Морриган. Отраженье кривых зеркал - Кармаль Герцен

– Будем знакомы! – радостно откликнулась Нэнси. – Народ в Пропасти того, непростой. Особо и не поговоришь.

А поговорить оживившаяся блондинка явно любила – и выбрала своей жертвой «бедняжку Морри». Впрочем, та была совсем не против.

– А тебя кто вниз провел?

Ах, ну да. Входы в Пропасть обычным людям так просто не открываются. Морриган повнимательнее взглянула на Нэнси. Ни подозрительности, ни настороженности – лишь бесхитростное любопытство. Но расслабляться она не спешила, и держала ухо востро: на ее памяти было достаточно людей, лишь притворяющихся простаками ради достижения собственных целей. Такие «перевертыши» могут оказаться весьма опасны…

– Знакомый. – Морриган решила не слишком увлекаться враньем – одна ложь непременно порождает другую. – Пришлось хорошо ему заплатить, но… это того стоило. Иначе… сама понимаешь.

Нэнси шумно вздохнула.

– Уж как не понимать-то.

Морриган ожидала расспросов о том, что она натворила такого, из-за чего пришлось скрываться от Трибунала в Пропасти, и даже успела придумать легенду, но, к ее удивлению, Нэнси молчала. Крепко задумавшись о чем-то своем, она качала головой в такт собственным мыслям – видимо, чтобы задавать подобного рода вопросы, нужно было достичь определенной степени доверия. Перестав качать головой, блондинка покосилась на недоеденное пирожное.

– Хочешь? – предложила Морриган, кивая на десерт. Призналась со вздохом: – Кусок в горло не лезет.

Видимо, для этого их уровня отношений было вполне достаточно. Нэнси радостно подвинула себе пирожное, попросила у проходящей мимо официантки новую ложечку. Морриган передернула плечами – увлеченная пирожным, Нэнси не заметила ее жеста.

Пока десерт стремительно исчезал с тарелки, она размышляла, как бы выяснить у сладкоежки интересующий ее вопрос: где в Пропасти можно найти бокора? Начать решила издалека, чтобы не возбуждать у Нэнси лишних подозрений.

– Ты знаешь, тот знакомый, о котором я тебе говорила… У нас непростые отношения. – Уж что правда, то правда. – Он и помочь-то мне согласился только из-за денег – и то торговался до последнего. Пришлось выложить почти все свои сбережения.

Нэнси понимающе фыркнула.

– Тоже мне, удивила. А ты знаешь, что у некоторые бывшие отступники, покинувшие Пропасть, сговариваются с продажными трибунами или агентами? Вызнают у них про тех, на кого они охотятся, приходят к ним и предлагают убежище – за кругленькую, естественно, сумму! А отступникам-то деться некуда, если Трибунал уже у них на хвосте! Вот и отдают все до последнего медяка.

Морриган удивленно помотала головой, мысленно записывая в памяти сказанное белокурой сладкоежкой.

– В общем, я это к тому, что в Пропасти я как слепой котенок, – вздохнула она. – И Дэмьен – знакомый мой, исчез, прежде чем я успела хоть что-то у него разузнать. Сказал, что, если захочу его отыскать, обратиться к какому-то бокору. Он что-то вроде связующего. Вот только имени его я не запомнила.

Не самая ловкая ложь, но терять драгоценное время, окольными путями подбираясь к интересующей ее информации, Морриган не хотела. Рианнон – ее серьезную не по годам, милую девочку Риан – словно бы распилили напополам, и обе ее половины – и душа, и тело, оказались заперты в сферах. Слишком жестокая участь для такого чистого человека, какой была ее сестра.

Морриган мысленно дала себе пощечину. Какая ее сестра. И какой всегда будет.

Нэнси сосредоточенно нахмурилась. Облизнула ложку и с сожалением посмотрела на пустую тарелку.

– Бокор? А свой Дом он не называл?

– Дом? – осторожно переспросила Морриган.

Впервые в глазах Нэнси появилось что-то похожее на подозрительность.

– Твой проводник тебе чего, вообще ничего не рассказывал?

– Я же тебе говорила – он исчез сразу, как только отвел меня сюда, – терпеливо повторила она, едва удержавшись от стихийно возникшего желание потереть печать Дэмьена.

Нэнси помолчала.

– Бокоров в Пропасти не так-то много, но даже я по именам знаю далеко не всех. Знать бы еще, из какого он Дома… – Видя непонимание на лице Морриган, охотно объяснила: – В Пропасти большинство жителей, кроме добровольных или вынужденных одиночек, входят в тот или иной Дом – чаще в качестве союзников, адгерентов, так как от глав Домов осталась лишь горстка. Они любят, знаешь ли, уничтожать друг друга – особенно в гонке за титулом короля Пропасти. Не советую стоять у них на пути. Сыновей и дочерей Домов – прямых наследников глав Домов, больше, но и среди них идет постоянная вражда.

– То есть даже если я не родственник главы Дома, я могу стать его частью? – уточнила Морриган. Любопытная вырисовывалась перспектива.

Нэнси фыркнула.

– Да, если докажешь его главе, что ты действительно можешь оказаться Дому полезной. Те, кто не обладают ни особым умом, ни магией, вынуждены существовать вне Домов. Или образовывать их жалкие подобия. За таких, как мы, некому заступиться, некому обеспечить нас крышей над головой. Приходится выкарабкиваться самим.

Морриган не торопилась ободрять приунывшую Нэнси – через пару дней она не вспомнит ни имени, ни лица словоохотливой блондинки. Мысли ее всецело были посвящены сказанному ею. Бокоры – невероятно сильные колдуны, способные повелевать жизнью и смертью, а потому наверняка в качестве адгерентов вхожи в тот или иной Дом. Осталось только выяснить, в какой именно.

Она поднялась, не сразу поняв, что Нэнси продолжает говорить – жаловаться на свою нелегкую долю.

– Прости, мне нужно прилечь, – бросила Морриган, прервав жалостливый монолог.

Губы растерявшейся блондинки сложились в идеальную «О».

– Л-ладно. Да, конечно. Тебе непросто сейчас. Первый день в Пропасти, все такое. Встретимся как-нибудь здесь?

– Да. Как-нибудь. – Теперь, когда она выжала из Нэнси все, что могла, та потеряла для нее всяческий интерес.

Морриган поднялась в свою комнату и устроилась на подоконнике у окна со сферой с душой Рианнон в руках.

– Потерпи еще немного, малышка, – прошептала она, зная, что сестра ее слышать не может. – Я что-нибудь придумаю. Я обязательно что-нибудь придумаю.

Сивилла оказалась очень высокой – выше Ника на полголовы, сухопарой женщиной лет сорока. Усталое лицо, тени, залегшие под глазами и очень заметные на тонкой светлой коже. Плохо расчесанные светло-русые волосы висели вдоль лица неаккуратными прядями.

– Вы сивилла?

Она подозрительно оглядела Ника с головы до ног. Он мысленно чертыхнулся – так торопился к ней, что не подумал сменить плащ с нашивкой инспектора на обычный. Как и оставить дома кобуру с револьвером, которая с потрохами выдавала в нем агента Департамента.

– Я… по личному делу.