50 знаменитых авантюристов - Ольга Исаенко

Впрочем, происхождение его было самое заурядное, семья – не бедной, но и не очень зажиточной. Отец – Дементий Анкудинов, из стрельцов, занимался мелкой торговлей. Покупал по окрестным деревням холсты и полотно, а потом в Вологде сбывал их московским купцам. В сыне родители души не чаяли, мальчик рос красивым и смышленым, и отец определил его на учение в школу при Пафнутьевском монастыре. Способный ученик, Тимофей быстро научился всей школьной премудрости – читать, считать и красиво писать. К тому же он оказался музыкально одаренным юношей, обладал хорошим слухом и прекрасным голосом. Как первый ученик, он не мог не обратить на себя внимание высшего церковного начальства. Отец Нектарий, вологодский архиерей, взял его себе в келейники. Тимошка, великолепно исполняя секретарские обязанности, стал правой рукой у престарелого владыки. Более того, вскоре отец Нектарий за него выдал замуж свою любимую внучку Авдотью Васильевну.

Юноша стремительно поднимался по социальной лестнице – родня самому архиерею, да и неплохое приданое принесла молодая красавица жена. «Внук» столь знаменитого дедушки вовсю пользовался данными ему привилегиями. А когда старик заболел, Тимофей фактически взял дела епархии в свои руки. На официальных бумагах появилась подпись: «Тимофей Анкудинов, наместник архиерея Вологодского и Великопермского».

Но в 1636 году отец Нектарий умер, и так хорошо начавшаяся карьера Тимошки резко приостановилась. Новый архиерей, как это часто бывает, начал пристраивать к делу своих людей, поэтому «команду» бывшего владыки ощутимо потеснили. Не стало места здесь и двум закадычным друзьям – Тимошке Анкудинову и дьяку Ивашке Патрикееву. Патрикеев, вольный как ветер, подался в Москву, где и устроился в одном из приказов, а Тимофей, связанный семьей, остался в Вологде. Праздная жизнь богатого человека скоро ему наскучила. Анкудинов – натура деятельная, ищет, чем себя занять, и вскоре находит занятие по вкусу – кабаки, продажные женщины, азартные игры. За два года было промотано все состояние, а между тем в семье родился ребенок. Тимофея это отрезвило, и он решил с семьей перебраться в Москву, где уже устроился его друг Патрикеев. За прошедшие два года Иван стал дьяконом при князе Черкасском в приказе Новой Чети. Сюда же он устроил и Анкудинова писцом. Приказ занимался очень прибыльным делом – собирал налог за продажу спиртных напитков с великокняжеских кабаков и трактиров.

Работать Тимошка мог, когда хотел. Князь Черкасский заметил старание молодого писаря, ставшего вдруг таким необходимым. За три года работы в приказе Анкудинов вырос до сборщика денег и хранителя казны. В семье тоже установился мир – к тому времени Тимофей Дементьевич (как его теперь почтительно все называли) был уже отцом двоих детей. Младшему сыну он выбрал крестными своих сослуживцев – писца Ивана Пескова и дьяка Василия Шпилькина.

Но достигнув благосостояния, Тимофей опять заскучал и решил разнообразить свою правильную жизнь азартными играми и посещением увеселительных заведений. Денег на это уходило все больше, поэтому скоро приказной казной он стал распоряжаться как собственной. Неизвестно, сколько это могло бы продолжаться, но в приказ вскоре прибыла ревизия во главе с боярином Морозовым. А в казне к тому времени был уже большой недочет. В те суровые времена с растратчиками царских денег не церемонились, казнокрадам рубили правую руку и сажали в тюрьму. В тюрьму Тимошка не хотел, а деньги уже потрачены, и за короткое время честным путем их не заработать. Тогда Анкудинов выдумал небольшую легенду и пошел с ней к своему куму Василию Григорьевичу Шпилькину. Он поделился с другом своим горем: приезжает из Вологды богатый купец, его давний приятель. Они давно не виделись, и хочется Тимофею показать себя с самой лучшей стороны, какой он стал богатый и уважаемый человек. Одно плохо: у жены нет дорогих украшений, поэтому он и просит Василия одолжить ему для супруги жемчужный воротник и другие украшения, которые завтра же будут возвращены владельцу. Шпилькин не только на словах посочувствовал бедолаге, он поступил как настоящий друг, дал украшения. А назад их отдавать никто не торопился. Кум долго напоминал Анкудинову о долге, потом не выдержал и пожаловался князю Черкасскому. На княжеском суде Тимошка нагло все отрицал и требовал доказательств: расписки или долгового поручительства. Ничего этого у Василия, естественно, не было, и за неимением доказательств Анкудинова отпустили, а Шпилькин поклялся отомстить бывшему другу.

Украденные драгоценности не залатали все дыры в казне, да и жена все время упрекала за кражу. Тимофей стал опасаться, как бы она во время исповеди не рассказала все священнику. И тогда Анкудинов решился на страшное преступление.

В то время он познакомился с обедневшим польским шляхтичем Константином Конюховским, таким же пройдохой, как и он. Тимошка посвятил его в свои планы, и они вдвоем решились их исполнить. Анкудинов отдал младшего сына под присмотр крестного отца Ивана Пескова, под предлогом того, что едет с женой по святым местам. Авдотье же своей покаялся в грехах, который раз пообещал исправиться. Глубокой ночью, забрав все ценное, он поджог дом вместе со спящей женой. Теперь все нити были обрезаны, и осенью 1643 года Тимофей Анкудинов пустился в «свободное плавание».

От пожара сгорела почти вся улица, опознать останки не было никакой возможности, и соседи решили, что все Анкудиновы погибли в огне. А в это время Тимофей с Конюховским уже был у польской границы. В придорожном кабаке, недалеко от Витебска, беглецам улыбнулась удача. Здесь остановился следовавший на родину немецкий купец Миклаф. Приятели еще раньше приметили его породистого брабантского коня, и пока Тимошка развлекал купца интересной беседой, подливая в кубки вина, его напарник вывел жеребца из конюшни. Конь оказался воистину золотым, в седельных сумках было спрятано 2000 талеров – вся выручка купца от торговли с Московией. Миклаф не поленился, вернулся назад в Москву и в Тайном приказе описал грабителя. Словесный портрет очень напоминал приказным дьякам Анкудинова, и тогда в его смерти засомневались, тем более, что ревизия обнаружила в казне огромную недостачу.

А беглецы тем временем спокойно добрались до Польши. Для Речи Посполитой это время было не самым лучшим: волнения в Украине, шведское вторжение и последствия затяжной войны с Россией. К тому же не оправдались надежды польского короля Владислава на российский престол. Он уже представлял себя с российскими скипетром и державой в руках, но Поляновский мир 1634 года одним из своих пунктов перечеркнул эти мечты напрочь. Поэтому польский король с радостью пользовался любой возможностью, чтобы досадить восточному соседу. И Тимошка, по совету Конюховского, решил теперь именоваться Иоанном Шуйским, сыном умершего великого князя Василия Ивановича Шуйского. Его не смущало, что Василий Иванович детей не имел, да и его два брата – Дмитрий Иванович и Иван Иванович не оставили потомства мужского пола. Не смущал этот факт и короля Польши. Владислав милостиво принял «престолонаследника», обещая ему свою поддержку во всех начинаниях. «Нам ведомо, что он вор, но через него я принесу много хлопот Московии», – парировал король возражения приближенных по поводу самозванца. А пока Анкудинову был предоставлен дом в Варшаве, «4 пары коней, 2 крытых возка для пользования, 10 жолнеров для стражи, 6 пахолков для услуг и 3000 злотых в месяц на содержание». Два года для господина и его слуги, которого играл верный Конюховский, прошли совсем незаметно. Снова женщины, карты, вино… Но идиллия, к сожалению, не может продолжаться вечно. Владислав умер, не успев воспользоваться услугами Лжешуйского, а новому королю Яну Казимиру было не до Анкудинова. Он отказал в выдаче Тимошке очередной суммы содержания. Опыт пройдохи подсказывал, что ловить здесь больше нечего, пора искать других покровителей.