Зимняя жена - Анастасия Волжская

Скажи-ка, малышка, — волчица хитро прищурилась, — уж не ты ли хочешь остаться с Аки?

— Айни, я…

Я хотела сказать, что не поступлю так с ней, которая приютила и пригрела меня, спасла моего малыша, вороненка, от гибели. Но произнесла совершенно другое.

— Я люблю Курха.

Волчица потерлась мордой о мои ноги.

— Я знаю, малышка, я знаю, — в ее голосе промелькнула легкая грусть. — Но подумай, стоит ли отдавать свою любовь тому, кто не может ответить взаимностью? Неужели забота, тепло и сильное тело рядом — это недостаточно? Так ли нужно тебе любить?

Я прислушалась к себе, уже предчувствуя ответ.

— Да, Айни, мне нужно любить.

Волчица усмехнулась.

— Тогда неудивительно, почему боги выбрали именно человеческих женщин для роли Зимних жен. Я же… Мне хватает того, что Аки заботлив, хороший любовник и прекрасный отец. Я рада, что он выбрал меня, и не прошу о большем. Довольствуюсь мыслью, что когда он на четырех лапах, он принадлежит мне. Но, думаю, моя любовь… вряд ли она смогла бы растопить Долгую Зиму.

Я вновь перевела взгляд на щенков, возившихся среди деревьев. Красивые, сильные звери, будущие вожаки собственных стай. Они проживут долгую жизнь, и отец, все такой же молодой и сильный, будет с ними во время последней охоты, провожая души в Нижний мир. Значит ли для них что-нибудь судьба и воля богов?

Наверное, мы, люди, действительно думаем слишком много.

Словно услышав мои мысли, Айни лизнула меня в щеку.

— Не мучайся такими вопросами. Жизнь, малышка, она здесь и сейчас. В тебе и твоем ребенке.

*

Лёгкий толчок изнутри живота застал меня врасплох. Я замерла, положив руку на живот. Несколько мгновений спустя я почувствовала ответное касание.

— Он пинается! — воскликнула я изумленно. — Айни, я чувствую, он пинается!

Волчица села рядом и коснулась мохнатой щекой живота.

— Действительно, пинается, — подтвердила она, довольно улыбаясь. — Как раз пора.

— Посторонитесь, дамы, пропустите дядюшку Аки! — Волчий Пастырь вынырнул из глубины пещеры, посмотрел на меня вопросительно. Я кивнула, разрешая.

Аки присел передо мной, и его тёплая широкая ладонь легла мне на живот, накрывая его почти полностью. Малыш потянулся и пнул её. Аки фыркнул.

Меня накрыло тоской, такой острой, что враз выбила всю радость от случившегося. Другой мужчина должен был быть здесь, и его прохладное прикосновение я хотела ощущать на своей коже. Это он сейчас должен был наблюдать, как растёт во мне его ребёнок.

Я почувствовала как сильная рука легла мне на плечо, привлекая ближе. Аки обнимал меня, а Айни прижималась к ногам. Лёгкое дыхание мужчины шевелило волоски на моей голове.

— Знаешь, что, — Аки говорил тихо и словно бы в сторону. — Зачем тебе Ледышка? Он даже не знает, сколько он теряет.

Я внутренне напряглась, понимая, что за этим последует. Аки, спокойный, заботливый, не позволяющий мне утонуть в собственном одиночестве, не мог не привлекать меня. Я узнала его совершенно с другой стороны за те дни, что провела у волков. И иногда, в такие минуты как эта, мне действительно хотелось… остаться? Принимать его ненавязчивое внимание, помогать Айни, познакомить сына с бойкими волчатами. В нашем тройственном общении было что-то неправильное, но вспоминать об этом с каждым разом становилось труднее.

— Оставайся с нами, — припечатала волчица в своей обычной манере говорить все прямо, как есть. — Вороненка вырастим. Тебя не дадим в обиду.

Аки рассмеялся мне в макушку.

— Заметь, малышка, это предлагаю не я.

*

А потом все стало хуже.

Словно бы боги разгневались на меня за промелькнувшую в голове шальную мысль — а не остаться ли с волками. Не стать ли частью их Стаи, обеспечив себе и ребенку Семью. Ту, которой, как мне подспудно казалось, не может быть у нас с Курхом. Семью, в которой разговаривают и смеются, доверяют и слушают. Слишком много лун прошло с той счастливой весенней поры. Слишком сложно было, выходя из теплой пещеры на продуваемую всеми ветрами поляну, вспоминать жаркое солнце, жаркие объятия.

Мне теперь почти всегда было холодно. Айни морщила нос и гоняла Аки по всему лесу за травами и кореньями.

— Это дурной знак, — говорила она, когда думала, что я не слышу.

И, в конце концов, волчица сдалась.

— Сирим, — сказала она, глядя на меня, закутанную в несколько шалей и сжимающую в дрожащих руках чашку с отваром, непривычно серьезно, — мы должны отвести тебя к людям. Срок приближается, и я не смогу тебе помочь, если что-то пойдет не так.

— Я справлюсь, — подал голос со своего угла Аки. Волчица лишь клацнула зубами.

— Будь ты хоть трижды бессмертный дух, ты все-таки мужчина! А в таких делах лишь женщина знает, что делать.

Я стиснула чашку.

— В нашей семье все роды принимала Хранительница.

Аки задумчиво нахмурился.

— Ты ведь из Нерок, верно? Стало быть, Айрын. Чудесно, чудесно, — морщины на его лбу разгладились. Он встал, хлопнув себя по коленям. — Этой старушке я готов доверить нашу малышку. Айни, что нужно собрать?

Они засуетились, складывая в заплечный мешок нехитрые пожитки, что я скопила за время пребывания в Стае. Я смотрела на это со все нарастающей тревогой.

— Постойте, — голос звучал хрипло. — Я… я не могу вернуться.

Айни остановилась.

— То есть как это не можешь?

Мне было сложно это объяснить. Выходя замуж, девушка покидала свой род безо всякой возможности вернуться обратно. Это был бы позор для семьи. Тем более… Здесь, у волков, я на время забыла об этом, но Весна, яркая недолгая Весна ушла безвозвратно, когда Курх покинул меня. И что должно означать мое возвращение для рода, который видел во мне надежду на счастье и изобилие?

Уж лучше бы Курх вернулся и забрал меня домой. Или Айни согласилась, чтобы я осталась. Но вернуться…

— Что бы ты сейчас ни думала, забудь об этом, — зло сказала Айни. — Если выбор стоит между твоим позором и жизнью твоей и вороненка, для меня он очевиден. Не для того мы с Аки тебя выхаживали. И я разочарована, что ты считаешь иначе.

Ребенок пихнул меня в живот, словно напоминая, что тоже имеет право выбора.

— Хорошо, — вздохнула я.

Мы подошли к селенью со стороны тотемного столба. Я крепко держалась за загривок Айни, чтобы не упасть. После перехода мутило.

Группа охотников грелась у подножия холма. Нас с Айни они заметили не сразу, но стоило охотникам сообразить, кто перед ними, как, побледнев, мужчины бросились с сообщениями в разные края селенья. Одну тропинку я узнала бы из десятков других — охотник бежал оповестить моих родителей. Кто-то спешил к Старейшине. Другие — к дому Хранительницы рода.