Повесть о советском вампире - Александр Слепаков

– Подожди, может, я идти могу, – простонал солдат.

Участковый с девушкой приподняли его, поставили на одну ногу, он опять громко застонал и выругался. Его пришлось опустить на землю, кровь шла довольно обильно.

– Давай жгут наложим! – предложил участковый.

Сержанта начало трясти.

– Жгут не наложим, слишком высоко!

– Давай хоть замотаем чем-то. – Участковый сорвал с себя рубашку и кое-как замотал ее вокруг раненой ноги, не слишком многого этим добившись.

– Ну ты двадцать минут продержишься? – спросил участковый. – Я только за мотоциклом сгоняю.

– Продержусь, – сказал сержант и свалился, потеряв сознание.

Участковый повернулся к девушке и сказал:

– Смотри за ним – я быстро!

– Я с ним одна не останусь, я боюсь! – запротестовала девушка.

– А что делать? – заорал участковый. – Ты по щекам его бей, в чувство приводи.

– Не могу, – рыдая, прокричала девушка.

– Городская, хрен собачий!

И вдруг рядом с ними появился некто. Участковый сначала не понял, но как-то почувствовал, кто это, а только потом узнал его. Он снова схватился за пистолет, но Фролов сказал:

– Ты не бойся, я его не трону. Он кровью сейчас истечет, его быстро к фельдшеру надо.

– Ты откуда знаешь? – бросил участковый.

– Я войну прошел, я побольше твоего знаю, – сказал Фролов. – Пока ты за мотоциклом бегать будешь, хана ему придет. Давай я его отнесу – быстрее будет.

– Так я тебе и доверил! – участковый сжимал в руке пистолет.

– А у тебя выбора нет, – сказал Фролов, – ты за мотоциклом не успеешь.

Он подхватил парня и ловко перекинул его себе через плечо.

– Я стрелять буду, – крикнул участковый.

– Ты уже сегодня стрелял, – сказал Фролов. – Беги к фельдшеру!

И не пошел, и даже не побежал, а как-то жутко заскользил, но так быстро, что вряд ли мотоцикл ехал бы скорее. Участковый кинулся бегом за ним, но не выстрелил. Девушка вскрикнула и осталась стоять как вкопанная.

Никогда в жизни участковый не бегал так быстро. Когда, задыхаясь, обливаясь потом и хрипя, он ввалился к фельдшеру, в медпункте уже горел свет, полуголый фельдшер накладывал на ногу раненого сержанта жгут. Сержант пришел в себя, морщился от боли, но терпел. На столе рядом со стерилизатором в эмалированной ванночке лежал шприц и там же пустая ампула. Фельдшер успел уже сделать укол.

– Жить будет? – крикнул участковый.

– Крови потерял порядочно, – отозвался фельдшер. – Давление вроде в норме, сейчас померяем, но пульс нормальный, ну и шок, конечно. Кровь я остановил, в больницу его повезем. А куда ты делся?

– Да я только прибежал! – сказал участковый.

– А кто ж его принес? Мне показалось, что ты, – удивился фельдшер.

– Потом объясню, давай его быстро в больницу! – приказал участковый.

Днем в районную больницу приехали военные. Жизнь сержанта была вне опасности, но каша заварилась серьезная. Участкового не посадили: его знали слишком хорошо и понимали, что убегать от правосудия он не станет. Но пистолет отобрали и немедленно освободили от обязанностей до выяснения. В хутор же стали назначать нового участкового, но не назначили, поскольку некого было.

Участкового, разумеется, допросили, причем сначала – милиция, а потом – военные прокуроры, которые явились незамедлительно. Участковый показал, что поведение мужчины вызвало у него подозрения. Оно было агрессивное, как будто мужчина не владел собой. К тому же он мог быть в состоянии алкогольного опьянения. Он видел, что мужчина набросился на женщину. Он дал предупредительный выстрел в воздух, но мужчина не подчинился, после чего участковый открыл огонь, стараясь попасть в ноги, чтобы не ранить смертельно. Применение оружия оправдывает опасениями, что женщине мог быть причинен вред в смысле здоровья до того, как участковый успеет подбежать.

Показания эти подтверждались показаниями свидетельницы, лаборантки кафедры органической химии Ольги Васильевой, которая тоже слышала два выстрела, а также подтвердила, что разговор с раненым сержантом носил характер ссоры и мог выглядеть подозрительно.

Интересно, что сержант, прекрасно понимавший, что его ранили первым выстрелом, а не вторым, не стал опровергать версию участкового на радостях после того, как командир полка ему сказал:

– С простреленной жопой на губу не пойдешь. Тебя милиция за твой проступок достаточно наказала.

И сержант, рана которого оказалась неопасной, лежал на чистой простыне, переведенный в военный госпиталь в Ростове-на-Дону. На завтрак он получил две сосиски, картофельное пюре и кофе, в полку бы ему дали пюре, не говоря уже о сосисках… Он играл в шахматы с соседом по палате, узбеком, который сломал ногу, неловко спрыгнув с грузовика. Настроение было отличное – и зла на участкового он не держал, потому что участковый успел сказать ему в Багаевке, в больнице, что он принял его за другого, и что очень жалеет, и что, мол, прости, брат, я не хотел.

Следствие по делу вела багаевская милиция, участковый следствию старался всячески помогать. Его знали как человека опытного и понимали, что он зря стрелять не стал бы.

Пополудни участкового пригласили в контору, где его ожидали парторг, директор совхоза и подполковник-танкист. Парторг на участкового, конечно, наорал, участковый в ответ слова не сказал: он понимал, что случилось ЧП, а когда случается ЧП, партийному человеку положено орать, это его не то что право, это его партийная обязанность.

Интересно, что участковый тоже почувствовал от парторга запах чеснока, но не придал этому значения, решив, что парторг перед тем, как орать, ел колбасу. Когда парторг наорался, повисла тяжелая тишина.

– Ты нам ничего сказать не хочешь? – спросил директор совхоза.

Участковый молчал.

– Твое счастье, что парень выжил, – сказал подполковник, – сидел бы ты как миленький, а менту сидеть – ой как плохо.

– Что правда, то правда, – отозвался участковый.

– Да никому бы не поздоровилось, – сказал директор совхоза, – ни тебе, подполковник, ни тебе, парторг, ни мне, грешному, о тебе, участковый, я вообще не говорю. Тебе, парторг, за то, что блядство развел в совхозе. Тебе, подполковник, за то, что солдаты в самоволку ходят. И мне не поздоровилось бы. Я за этот совхоз отвечаю. А ты, участковый, посидел бы. Ну и этому засранцу тоже повезло. Все-таки наш участковый его не застрелил. Спасибо хоть в ногу попал. Не в спину, не в голову. Ты вот скажи нам честно, ты правда в ноги целился? Или в панике просто попал куда попал?

– Я в ноги целился, – хмуро сказал участковый.

– Повезло этому засранцу, и родителям этого засранца повезло, – сказал директор. – Фельдшер говорит, ты на себе его притащил – здоровый ты мужик, участковый!