Искала я милого моего - Марта Кетро

ходе его мысли. Это была не её догадка, она как будто стала Генрихом и вдруг вспомнила.

Затем она обдумала, чего хочет от жизни – достигнув того, к чему стремилась более десяти лет, постаралась прислушаться к своим настоящим желаниям и отыскать новую цель. Осознав её, Милли занялась изучением тёмной стороны Мелави – потому что возжелала этот город. Весь, целиком. Она должна завладеть им, кое-что изменить на свой вкус, очистить от лишнего и по возможности украсить.

Когда Милли исполнилось двадцать два, она вернула себе настоящее имя и приготовилась начать. Трезво оценивая свои силы, собиралась покорить Мелави к тридцати, но справилась чуть раньше. Два таланта были у неё – убивать и очаровывать, и папина лаборатория в придачу, этого ей хватило, чтобы взять город.

Эмилия сняла телефонную трубку, сопя от ненависти. Обычно звонками занималась Эльфрида, но было бы странно договариваться о встрече с бывшим любовником через домоправительницу. Поэтому она набрала короткий номер и вздохнула. Орен ответил почти сразу:

– Эмили? Только ты так гневно молчишь, прежде чем начать разговор.

– Если ты такой умный, то, может, знаешь, зачем я звоню?

– Конечно. Ты умираешь по моему кофе и хочешь посплетничать. Тебя видели на состязании рестлеров.

– Тогда почему ты ещё не здесь?

– Не хотел навязываться, любимая. Вылей ту бурду, что у тебя в чашке, сейчас буду.

Пикировки всегда им удавались, они могли обмениваться игривыми колкостями бесконечно – это была одна из причин, благодаря которым он продержался с ней довольно долго. Остроумие и хороший секс, но второе умели многие, а рассмешить её мог не каждый.

Не прошло и четверти часа, как Орен уже хозяйничал на её кухне. Понюхал джезву и выплеснул остатки кофе в горшок с чайными розами. Эмилия выругалась – садовник её растерзает, – а Орен только пожал плечами:

– Им ничего не сделается, а тебя эта дрянь когда-нибудь убьёт. Понять не могу, как гениальный химик умудряется быть таким бездарным кулинаром.

– Обычно я не употребляю сама то, что готовлю в лаборатории.

– Учту. Если когда-нибудь накормишь меня вкусной едой, я пойму, что ты меня отравила.

Эмилии захотелось его поцеловать, но пришлось удержаться. Она не видела ничего дурного в том, чтобы иногда освежать старые связи, но Орен другое дело, он слишком серьёзно к ней относится, нельзя давать ему напрасных надежд. Эмилия уважала страсть и высоко ценила тех, кто любил её всем сердцем, – их она убивала только в самом крайнем случае и без лишних мучений.

Орен поставил перед ней чашку, Эмилия сделала первый глоток и прикрыла глаза. Будто она снова молода, и красивый сыскарь пытается наладить отношения с новой госпожой города. Он, помнится, начал с завуалированных угроз, не вполне веря всему, что говорили об этой милой женщине. Вроде бы читал отчёты об эпидемии быстрых смертей среди теневых воротил, видел портреты русоволосой красавицы с тонким бледным лицом, даже знал, что на правом плече у неё приметная родинка, а длинные пальцы с розовыми миндалевидными коготками с недавних пор удерживают две трети чёрного рынка. Но та, которая стояла перед ним, не могла быть исчадием ада, разве что чьей-то ширмой, да и то не по своей воле. Смешливая, большеглазая и хрупкая, у ног вьётся серый котик, тычется лобастой головой, требует ласки. Она его обожает, сразу видно, а на гостя поглядывает спокойно и невинно, намёков как не слышит. Такой и угрожать неловко, ей ведь, наверное, самой помощь нужна и забота, как цветку.

Эмилии действительно понадобилась его забота, сначала на кухне, потом в постели, а позже и в жизни вообще. И он всё правильно понял, исчадием ада она не была – всего лишь хорошей рациональной хозяйкой Мелави, который объявила своим домом. И соответственно им управляла, в том числе и уничтожая крыс, регулируя поголовье скота, заботясь о домочадцах так, как считала нужным. Это звучало слегка аморально, ведь горожане – не рабы, но если не придираться к мелочам, как сама она выражалась, то под её управлением Мелави расцвёл и жить в нём стало легче и веселей. Убрать её пытались бесчисленное число раз, как с помощью грубой силы, так и её собственным оружием – интригами и ядом. Но госпожа Змейка не просто уворачивалась от ударов и силков, она всегда оказывалась в совершенно другом месте, наблюдая за покушениями с безопасного расстояния. Ходили слухи, что она использует магию особого порядка, создаёт двойников, имеет иммунитет против всех известных ядов, а кожа её при малейшей опасности превращается в чешую из заговоренного золота, которую не взять ни огнём, ни кинжалом, ни пулей.

Эмилия, которая сама же и придумывала большую часть легенд о себе, никогда ни в чём не признавалась, не подтверждала и не отрицала сплетен, к роскоши не стремилась и всегда держалась в тени – настолько, что с течением лет люди поговорили-поговорили, да и перестали. Хозяйка Мелави превратилась в неубедительную легенду, ведь были же настоящий мэр, полиция, чиновники, богатые горожане, почтенные семьи и знаменитости, славные талантами, экстравагантностью или добрыми делами, – на свете предостаточно тех, кто олицетворяет власть и влияние, привлекает к себе всеобщее внимание и вызывает пересуды. Подросли дети, которые не только не знали её в лицо, но и не очень-то верили в госпожу Змейку. Какой-то фольклорный персонаж, вроде зубной феи, только эта фея сама с большими ядовитыми зубами. Да если и существовала такая, то сколько же ей лет теперь должно быть? Дом её отца, ночного аптекаря, конечно, все знали, он по-прежнему хорошо охранялся, но явно стоял пустым.

Эмилии же хватало того, чтобы в городе всё шло в соответствии с её планами. Отцовский дом она и правда не посещала, нехорошая у него память. А что до молодости, то над её сохранением приходилось неустанно работать. Кроме общеизвестных способов энергетической подпитки, у неё были свои секреты, которыми она мало с кем делилась, разве что с избранными, по-настоящему нужными ей людьми, и то крайне редко. В некоторых вопросах альтруизм неуместен, только начни спасать, и сам не заметишь, как окажешься на колесе – один такой уже доигрался, пытаясь продлевать жизни. Так что к этим своим разработкам Эмилия не подпускала никого.

Зато с прочими делами справлялась отнюдь не в одиночестве, у неё давно сформировалась своя маленькая невидимая армия, пронизавшая город сверху донизу. Кого-то пришлось купить или запугать, но Эмилия предпочитала соблазнять – многие служили ей ради идеи прекрасного свободного Мелави, где побеждена бедность,