Кольцо Дамиетте - Елена Гантимурова

Лаура, сделав над собой усилие, мысленно выбросила из головы образ соперницы. Она сделает так, что противная кузина сама оставит графа! Может же она уехать зачем-нибудь из замка, или выйти замуж, или… или даже умереть. Рассердившись на себя за последнюю мысль, Лаура отвернулась от окна.

Сейчас, услышав о произошедшем ночью преступлении, она безудержно рыдала, отталкивая поднесенную Катариной чашку с ароматным чаем. Известие о смерти красавицы-актрисы, игра которой так потрясла всех вчера вечером, совершенно выбило Лауру из равновесия. Она растерялась, не зная, переносить ли помолвку. «Раз в такой день в замке случилось несчастье, – уже в который раз повторяла она Катарине. – понятно, что это дурной знак, и я не хочу даже думать о том, чтобы праздновать что-либо сегодня».

– Подумай, она такая молодая, такая красивая! Кто? Кто мог это сделать? И почему именно в день моей помолвки? Мне следует перенести дату, хотя бы до того дня, когда будет ясно, что же случилось на самом деле.

Катарина слабо пыталась ее отговаривать, а в душе соглашалась с тем, что церемония должна быть отложена. Про себя она подумала, что лучше бы не просто перенести, а вообще отказаться от этой затеи – уж очень безрадостной, на взгляд Катарины, может оказаться жизнь Лауры в замке после свадьбы.

В комнату постучался посланник с известием от графа Эдмунда. Им оказался оруженосец графа, рыцарь Ульрих. Катарина обрадовалась, узнав его – ей нравился веселый нрав молодого человека. Казалось, он не умеет грустить. Вот и сейчас, как будто не заметив следов слез на лице Лауры, он доложил, что граф не намерен переносить церемонию и ждет невесту в назначенное время, одетую подобающим образом. Когда Лаура стала что-то говорить о переносе помолвки, он только пожал плечами:

– Мне кажется, вы все усложняете, госпожа. Эта актриса только два дня находилась в замке, да и в Верфене труппа проездом. Так что ее смерть не имеет никакого отношения к происходящему здесь. Конечно, досадно, что это случилось именно в этот день, но виновных, вернее, виновную, уже схватили, и по приказу графа она отправлена в подземелье.

Девушки в один голос воскликнули:

– И кто же это?

Ульрих махнул рукой:

– Тоже из труппы. Молодая актриса, которая жила вместе с убитой. Конечно, она утверждает, что всю ночь спала и увидела труп только утром, но как можно ничего не услышать, если рядом с тобой в комнате убивают человека?

Катарина в удивлении распахнула глаза:

– Убийца – Мари? Та молодая девушка из труппы, что жила с ней в одной комнате? Как это может быть?

– Ну, мало ли что не поделили две женщины, – беспечно пожал плечами Ульрих.

Лаура выпрямилась:

– Передайте графу, что мы будем готовы к началу церемонии.

Пока девушки одевались, Катарина все время раздумывала о том, что сказал Ульрих. Мари отсутствовала ночью в комнате, уж Катарине-то это было известно. Она своими глазами видела, как та встречалась с незнакомцем в кладовой под лестницей. Почему Мари скрыла это? Актрисы не придерживаются в жизни строгих правил, и рядом нет родни, мнением которой нужно дорожить. И все же она предпочла оказаться запертой в подземелье, но не сообщила о своем отсутствии в комнате, где произошло убийство. И не назвала имя человека, с которым провела ночь… Непонятно…

* * *

Церемония помолвки выглядела необычной. Ее участники – слуги и немногочисленные гости – переговаривались между собой, толкаясь, занимали места получше, а мысли всех без исключения были заняты совершенным в замке убийством.

Солнце, так ярко светившее с утра, к полудню спряталось за низкие, быстро бегущие по небу тучи. Ветер в одночасье усилился и поменял направление. Теперь он дул с восточного склона гор. Начался дождь – мелкий, похожий на осенний, иногда с мокрым снегом. Резкие порывы ветра заставили гостей закутаться в плащи и палантины. Ввиду плохой погоды жених ожидал невесту в большом зале, а не у церкви. Зал срочно освободили от столов и скамеек, театральный реквизит, оставшийся от вчерашнего спектакля, вынесли в кладовые, о представлении напоминал лишь занавес, скрывающий помост-сцену.

Маленький Людвиг стоял в первом ряду у лестницы, с нетерпением ожидая выхода будущей госпожи. По случаю праздника поверх льняной рубашки на нем красовалось сшитое матерью короткое сюрко красного цвета с ярким вышитым поясом. В последние дни в замке происходило много интересных событий, и Людвиг спешил во всем принять участие.

– Мама, а можно я понесу шлейф платья невесты?

– Длинный шлейф на платье будет на свадьбе, а сейчас нечего путаться у господ под ногами. – Мать сердилась на Людвига. Как раз тогда, когда утром на кухне не хватало помощников, он куда-то пропал. Женщина даже начала волноваться, а потом выяснилось, что сын тайком бегал в подземелье, куда заперли ту молодую девушку, актрису, которую схватили по приказу графа. Он, видите ли, носил еду – булочки с господского стола! Это же надо придумать! Мать не боялась, что мальчик может заблудиться в подземных коридорах – Людвиг знал подземелье лучше, чем стражники, охраняющие казематы, но она сомневалась, что граф одобрит поведение ее сына.

Оба владельца Хоэнверфена, Хедвиг и рыцари собрались отдельно на возвышении, ожидая выхода Лауры и ее свиты. В этот день все они надели плащи с вышитым гербом графов Хоэнверфенских, даже накидка Хедвиг крепилась большой пряжкой с изображением сокола – главного покровителя рода. Граф Эдмунд выглядел мрачным. Скрестив руки на груди, он молча смотрел прямо перед собой, на суровом лице стали резче морщины. Рядом с ним стояла его кузина, она, казалось, не замечала суеты вокруг – красивые черты не выражали ничего, кроме надменного спокойствия. Рыцарь Симон тоже молчал, стоя позади графа, он, казалось, прислушивался к себе, не интересуясь окружающим миром.

Лишь старый граф, не замечая общего настроения, был оживлен и многословен. Он с радостью описывал Ульриху новый метод выездки лошадей, который ему рассказал по секрету возвращавшийся через Верфен из Италии французский рыцарь. Ульрих с преувеличенным вниманием слушал, изредка бросая внимательные взгляды на графа Эдмунда.

– О, при нашей посадке на лошади мы не сгибаем ноги в коленях, в наших доспехах трудно это сделать. – Старый граф явно получал удовольствие от своего рассказа. – А вот во Франции для того, чтобы лошадь чувствовала всадника, укорачивают стремена. И тогда…

– Ульрих, они задерживаются. – Граф перебил отца на половине фразы. – Ты уверен, что они правильно тебя поняли?

Рыцарь Ульрих шагнул в сторону графа:

– Мой господин, госпожа Лаура сначала настаивала на переносе помолвки из-за… – он мгновение подбирал слово, – ночного происшествия. Однако ваша невеста не стала спорить, узнав, что вы не хотите менять запланированный порядок.

– Может быть, она перепутала время? – ядовито усмехнулась Хедвиг. – С молодыми девушками это бывает.

– Нет-нет, госпожа, она просила передать, что будет готова в полдень.