Иерихон - Басти Родригез-Иньюригарро

— В тайны Совета он никого посвящать не станет, но я считаю его другом, так что, в каком-то смысле, доверяю.

— Вот и отлично. Самое время поговорить с уважаемым медиком.

— Командор, имейте в виду: в стенах монастыря не проливают кровь.

— Спасибо, что напомнили.

— Здесь неприемлемо любое насилие, — с нажимом произнесла настоятельница.

— Я поеду в Центр, — отозвался он, не в силах убрать усмешку с лица.

Пленник и правда оказался на удивление безобидным: повинуясь режиму, он спал на стуле, но встрепенулся, услышав шаги.

— Доброе утро! — провозгласил Кампари, успокоенный тяжестью во внутренних карманах сюртука. — Вчера вы меня не интересовали — не то, что сейчас — посему я не помню, как вас зовут.

— Доктор Фидо, и вы не имели права…

— Какое неподходящее имя — я вам совершенно не доверяю, но несколько вопросов всё же задам.

— У вас будут проблемы, командор. Меня ищут.

— Разве? Вчера я был вашим последним пациентом. До выхода на службу три часа. Что было в шприце?

— Не имею права разглашать.

Кампари неторопливо вытащил револьвер и направил его в изумлённое лицо медика.

— Я действовал в рамках инструкций! Если укол вызвал недомогание, вам следует обратиться…

— Вовремя мне напомнили, что насилие в монастыре неприемлемо, — засмеялся командор. — Надеюсь, вы составите мне компанию?

— Вы не имеете права, я действовал в рамках…

— Пять утра. На Линиях пусто. Я вооружён револьвером, вы — своими инструкциями. Сейчас я имею право на всё.

— Ты здесь ночуешь? — присвистнул Кампари, обнаружив Дик за своим столом.

— Приезжаю ранними поездами, — она вытаращилась на дрожащего незнакомца. — Что происходит?

— Сейчас увидишь.

Раздался хруст: кулак командора встретился с лицом доктора Фидо. Медик вскрикнул и осел.

— Очки или нос? — поинтересовался Кампари, разжимая и сжимая ладонь. — Кстати, неужели у вас проблемы со зрением?

Он нанёс второй, прицельный удар — «Теперь точно нос» — и шепнул:

— На колени.

Пленник послушался, снял расколотые очки, недоверчиво рассматривая кровь, с глухим стуком капающую на пол, и ощутив, что дуло револьвера ткнулось в затылок, возопил:

— Я не знаю состав препарата! Мне дали чёткие инструкции: сделать укол, задать ряд вопросов, запомнить ответы!

— Ах ты тварь! — Дик, явно сделавшая выводы из того, что с большой натяжкой можно было назвать диалогом, прыгнула на него разъярённой кошкой.

— Оставь. Лучше подай наручники, — вступился Кампари. — Это вещество вкалывали только мне?

— Нет!

Когда медик был прикован к ножке шкафа, а Дик демонстративно сжала зубы, жаждущие вцепиться в горло пленника, командор набрал код Всеобщего Отчёта, выдохнул, сосредоточился и напечатал, оглушительно стуча по экрану:

«Медицинские осмотры временно отменяются. Гражданам, в течение последнего месяца испытавшим непривычные ощущения после инъекции витаминов, следует прислать отчёты на общий номер Центра Командования».

— Врубай второй экран, — он взмахнул кистью, чуть не сбросив стоящую на столе кружку. — А то замучаемся переключать коды.

Он не ошибся: за час накопилось две сотни сообщений.

— Итак, — Кампари откинулся на спинку кресла и посмотрел в потолок. — Процедура изменилась на прошлой неделе. Наши респонденты отметили перемену в настроении: лёгкость — полагаю, им не хватало слова «эйфория» — или покой, переходящий в сонливость. Осмотру сопутствовала непринуждённая беседа, детали которой никто не может вспомнить, — он понизил голос: — Так, как мне, никому не повезло, но всё равно шикарно.

— А что было с тобой?

— Потом расскажу. О, Валентина очнулась, — он нагнулся к первому экрану. — Хочет знать, какого чёрта я творю. Утверждает, что здоровью граждан ничто не угрожало. Она в курсе. Она знала! Понимаешь? Спрашивает, где доктор Фидо. Пригласить её побеседовать с ним? Пригласил. Она уже в пути. Дик, иди отсюда.

— Не хочешь, чтобы она меня видела?

— Причём тут… Ладно! Жаждешь присутствовать при втором акте — встань там. Захлопнешь дверь, когда я впущу её.

— Будет сделано, командор.

Глаза Валентины округлились, когда она переступила порог.

Дверь, как и было спланировано, захлопнулась.

Кампари показалось, что его тело, мечтающее свернуться спиралью после отвратительной ночи, распрямило кольца, превратилось из сонной змеи в стрелу.

Он ударил контролёршу в висок — револьвером, тут же всунутым в руку Дик, пока Валентина прижимала ладонь к ссадине. Кампари не ожидал, что легко справится с белокурой валькирией, однако несколько секунд спустя он сидел на ней верхом, одной рукой вцепившись в горло, другой — в волосы, у виска испачканные кровью, и внезапно — неуместно — осознавал, почему она считалась красавицей.

— Тебе не идёт пучок на затылке, — ляпнул он.

— Что тебя взбесило? — прохрипела она.

Командор ослабил хватку на горле, но намотал волосы на кулак.

— Наркотики больше не под запретом? Тогда пусть Медицинский Совет работает качественней, а то я перестану верить в далеко шагнувшую науку! Намешали! Не дурман, а позор!

— Наркотики? Опомнись. Успокоительное не наносит вреда. Активное действие — тридцать минут. Выводится из организма через четыре часа, максимум через шесть.

— Зачем его применяют?

— Не имею права разглашать.

— Ещё раз услышу эту фразу… Дик, дай мне револьвер.

— Прекрати. Совет счёл, что относился к душевному здоровью населения недостаточно внимательно. Успокоительное помогало пациентам без стеснения говорить о своих проблемах. Доктор Фидо! — позвала она. — Командор вчера сказал нечто необычное?

— Командор держался как человек морально и физически здоровый, — откликнулся медик из-под шкафа. — До того, как запер меня, а потом приволок сюда.

— При ней вы осмелели, — засмеялся Кампари и перевёл взгляд на Валентину: — Допрос в состоянии затуманенного рассудка — это ни в какие ворота.

Извлекая револьвер из кобуры на её бедре, он с плохо скрываемым удовольствием обратился к Дик:

— Подержишь нашу гостью под прицелом, пока я общаюсь с её непосредственным начальством?

— Не проще устроить обыск в Совете? — фыркнула та, приблизившись.

— Я с тебя шкуру спущу, выскочка, — отчеканила Валентина.

— Спускать шкуру из положения лёжа — несподручно, — прошипела Дик.