Я из Железной бригады - Виктор Мишин

Командир оставил на высоте двоих бойцов, которые только что стояли в дозоре. В какой-то мере им повезло, дали отдохнуть, но приказ глядеть во все глаза никто не отменял.

Если честно, пока так и не понял, как хочет осуществить захват «языка» командир. Просто войти в село и захватить первого попавшегося вражеского солдата? Как-то смешно звучит. Идем, крадемся, а понимание не приходит.

– Вашбродь, давайте я немного вперед зайду, пошукаю вокруг, а там решим, как быть?

– Нам нужен «язык», нужно умыкнуть по возможности вражеского офицера…

– Так мы же не знаем, где они квартируют, надо доразведать.

– Хорошо, кого возьмешь?

– Один схожу, шуметь не надо. Только это, вашбродь, вы уж тут тоже, посидите тихо, пока не вернусь, хорошо?

– Давай, у тебя пятнадцать минут.

– Мне их в голове, что ли, отсчитывать? – удивился я. Часов-то, кроме как у командира, ни у кого нет, надо озаботиться.

Все сразу как-то пошло не так. Когда я был где-то в центре села, а оно было огромным, сзади, в районе той высоты, где мы оставили прикрытие, раздалась стрельба. С окраины ее поддержали. Становилось ясно, что кто-то наткнулся на наших, они начали стрелять, отряд решительно поддержал бойцов прикрытия, и что теперь? Бросать все и бежать к ним, а чем я помогу? Просто умереть за компанию? А смысл? Нет, надо остаться на месте и пробовать выполнить задание, а там видно будет. Я и так, пока пробирался сюда, чуть не спалился, а уж бегом мне точно не выйти. Дела-а…

В селе между тем начался переполох. Солдаты сновали везде и всюду, мне чудом удалось залезть в какой-то овин и схорониться. Сколько мне тут сидеть, ума не приложу, но сижу. Солнце уже вставало, когда суета прекратилась полностью, и солдаты вражеского лагеря рассосались по хатам и палаткам. Осторожно спустившись из своего укрытия, взял да и умыкнул одного горе-солдата. Тот сидел на завалинке и курил какую-то дрянь, больше похожую по запаху на жженую тряпку. Вроде «травы» тут еще нет, в городах все больше кокаином увлекаются, но запах стоял такой противный, что даже мне, стоявшему в стороне, горло жгло.

Затащив в сарай пленника, достал нож и, приставив к его глазу, на немецком потребовал рассказать о том, что произошло. Немец был так напуган, мальчишка еще совсем, лет восемнадцати, думал, что обделается, но вроде удержал все в себе. Мальчишкой я его назвал просто потому, что мне прежнему-то тридцатник был, это здесь всего двадцать, на десятку помолодел я, за счет переноса, вот и отношусь к таким мальчишкам несколько свысока. Парнишка и правда был очень молод, рыжие волосы, тонкие и редкие усики под узким и коротким носом. Глаза чистые, как небо, ариец, мля, даже злости нет, глядя на него.

Карл, ну, хоть не Фриц, упираться и не думал. Подрожал чуток, заикаясь, но играть в героя не стал. Вывалил все и быстро, поэтому даже убивать его пока не стал. Скорее всего, придется, но позже решу с этим, не хочется, откровенно говоря. Так вот. У немцев вокруг села курсировал дозор, они и наткнулись на наше прикрытие. Зачем наши открыли огонь, не понимаю. Ведь явно фрицы не могли подкрасться незаметно, ночью каждый шорох слышен, так и укрылись бы, там кустов и ямок всяких полно. Нет, эти два ухаря начали пальбу. Убили одного, да вот еще двое убегли в село, а там понеслось. Поручик тоже, блин, тот еще Рэмбо, вместо того чтобы тихо отойти или залечь под камень, вдруг начал стрелять. Короче, немцам удалось убить троих наших, а еще четверых серьезно подранить. Остальные убегли. Раненых добили, даже не допросив, жестко тут у них. По словам немца, русский офицер был убит почти сразу, поэтому солдаты и приняли бой, а не побежали. О тех, кто был в нашем прикрытии, немец вообще ничего не слышал, скорее всего, ушли.

И что теперь? Что мне, блин, с такими исполнителями делать? Понятно, что я и сам вроде как простой исполнитель, звание-то ефрейтор, блин, даже обидно как-то. Попытаться повторить свою весеннюю выходку? Да как-то не думаю я, что у меня получится, после такой шумихи-то. Разворошили только, но просто уйти я не смогу.

Решение пришло внезапно. А что, нам на выполнение отвели три дня. Это более чем достаточно, хотя и путь назад не близкий. Буду ждать удобного случая, а там… Ну, по обстоятельствам.

Настораживало одно, если немцы начнут поиски пропавшего солдата, который у меня тут связанным лежит, будет грустно. Ибо, проверяя каждый дом и сарай, они меня найдут. Что тогда делать? Даже в самом удачном раскладе я убью пятерых, это если все пули из винтовки лягут в цель. А что потом? Перезарядиться и отстреливаться? Вы о чем? Я же не в крепости сижу. Тупо подожгут сарай, и как свечка сгорю, ну, или выйду и буду убит. Голова шла кругом, первый раз такое у меня. Как же все через жопу вышло, ой-ой-ой…

– Когда тебя хватятся? – решил поговорить с немцем, когда поутру началась чехарда на улице. У врага явно началась подготовка либо к бою, либо к смене позиций. Понятно, что ждать от немца искренней помощи не стоит, но получить информацию надо. Я не угрожал ему, да и нет ему смысла врать.

– Я рядовой, но на построение не явился, значит, будут искать, – ответил немец. – Были случаи, когда кто-то уходил в самоволку, – это я так перевел, – их потом искали.

– Находили?

– Да они все по бабам были, там их и находили. Ну, или просто пьяные, засыпали под кустом и не являлись на построение.

И тут на меня вновь снизошло откровение. А что если и впрямь рискнуть, как тогда, вот просто так, внаглую уйти?

– Что за часть в селе, батальон? – реально народа много, видел в щели между досок.

– Батальон гренадеров и рота пехоты.

– Много народа, да? – скорее всего для себя проговорил я вполголоса.

– Если вы, господин ефрейтор, возьмете мою одежду, то скорее всего сможете уйти. – Ух ты, какой нынче умный рядовой попался, прямо мысли читает.

– Ну, тогда раздевайся, Карл.

Полностью переодевшись, я решил сыграть под спецсолдата, так сказать. А что, винтовка у меня специальная, причем именно немецкая, одет я теперь в форму противника, да и языком владею неплохо. У немцев южане говорят с таким акцентом, да, буду дополнительно имитировать простуженное горло, для этого плотно обмотал шею шарфом. Правда, я понятия не имел, отличаются ли как-то немецкие снайпера от простых пехотинцев, но об этом как-то не хотелось думать. Тот фриц, чья винтовка у меня в руках, вроде был тогда в повседневной форме, каких-либо отличий, бросающихся в глаза, я не приметил, почему и удивился, когда полковник мне рассказал, кто был тот офицер, винтовку которого я реквизировал. Сейчас собираюсь сыграть на том, что был на задании, и вот, возвращаюсь к себе в часть, авось сразу не просекут, и получится сбежать отсюда.

Пройти свободно я успел буквально несколько метров, когда меня окликнули. Почему я решился так легко? А все дело было в документах. Ну нет на них сейчас фотографий. Рискую я только одним, если меня встретит человек, в смысле солдат немецкой армии, который знает настоящего владельца документов. Вот тогда придет пушной зверек песец.