Колдун и кристалл - Стивен Кинг

– Да, Роланд.

– Берт?

– Ага. – Катберт заговорил как истинный хэмбриец. – Готов, яготов.

Впереди, в пыльной пелене взад-вперед сновали люди, готовяцистерны к дальней дороге. На новоприбывших смотрели с любопытством, но безопаски. Роланд выхватил оба револьвера.

– Гилеад! – прокричал он. – Хайл! Гилеад!

И бросил Быстрого в галоп. Ален и Катберт не отставали ни нашаг. Катберт вновь оказался посередине, с рогаткой в руках, зажав спичкигубами.

Стрелки накатывали на Скалу Висельников, как разъяренныефурии.

Через двадцать минут после того, как Шими отправили на юг.Олив и Сюзан обогнули резкий поворот и оказались лицом к лицу с тремявсадниками. В последних лучах заходящего солнца Сюзан увидела синий гроб наруке того, что на-ходился посередине. Рейнолдс. Сердце ее упало.

Мужчину слева, в выцветшей шляпе скотовода и прищуреннымглазом, Сюзан не знала, зато справа, похожий на твердокаменного проповедника,сидел на коне Ласло Раймер. Именно на Раймера посмотрел Рейнолдс после того,как улыбнулся Сюзан.

– Мы с Ласло не успели даже пропустить по стакану за упокойего брата, канцлера и министра. Едва мы прибыли в город, как нас убедилипоехать сюда. Я не хотел, но… черт! С этой старухой особо не поспоришь.Уговорить труп отсосать у тебя, простите за грубость. Я, правда, думаю, что утвоей тетки поехала крыша, сэй Дельгадо. Она…

– Твои друзья мертвы, – врезалась в его монолог Сюзан.

Рейнолдс помолчал, потом пожал плечами:

– Что тут скажешь. Может, так оно и есть, может – нет. Я вотрешил уехать отсюда, даже если они не составят мне компанию. Но могузадержаться еще на одну ночь. Эти обряды в ночь Жатвы… Я много слышал о том,как ее отмечают на Внешней Дуге. Особенно о кострах.

Мужчина с прищуром рассмеялся.

– Пропустите нас, – обратилась к ним Олив. – Эта девушка несделала ничего дурного, я – тоже.

– Она помогла сбежать Диаборну, – возразил Ласло Раймер, –который убил твоего мужа и моего брата. Я не могу сказать, что она не сделаланичего дурного.

– Боги, возможно, упокоят душу Кимбы Раймера в пустоши, –усмехнулась Олив, – но он разграбил половину городской казны, и то, что непошло Джону Фарсону, оставил себе.

Раймер отпрянул, словно ему влепили оплеуху.

– А ты думал, я ничего не знаю? Ласло, напрасно ты держалменя за круглую дуру. Хотя что мне до твоего мнения. Я знаю столько, что менятошнит от таких, как ты. Я знаю, что мужчина, который сейчас сидит на лошадирядом с тобой…

– Заткнись, – пробормотал Раймер.

– …скорее всего всадил нож в черное сердце твоего брата. СэйРейнолдса видели ранним утром в том крыле. Так мне сказали…

– Заткнись, сука!

– …и я этому верю.

– Лучше делай, что тебе говорят, сэй, и придержи свойязычок. – Лицо Рейнолдса посуровело.

А он не любит людей, которые в курсе его делишек, подумалаСюзан. Даже когда знает, что сила на его стороне и то, что им известно, никакему не повредит. И без Джонаса он не столь уверен в себе. Можно сказать, совсемне уверен. Это он тоже знает.

– Позвольте нам проехать, – попросила Олив.

– Нет, сэй, этого я сделать не могу.

– Тогда мне придется помочь тебе, не так ли? Ее рука нырнулапод пончо и вернулась с огромным старинным пистолем: инкрустированная слоновойкостью рукоятка, потемневший ствол, пороховой запал.

Олив не сумела сразу вытащить пистоль: он зацепился напончо, и ей пришлось отцеплять его от материи. Она не сумела быстро взвестикурок, для этого нужно было задействовать сразу два больших пальца, и ейпотребовалось две попытки. Но все трое, в том числе и Рейнолдс, словнооцепенели, увидев у нее в руках это древнее чудище. У Рейнолдса просто отвислачелюсть. Джонас бы расплакался, увидев, кто ходил у него в помощниках.

– Пристрелите ее! – проскрипел старушечий голос за спинамимужчин, перегородивших дорогу. – Что на вас нашло, идиоты? ПРИСТРЕЛИТЕ ЕЕ!

Рука Рейнолдса метнулась к револьверу. Конечно, свое дело онзнал, но дал Олив слишком большую фору. Ствол его револьвера еще не покинулкобуры, когда вдова мэра, держа пистоль обеими руками, наставила его наОхотника за гробами и, закрыв глаза, как маленькая девочка, которую заставляютесть что-то противное, нажала на спусковой крючок.

Сверкнула искра, но отсыревший порох на взорвался, а лишьсгорел, превратившись в облачко синего дыма. И металлический шар, достаточнобольшой, чтобы разнести голову Клею Рейнолдсу, остался в стволе.

А в следующее мгновение громыхнул револьвер Рейнолдса.Лошадь Олив, заржав, поднялась на дыбы. Олив слетела на землю, с черной дыройна оранжевой полосе ее пончо… чуть повыше сердца.

Сюзан слышала собственный крик, доносящийся откуда-тоиздалека. И, наверное, кричала долго, пока не услышала приближающийся перестуккопыт пони. И тут все поняла. Поняла еще до того, как мужчина в выцветшей шляпеподал лошадь в сторону. Она увидела возок, и крики смолкли.

Пони, который привез ведьму в Хэмбри, заменили другим,полным сил, но возок остался прежним, черным, с золотыми каббалистическимисимволами. И возница тоже. Риа держала вожжи в скрюченных руках, недоброулыбаясь Сюзан. Как улыбаются трупы.

– Привет, моя маленькая конфетка. – Она назвала ее так же,как и давным-давно, в ту ночь, когда Сюзан пришла в ее хижину, чтобы пройтипроверку на целомудрие. В ту ночь Сюзан пробежала большую часть пути, такое унее было хорошее настроение. Она поднялась на холм под светом Целующейся Луны,кровь играла у нее в жилах, щеки раскраснелись, и напевала она «Беззаботнуюлюбовь».

– Твои приятели и трахальщики унесли мой шар. – Риаостановила пони в двух шагах от Сюзан. Даже Рейнолдс смотрел на нее со страхом.– Взяли мой чудесный магический кристалл, вот что натворили эти гадкиемальчишки. Эти отвратительные головорезы. Но он успел мне многое показать. Онвидит далеко, этот шар, и не только в настоящем. Многое я позабыла… но тольконе ту дорогу, которой ты хотела ускользнуть, конфетка моя. Не ту дорогу, накоторую вывела тебя эта мертвая сука, которая лежит сейчас в пыли. А теперь тыдолжна вернуться в город. – Ухмылка Риа стала шире. – Самое время разжечькостер, знаешь ли.

– Отпустите меня, – Сюзан оглядела мужчин. – Отпустите меня,иначе вам придется держать ответ перед Роландом из Гилеада.