Раз ошибка, два ошибка… Дело о разбитом «жуке» - Сильвия Макникол

– Может, он уже забыл. Просто скажи, что ты волнуешься за Рене, – в её голосе слышно отчаяние. – У меня дома все постоянно ругаются. Такая обстановка не может быть здоровой для ребёнка. Папа не сможет сказать «нет» на это.

Если Рене просит о ночёвке, значит, у неё и вправду непростые времена.

– Просто скажи, насколько всё плохо.

– Ужасно. Папа хочет отправить Аттилу в военную школу. Мама считает, он не виновен. Они кричат друг на друга. И они всё время отправляют меня в мою комнату. Говорят, что всё это – не моё дело.

– Хорошо, я постараюсь. Я перезвоню позже.

Я опускаю взгляд, чтобы засунуть телефон обратно в карман. Вдруг поводок натягивается. Я слышу стук колёс скейтборда и поднимаю глаза.

Это же тот самый парень из парка, который был так зол, когда мы встретили его второй раз. Пинг бросается на него. Я тяну поводок назад.

– Стоять! Нет! Фу!

Пинг смотрит на меня и начинает спорить.

– Гав, гав, гав.

– Нет, нет! – Я поднимаю палец вверх, зажав в ладони ещё один кусочек печёнки. – Сидеть!

Он скулит, но опускает зад. Разинув пасть и высунув дрожащий язык, он часто дышит.

– Ти-хо! – командую я.

Он облизывается и затихает, не сводя при этом глаз с кусочка печёнки.

– Хороший мальчик. – Я наконец даю ему кусочек.

– А где вторая собака? – Скейтбордист идёт к нам, зажав доску под мышкой. Правым глазом он изучает меня, а левым, кажется, смотрит на Пинга.

На мгновение я теряюсь. Этот парень проклинал меня, когда мы виделись в последний раз.

– Ну, знаешь, грейхаунд. Где он? – Сегодня он дружелюбен и улыбается.

И почему он был не в духе в тот день?

– Понг дома. У нас с Пингом индивидуальные занятия.

– Хорошо, а то я уже подумал, ну, знаешь, вдруг с ним что-то случилось.

– Нет, всё в порядке. – Его предположение заставило меня напрячься. Может, этот скейтбордист знает того, кто нам угрожает? – Мы хорошо присматриваем за нашими клиентами. Они всегда либо на поводке, либо на огороженной территории.

– Рад слышать.

– У нас камеры наблюдения, и мы запираем ворота, – блефую я и слежу за выражением лица скейтбордиста.

Он не реагирует.

Скорее всего, это девятая ошибка за сегодня. Этот парень с доской может проверить наш дом. Он легко может отпереть засов на воротах и поискать камеры.

Сейчас же он только улыбается и снова запрыгивает на доску, подняв вверх большой палец.

– Ну, тогда они точно в безопасности. Ещё увидимся.

День второй. Ошибка десятая

Я отвожу Пинга домой. И не заморачиваюсь по поводу Понга. Он всё равно тише, да и в целом лучше воспитан.

Папа возвращается с прогулки с йорками. Он заходит на кухню, где я наполняю миски с водой.

– Пап, ты когда-нибудь думал о том, чтобы установить камеры и начать запирать ворота?

Папа внимательно смотрит на меня, будто пытаясь прочесть мои мысли.

Собаки пьют воду, громко хлюпая. На свете нет ничего, что успокаивало бы лучше, чем собачье хлюпанье.

Я улыбаюсь.

– Наблюдение – отличный способ обезопасить себя от грабителей и похитителей.

Он моргает и трясёт головой.

– Нет, так поступают только параноики. – Он отворачивается, моет руки в раковине, отряхивает их и снова смотрит на меня. – А я не параноик. – Он хватает пакет с тортильями и открывает его зубами. – Сядь, пообедай со мной.

Я достаю стул и смотрю, как он рассыпает сыр по тортилье, открывает банку тунца, переворачивает её на лепёшку и отправляет всё это в микроволновку.

– Ты не хочешь начать готовить корм для кошек? – спрашиваю я.

– Никогда не думал об этом. Но если добавить в это блюдо немного капусты и шпината, оно стало бы полноценным кормом для собаки.

– Нам с тобой овощи тоже не повредят.

Папа достаёт пакет мини-морковок из холодильника. Промывает их, выкладывает на тарелку и заливает белым соусом для салата.

– Доволен?

Я киваю и подкидываю Пингу и Понгу по морковке. Как только папа выкладывает рыбную пиццу, я даю её собакам на пробу. Кажется, им всё равно, что в ней нет капусты. Потом я пробую пиццу. Неплохо. Немного соуса для салата делает её ещё вкуснее.

– Знаешь, в школе есть камеры наблюдения, – говорит папа, доев своё сырно-рыбное нечто.

– Правда? – Я тоже доедаю свою порцию, а затем облизываю пальцы.

– Так написано на сайте InsideHalton.com. Можешь прочитать статью, – он передаёт мне планшет, на котором открыта статья.

Пинг тявкает на меня. Я накладываю им домашний корм, приготовленный папой. В статье ничего нового: немного о том, как сапёры взорвали рюкзак, чуть больше об оранжевом «жуке», который врезался в школу, и о том, что двигатель работал всю ночь из-за кирпича, который лежал на педали газа.

– Здесь написано, что полученное с камеры изображение слишком размытое, поэтому опознать водителя не удалось.

Папа кивает.

– Может, водитель оставался на приличном расстоянии. Помнишь про кирпич на педали газа?

Кирпич, красный кирпич. Цвет – новая деталь. Кирпичи с меткой «Стандарт» Мэйсона Мэна были красными. Наверное, только его я не видел за рулём «Фольксвагена» в тот день. Но ему точно нужна была работа, а благодаря аварии она очень кстати появилась. У него был мотив.

Понг скребётся длинными когтями в дверь в патио. Так он сообщает, что ему надо выйти. Я тяну время и не выпускаю собак. Они всегда должны быть под моим присмотром, чтобы не сбежали к Лебелам с их бассейном через подкоп под забором. А ещё, чтобы M.Y.O.B. ничего им не сделал.

– Пап, у тебя, случайно, нет номера мистера Мэйсона?

– А тебе зачем? Кажется, собак надо выпустить во двор.

– Через минуту. Я просто хочу сравнить его номер с пропущенным на моём телефоне.

Папа называет номер мистера Мэйсона, но он не совпадает с номером M.Y.O.B.

– Хорошо. Я тебе не сказал. Я тут с Рене разговаривал…

Понг скулит. Пинг лает. Оба повернули голову ко мне, не сводят с меня глаз, требуя внимания.

Папа тоже прерывает.

– Наконец! Ты завёл друга. Очень хорошо.

Он забыл, что я упоминал о ней. Интересно, она мне на самом деле друг? Или просто одинокий ребёнок вроде меня? Ей нравится, как я докапываюсь до сути вещей. А ещё она умная, хотя и ведёт себя как всезнайка.