Армяне в Турции. Общество, политика и история после геноцида - Талин Суджян

(Hayrenik’i türk’). По словам Дер-Егиая-на, «потребности обедневших и бездомных сограждан должны удовлетворяться за счет налоговых поступлений до тех пор, пока они не смогут переселиться на свою собственную землю; отсюда и название – отечественный налог…»[182] Варужян Кёсеян в своей книге по истории Армянской национальной больницы «Сурп Пргич» упоминает двенадцать сиротских домов. Согласно их данным, эти сиротские дома на протяжении шести лет зависели от пожертвований общины[183]. Патриарх Дер-Егиаян говорит даже о 15 сиротских домах, и число выживших, прибывших в Стамбул в основном из районов между Амасьей и Мерзифоном, а также тех, кто до эвакуации из Киликии перемещался по пути Стамбул – Изник – Конья, он оценил в 35 000 человек[184]. В 1920 г. численность резко возросла. В течение года после перемирия число сирот составило уже 100 000, и еще приблизительно 100 000 женщин и детей оставались в плену[185]. По воспоминаниям Егиаяна, в ведении Армянской национальной службы попечения находились следующие сиротские дома: Центральный сиротский дом в Кулели (Kuleli) (1000 детей), в Бейлербейи (Beylerbeyi) сиротский дом (250 детей)[186], сиротский дом в Едикуле (Yedikule) на территории больницы «Сурп Пргич» (300 детей, у многих из них была трахома или другие заболевания), приют для девочек в Бешик-таше (Beşiktaş) (100), приют для девочек в Кумкапы (Kumkapi) (100), приют для девочек в Ускюдаре (Üsküdar) на территории Ускюдарского Американского колледжа (100), приют для девочек в Хаскёе (Hasköy) (130), приют для девочек в Арнавуткёе (Arnavutköy) (100 молодых женщин, прибывших из турецких домов), сиротский дом для девочек в Балате (Balat) (100), сиротский дом для девочек в Куручешме (Kuruçeşme) (50), сиротский дом в Макрикёе (Makriköy) (80), армяно-католические сиротские дома Сестер Непорочного Зачатия в Пере (Pera) и Саматье (Samatya) (более 500). По Дерегиаяну: ассоциация «Тброцасер» (Tbrotsaser) также позаботилась о сотнях сирот. Эти сироты были переведены в Салоники (Thessaloniki), Марсель и Париж в 1922 г. К тому же один сельскохозяйственный сиротский дом находился в Армаше (Armash), недалеко от Бахчеджика (Bahjecik); сегодня Акмеше (Akmeşe), и в нем проживало 60 детей. Британская благотворительная организация Lord Mayors Fund управляла двумя сиротскими домами, которые впоследствии были переведены на Корфу. В Макрикёе работал еще один сиротский приют под покровительством швейцарско-армянской организации, который позже был переведен в Швейцарию, затем, впрочем, закрыт[187]. Причина, по которой имена, приведенные в мемуарах Дерегиаяна, и имена в работах Кёсеяна не совпадают, может заключаться в том, что после 1923 г. некоторые из сиротских домов были перемещены и что Кёсеян мог иметь в виду более поздний период. Когда в 1921 г. финансовое положение общины все еще не улучшилось, началась поддержка со стороны Near East Relief(«Помощь Ближнему Востоку»).[188]

После прибытия Рефета Беле (Refet Bele) в Стамбул в ноябре 1922 г. давление на патриарха Завена усилилось[189]. В окружении Мустафы Кемаля он был объявлен персоной нон грата и вынужден с 10 декабря 1922 г. уйти в отставку и покинуть город. После этого с 1922 г. стамбульские сиротские дома были переведены в Грецию[190], а сиротские приюты в Харпуте (Harput), Сивасе (Sivas), Кайсери (Kayseri)[191] и Диярбакыре (Diyarbakir) переехали в Алеппо[192]. Когда в 1923 г. греческое население Малой Азии было изгнано, вместе с ним были депортированы армяне из Яловы (Yalova), Бандырмы (Bandirma), Кютахьи (Kütahya) и Эскишехира (Eskişehir) сначала во Фракию, а затем в Грецию[193]. Также остальное армянское население за пределами Стамбула было под угрозой. Рассказ Варужана Кёсеяна о том, как его семье пришлось покинуть Эдинджик (Edincik), свидетельствует о продолжающейся депортации армян, особенно во время выдворения греков, т. е. в период так называемого обмена населением:

Они заставляли нас вместе с греками покидать наши дома.

В 1923 г. мы приехали в Бандырму (Bandirma). Некоторые люди в порту перебирались в Грецию, другие – в Стамбул. Однажды дома я услышал рассказ, что наши соседи в Эдин-джике угрожали нам, чтобы мы не пытались вернуться и требовать назад наше имущество. Они сказали, что, если мы это сделаем, они прострелят нам ноги, так чтобы мы стали калеками и попрошайничали всю оставшуюся жизнь[194].

Сиротские дома и kaght agayan в Стамбуле в первые десятилетия республики оставались одной из самых сложных социально-экономических задач общины. Важные факты по решению проблем, поднятых депортированными и сиротами, мы узнаем из статьи Армавени Мироглу (Armaveni Miroglu): «На 31 августа 1923 г. в 13 kaghtagayan Стамбула насчитывалось 6385 kaght agan, а в 1924 г. число этих беженцев возросло до 7036[195]. В течение 1922–1923 учебного года в сиротском доме Карагёзяна (Karagö-zyan) проживало 124 ребенка. Затем, в 1922 г., сиротский дом в Кул ели был закрыт, и 125 сирот дней на десять нашли приют в Карагёзяне»[196]. Статья, вышедшая в еженедельном журнале Panper («Панпер») в 1933 г., повествует о том, что на протяжении двух последних десятилетий здесь жили, получали уход и образование более 500 сирот[197]. Карагёзян поначалу был сиротским домом с мастерскими, но затем он был преобразован в сиротский дом с начальной школой, где дети могли выучиться на сапожника, каменщика или слесаря[198].

Администрации общины был представлен подробный отчет под названием «Национальное попечение», который был опубликован в альманахе «Сурп Пргич» (Surp P’rgich’) за 1932 г. Согласно этому отчету, в девяти школах общины обучались 600 сирот и детей-kaght agan[199]. Национальная попечительская организация (Azkayin Khnamadarufiwn) заботилась, таким образом, как о сиротах, так и о kaght’agayan[200]. В 1939 г. в Стамбуле осталось только два детских дома, в которых проживали 500 детей-kaght agan и более 200 сирот[201]. Согласно «Нор Лур» (Nor Lur), еще в 1947 г. в сиротском доме Карагёзяна проживали 120 сирот[202], а по данным «Пароса» (Paros), к 1950 г. через Карагёзян прошла уже 1000 учеников[203]. Здесь же можно было получить медицинскую помощь и лекарства. Сиротский дом в Калфаяне (Kalfayan), который был основан в Стамбуле в 1866 г. монахиней Српуи Калфаян (Srpuhi Kalfayan; 1822, Палу – 1899, Стамбул)[204], работает в том же качестве по сей день[205]. Эти учреждения оказывали поддержку не только армянам, приехавшим из провинции, они, кроме того, были ремесленными училищами (Arhesdanots) для девушек и женщин, которые могли получить здесь профессию, с помощью которой они могли бы зарабатывать на жизнь. В первые два десятилетия после основании республики почти все армянские газеты, издававшиеся в Стамбуле, публиковали многочисленные статьи на эту тему.

Уровень бедности внутри общины сильно возрос после