«Я пригласить хочу на танец Вас…» - Галина Васильевна Воскресенская (Железнова)

мечтал номарх пристроить свою строптивую дочь, я узнал, как говорится, на собственной шкуре.

– Я никогда не бывал при дворце фараона, долгие годы путешествовал, но всё знаю о твоих трудах по строительству пирамиды, – вновь напомнил Али про Найфел.

– Откуда?

– От Найфел. Она сама мне рассказала, как ты чуть ли не каждый день отчитывался перед фараоном-царицей Иштар.

– Неужели Иштар – это Найфел? – наконец-то задал потрясённый Ленхатеп вслух этот долгое время мучивший его вопрос.

– А ты не знал?! Неужели ты, так сильно любивший Найфел, не смог узнать её в костюме фараона? – безмерно удивился Али Шукри.

– Смеёшься? – спросил расстроенный Ленхатеп. – А ты хотя бы раз видел вблизи фараона? Во-первых, глаза держать надо долу, чтобы не осквернить своим взглядом наместника бога на земле. А во-вторых, каждый фараон столько косметики (красок и мазей) кладёт на своё лицо, что, возвращаясь в свои покои, наверно, и сам себя не узнаёт!

– Да ладно, кончай оправдываться! – сердито буркнул Али. – Вот руками таких молчунов, как ты, и совершаются заговоры, когда живого человека чуть ли не на смерть забивают палками!

– Да-да, я слышал об этом скандале, – продолжал оправдываться Ленхатеп. – Но я не знал, что царица Иштар – это на самом деле когда-то моя Найфел. И что я мог сделать, когда вечером все разошлись как ни в чём не бывало, а наутро сообщили, что царицы больше на троне нет, а правит нами вновь восстановленный в своих правах Великий Хуфу?

– О боги! – воскликнул Али. – И за что эта чудная женщина любила и любит его?!

– Повтори, любезный Али, что ты сказал, – торопливо произнёс Ленхатеп. – Это правда?! Найфел любит меня?!! Она простила меня?

– Да, тебя простила, – ответил Али. – Или не смогла возненавидеть, как сделала это по отношению ко многим богачам, а также и с твоими родителями.

– Так это тоже она?! – спросил ошарашенный Ленхатеп. – За что? Почему?!

– Точно такие же вопросы задавала когда-то Найфел, когда хоронила вашего сына.

Это сообщение оказалось для Ленхатепа ещё большим потрясением. Ещё бы! Столько лет жить с ненавистной женщиной, тоскуя о потерянной любви! Терзаться муками совести от свершенного предательства!  Горевать, что судьба лишила его потомства – и узнать, что он сам, своими руками (точнее неразумной головой и трусливым сердцем) погубил своего сына!

– Где она? – наконец-то спросил Ленхатеп. – Куда я должен ехать, чтобы увидеться с Найфел?

– Я виделся с нею в Харране, в Месопотамии. Это было около трёх назад, – ответил Али. – Найфел почти не двигалась: видимо, заговорщики ей немало костей сломали… Если уж решился увидеться с нею, поспеши: люди из этого мира очень быстро, как оказывается, уходят в царство Осириса… Да, очень быстро они возвращаются туда, – последнее предложение Али проговорил вполголоса и быстро утёр слезу, вспомнив, что и как рассказывала Найфел о своём сыне.

Эпилог

Но Ленхатеп опоздал. Да и не мог успеть. Когда Али Шукри рассказал возлюбленному Найфел о своей встрече с нею, женщина уже покинула земной мир, ушла в Царство мёртвых.

Найфел очень надеялась увидеть Ленхатепа, и Набият поражалась тому, как много сил и терпения приложила её подруга, чтобы продлить своё пребывание в мире живых!.. Найфел долго лечила свои телесные раны: больную спину, по которой прошлись не один раз тяжёлым скипетром и палками, руки и ноги, опухшие и посиневшие, а также неутихающую боль в сердце. Месяц за месяцем несколько лет прошли в страшной и мучительной борьбе за жизнь. Но, вероятно, в этой жизни она испытала уже всё: и сладостный миг любви, и боль разлуки, и счастье материнства, и отчаяние, разрывающее сердце, когда родной человек умирает, и торжество мести, и радость встречи с другом, с которым уже и не чаяла встретиться, и тоску по любимому, изъевшую всю душу…

Только смирения не было в этой женщине. Ни о чём она не жалела: ни о том, что безрассудно любила, ни о том, какие жесткие клятвы дала на могиле сына, ни о том, как совершила своё возмездие, ни о том, что похоронят её не в пирамиде, положив в роскошный саркофаг, а просто завернут в саван и закопают в песке, как это она сделала с тельцем умершего Гора…

Так в сорок шесть лет (через два года после встречи с Али Шукри в Харране) покинула своё тело бессмертная душа Найфел – с тем, чтобы во вновь назначенный срок воплотились её БА (жизненные силы), КА (дыхание, астральное тело), АХ (дух воли и желаний) и Шу (непознанная грань человеческой субстанции – то ли разум его, то ли животное начало – тень человека) в новом ХАТ – физическом теле.

Али Шукри сдержал своё слово. Он вернулся в Харран, где после долгих лет разлуки встретил желанную Найфел, но не было её больше в царстве живых. Прибывший с Али Шукри Ленхатеп был сражен этой вестью.

– О боги, простите меня! Прости меня, любимая Найфел! Милая моя девочка! Я, я один виноват во всех твоих бедах!! Я – корень зла и виновник всех твоих преступлений!!

Пока друзья добирались из Египта в Харран, Али Шукри подробно, как запомнил, рассказал ему всю историю Найфел. Рассказал и о душе человека, которая не умирает вместе с телом. Может, потому что Ленхатеп был намного образованнее Найфел, или оттого, что годы семейной жизни научили его покаянию, мужчина искренне проникся словами исследователя истины – бывшего рыбака Али.

– Обещаю тебе, Найфел, любовь моя! – воскликнул Ленхатеп. – Я буду искать тебя вечно, везде: на земле, под землёй, на небе! Никогда не иссякнет во мне вечная любовь моя к тебе! Я буду искать тебя во всех жизнях! И обязательно, рано или поздно, но найду! И не потеряю, не упущу, как в этой жизни, клянусь!!

Али вновь вернулся в Египет, добрался до Джеду, где много занимался культом Осириса – бога, умирающего и воскресающего вновь и вновь, вершащего праведный суд в Царстве мертвых, где каждая душа, расставшаяся со своим бренным телом, отчитывается перед богиней справедливости Маат.

Слава тебе, бог великий, владыка обоюдной правды.

Я пришел к тебе, господин мой. Ты привел меня, чтобы созерцать твою красоту.

Я знаю тебя, я знаю имя твое, я знаю имена 42 богов, находящихся с тобой в чертоге обоюдной правды, которые живут, подстерегая злых и питаясь их кровью в день отчета перед лицом Благого.

Вот я пришел к тебе, владыка правды;

я принес правду, я отогнал ложь.

 Я не творил несправедливого относительно людей.

 Я не делал зла.

Не делал того, что для богов мерзость.

 Я не убивал.

Не уменьшал хлебов в храмах, не убавлял пищи богов, не исторгал заупокойных даров у покойников.

Я не уменьшал меры зерна, не убавлял меры длины, не нарушал меры полей, не увеличивал весовых гирь, не подделывал стрелки весов.

 Я чист, я чист, я чист, я чист…