Е. П. Блаватская. История удивительной жизни - Сильвия Крэнстон

В XX в. отношение к мифам и легендам начало меняться с появлением трудов Карла Юнга и таких книг, как «Забытый язык» Эриха Фромма и «Тысячеликий герой» Джозефа Кэмпбелла. Фромм пишет:

Сновидения древнего и современного человека написаны на одинаковом языке с мифами, авторы которых жили на заре истории… Но современный человек забыл этот язык – не когда он спит, а когда бодрствует. Важно ли понимать его и в бодрствующем состоянии?.. На мой взгляд, язык символов – тот иностранный язык, который мы все должны изучать. Его понимание даёт нам возможность прикоснуться к одному из самых значимых источников мудрости – мудрости мифа, и проникнуть в более глубокие слои нашей собственной личности…

В «Тысячеликом герое» Джозеф Кэмпбелл дополняет наше представление о том, каким может быть миф: миф – это потайное окно, через которое неиссякаемая энергия космоса проникает в культурную деятельность человека. Религии, философии, искусства, социальные формы первобытного и современного человека, основные открытия в науке и технике, наши сновидения – всё это возникает из основного, магического кольца мифов… Символы мифологии не созданы человеком; их нельзя заказать, придумать или навсегда пресечь. Они являются естественным продуктом психики, и каждый из них несёт в себе неповреждённый зачаток силы их источника[1203].

В связи с подобными идеями возникает вопрос, не интересовался ли Кэмпбелл теософией? Из биографии Кэмпбелла «Пламя в сознании», написанной Стивеном и Робином Ларсенами в 1991 г., мы узнаём, что Кэмпбелл неоднократно общался с теософами. Биографы утверждают, что в 1928 г., собираясь отправиться в кругосветное путешествие, Кэмпбелл «был поражён тем, как естественно его интерес к теософии и Востоку вписался в план путешествия и исследований; именно тогда у него начало появляться чувство внутреннего центра, которого ему так не хватало»[1204].

В «Силе мифа» Кэмпбелл напоминает о том, что «Фрейд и Юнг одинаково утверждали, что миф основывается на бессознательном»[1205]. Юнг известен своей теорией о коллективном бессознательном, и вот как он объясняет это понятие:

Более или менее поверхностный слой бессознательного – вне всяких сомнений личностный… но это личностное бессознательное покоится на более глубоком слое, который не зависит от личного опыта… он является врождённым. Этот уровень я называю коллективным бессознательным… его содержание и поведенческие формы более или менее одинаковы у всех индивидуумов… Таким образом, он представляет собой общий психический субстрат, сверхличностный по своей природе, который присутствует в каждом из нас[1206].

Одним из доказательств этой теории, говорит Юнг, является тот факт, что «мифы и сказки народов мира содержат определённые, повторяющиеся мотивы», которые являются «частью унаследованной структуры нашей психики, и поэтому могут… спонтанно проявляться в любом месте и в любое время»[1207].

Любопытно, что в «Тайной Доктрине» (Т. 2, с. 293) с разницей в 40 лет высказывается похожая идея:

Воображение масс, как бы оно ни было беспорядочно и неуравновешенно, никогда не могло бы представить и породить ex nihilo такое количество чудовищ, такое богатство необыкновенных сказок, если бы оно не имело своим центральным ядром те носящиеся воспоминания, туманные и неясные, которые связывают разорванные звенья цепи времени, чтобы создать из них таинственную ткань мечтаний нашего коллективного сознания. [Курсив С. Крэнстон.]

Юнг как-то написал, что, когда индийская философия стала известна на Западе, первое время она «оставалась уделом санскритологов и философов». Он добавляет: «Но в скором времени Теософское общество под предводительством мадам Блаватской овладело традициями Востока и поспособствовало их широкому распространению»[1208].

* * *

К началу нашего века Зигмунд Фрейд уже выдвинул теорию о том, что каждый индивидуум обладает областью бессознательного, в которой хранятся подавляемые или забытые идеи. Эта область нередко оказывает негативное воздействие на сознание, причём сам человек этого не осознаёт.

В дневнике Мирчи Элиаде есть запись от 6 июня 1964 г., в которой он говорит о нашумевшем труде Фрейда, посвящённом сновидениям:

Пока Фрейд работал над Traumdeutung, английские теософы говорили об «истории Акаши» и «памяти природы». Последняя подразумевает, что природа не забывает ничего, что когда-либо происходило. Память об этих событиях – космическая, историческая, личная – заключена в различных природных объектах. Некоторые люди – те, кто обладает «надлежащим, психически настроенным разумом», – способны через прикосновение к определённым осязаемым предметам узнать сокрытую в них историю.

Интересно отметить, что Фрейд также полагает, что человек не забывает ничего из случившегося с ним в детстве. Все эти воспоминания можно восстановить (с помощью психоаналитика) не посредством «осязаемых предметов», а с помощью изображений… Теория истории Акаши, которую придумали теософы… по своей структуре схожа с теорией Фрейда. Фрейд интересовался оккультизмом. Не мог ли он читать теософские произведения, которые вошли в моду после 1895 г. и были особенно популярны в 1898 г.?[1209]

Эрнест Джонс, автор трёхтомника «Жизнь и творения Зигмунда Фрейда», утверждает, что оккультизм «поистине разрушал» Фрейда и «сбивал его с толку»[1210].

Стоит отметить, что Е. П. Блаватская писала о подавляемых или забытых мыслях, хранящихся в подсознании, за 10 лет до того, как это сделал Фрейд. В статье «Память при умирании»[1211], опубликованной в 1889 г. в «Люцифере», она одобрительно цитирует Эдгара Кинэ, автора «Творения»: