Раз ошибка, два ошибка… Дело о разбитом «жуке» - Сильвия Макникол

– Ты же уже знал, – отвечаю я. – Помнишь, когда я рассказал про то, как она помогла мне с собаками. Ты даже сказал, что нам стоит пожениться.

– Совершенно вылетело из головы.

– Думаете, дружба между мальчиками и девочками невозможна? Многие так считают, – говорит Рене.

– Нет, дело не в этом. Я ещё не говорил с твоими родителями. Я должен убедиться, что они не против того, что ты переночуешь в гостях у мальчика. Особенно когда его мамы нет дома. Набери, пожалуйста, их номер, – папа протягивает ей телефон.

Она набирает.

– Мам, привет. Я у Стивена. Да, я хочу остаться на ночь у мальчика, – она делает паузу. – Ты считаешь, что девочки не должны спать в доме у мальчиков? Но вы же с папой всегда спите вместе? – Рене поворачивается к папе и передаёт ему трубку. – Она хочет поговорить с вами.

Некоторое время папа просто слушает.

– Да, я не возражаю. Стивен говорил что-то про «делать вместе домашнюю работу». И у нас есть свободная комната… Да, я понимаю, у вас непростые времена. Надеюсь, у вас всё наладится… Да, я дам им обоим по ланчу… Спасибо… Я тоже рад, что у Стивена появился новый друг.

Как только папа заканчивает разговор, он отправляет меня в гостевую комнату с чистыми простынями. Всё не так, как в ночёвки, которые были у нас с Джесси. Мы с ним просто кидали спальные мешки на диваны в подвале.

Вечер заканчивается игрой в Wii-боулинг. Мы создали отличную аватарку, дополнив её очками и хвостиком, чтобы было похоже на Рене. Я победил Рене в боулинг, но ей нет равных в гольфе. К тому же она поделилась со мной парой трюков.

Перед сном мы настраиваем будильники на одно время и убавляем звук.

– Спокойной ночи, – говорю я и ухожу в свою комнату. Я ложусь спать и считаю джек-расселов и грейхаундов, прыгающих через забор, пока мои веки не тяжелеют.

День третий. Ошибка первая

В полночь у меня звонит телефон, и до меня доносится музыка из спальни для гостей. Я бросаюсь навстречу Рене в коридоре. Пинг и Понг путаются у меня под ногами.

– Надо уходить, пока собаки не разбудили папу.

– Подожди, – шепчет она. – Поставь что-нибудь перед окном. Так мы поймём, что преступник мог увидеть с парковки.

– Отличная идея, – шепчу я в ответ. Мы ставим стул перед окном и сажаем на него Орешка, моего плюшевого слона. Пинг подпрыгивает, хватает игрушку зубами и стаскивает её вниз.

– Фу! – командую я. Как только Пинг усаживается, я даю ему последний кусочек печёнки. Хоть бы папа успел приготовить ещё до завтрашней обеденной прогулки.

Я снова сажаю Орешка на стул.

– Тсс, – шепчу я собакам, пока мы спускаемся вниз и выходим из дома.

– Луна светит так же, как в тот день? – спрашивает Рене.

– Пожалуй, месяц стал побольше. – Мы быстро идём к дорожке, ведущей в парк. Собакам нравится быстрый темп. Мы переходим на лёгкий бег. – Ты видишь Орешка? – спрашиваю я.

– Вижу очень хорошо, – отвечает Рене. Мы оба смотрим на окно.

Я вижу даже его блестящие чёрные глаза.

– Ты права, преступник меня видел. Интересно, кто ещё из наших соседей видит парковку из окон своего дома.

Мы осматриваемся. На другой стороне поля я вижу красную мигающую точку. Сигарета? Я тычу в неё пальцем. Мы с Рене прижимаемся к сетчатой ограде, установленной по периметру парка.

– Как далеко мы можем уйти, оставаясь незамеченными? – спрашивает Рене.

– Я не знаю.

Первая ошибка за этот совершенно новый день (потому что время уже за полночь): мы подходим слишком близко к заднему двору одной пожилой дамы, которая застаёт нас врасплох.

– Дети, что вы здесь делаете в столь поздний час? Я сейчас же вызываю полицию.

День третий. Ошибка вторая

– Она курит сигару! – шепчет Рене.

– Это не простая сигара, а «Хабанос», – ворчит леди. Она надувает щёки, и с кончика толстой коричневой сигары начинает клубиться дым. – Знаете, я ведь не глухая.

Я прищуриваюсь.

– Почему я не могу насладиться сигарой в свой день рождения без назойливых детей, которые болтаются где ни попадя. Почему вы ещё не в кровати?

Бледная пожилая дама одета в широкое свободное платье в цветочек. Её волосы белы как снег. В её огромной руке зажат телефон. Она держит палец на кнопке набора.

– Нда, нда, я вызываю полицию.

– Простите, – говорю я. – Пожалуйста, не надо. Нашим собакам резко приспичило погулять. После ужина у них расстроился желудок.

Она выдувает клубы дыма и кладёт телефон на столик, который стоит рядом с ней.

– Вы мама мистера Рона?

Она прищурившись смотрит на меня.

– Откуда ты знаешь?

– Он переводит меня через дорогу пару раз в день. Вот уже много лет, с самого моего детства. Я вижу, что он очень похож на вас. – У неё такие же большие, как у сына, руки, а ещё они одинаково жестикулируют и говорят.

Я замечаю большую красную пепельницу у неё на коленях.

– Это вам сын подарил? – спрашиваю я. – Он говорил, что хочет купить вам пепельницу в подарок.

«Хм, чтобы заменить ту, что он потерял».

– Нда, нда, она удобная, большая и красивая. Была бы она ещё и прочная. Иногда я такая неловкая. Да и Рон тоже.

– Мэм, а вы не сидели здесь прошлой ночью в это же время? – спрашивает Рене.

– Нда, нда. Я так и сказала полиции. Но отсюда парковку не видно. Повернитесь, можете убедиться в этом сами.

Ничего не поделаешь. Я поворачиваюсь, как мне и сказали. Она права. Я вижу часть школы, но не парковку и не двери в спортзал. Я поворачиваюсь обратно и вижу свет, который в окне верхнего этажа дома.

– А со второго этажа не видно?

– Ну, я ничего не видела, потому что рано легла спать. Рон просидел допоздна со своим другом мистером Бриком.

– Вы хотите сказать мистером Мэйсоном? – предполагаю я.

– Брик, Стоун, Мэйсон, какая разница. Я говорю про того, что выложил свою подъездную дорожку кирпичом. Рон рассказал бы полиции или той новой директрисе-красотке, если бы видел, как «Фольксваген» въехал в школьный спортзал. – Она снова дымит. Пахнет как от костра в походе. Кончик сигары светится. Она снова прищуривает глаза. – Вы точно не сбежали из дома? Или вы хотите вломиться в чей-то дом?