-нибудь обязательно. Складывалось такое впечатление, словно то, что я делала, я делала и для них тоже, показывала пример, в котором они нуждались.

Я никому не рассказывала и меньше всего Даниелю, о чем я думала, когда просыпалась в тревожные часы на рассвете, особенно когда мы выставили наш дом на продажу и освободили его от мебели, поскольку риелтор сказал, что голые стены и красивые, цепляющие взгляд детали, вроде медных кастрюль и льняных простынь, повысят спрос, ведь мы продаем не просто таунхаус, а мечту о той жизни, которую можно вести в таком доме.

В худшем случае, думала я — и с этой мыслью я не делилась ни с кем, — в какой-нибудь школе или детском саду наверняка найдется место для временно исполняющего обязанности учителя, которое я смогу получить.

* * *

Голос в автомобильном навигаторе привел меня в центр Праги, а оттуда дальше вниз, на гигантскую подземную автостоянку. В старых кварталах по ту сторону реки невозможно было найти место для парковки, поэтому последние километры я прошла пешком. Через знаменитый мост со всеми его скульптурами и средневековыми башенками, где туристы делали селфи, старясь поймать в кадр реку и крепость, и где струнный квартет исполнял нечто, что вполне могло оказаться Бахом.