Смертельная Шпилька - Елизавета Берестова

место в любой девичьей сумочке. Шпилька же оказалась самой обычной шпилькой, магии на ней не было и в помине. А конфеты, как она и предполагала уже реализовали свой волшебный потенциал, и проследить в них что-либо просто не представлялось возможным.

— Конечно, тест Пикелоу из подручных средств куда как слабее настоящего, — произнесла чародейка, пряча зеркальце назад, — но шпилька чиста. Инкапсулированное заклятие оказалось прекрасным средством, чтобы спрятать все следы используемой магии. Тот, кто применил его хорошо знал своё дело. Если вы насмотрелись на мёртвого дайнагона, можем идти, ведь времени на расследование отпущено очень мало.

— Да, да, — машинально поддакнул коррехидор, всё ещё погружённый в сои мысли, — идёмте. Кажется, я понял, что мне не давало покоя. Какого роста камеристка? — спросил он, с головы до ног оглядывая сидящую рядом с ним чародейку.

— Нечего на меня так смотреть, — насупилась Рика, она всегда переживала, что её рост уступал среднему росту знатных артанок, — намекаете, что коротышка, подобная мне, не способна ударить высокого мужчину с достаточной силой, чтобы убить? Или вам просто не по вкусу мой рост?

— Никогда не думал ничего похожего, — ответил опешивший от неожиданной отповеди коррехидор, — ваш рост прекрасен, он позволяет большинству мужчин чувствовать рядом с вами желание защитить и окружить заботой юное, изящное и прекрасное существо женского пола.

— Пустые комплименты не искупают скрытой насмешки, что столь явственно чувствовалась в вашем вопросе, — не уступала девушка, — однако, я не уловила хода ваших мыслей. Допустим, госпожа Тиба была около пяти с третью ся́ку ростом. И на какие размышления вас наталкивает сия важная информация?

— Она натолкнула меня на идею провести следственный эксперимент, — ответил Вил, — я буду изображать маркиза Буну, а вы станете камеристкой невесты короля. Давайте, давайте, в интересах следствия вам придётся потерпеть мою руку на своей талии несколько секунд.

Рике идея коррехидора показалась пустой тратой времени, она вздохнула и поинтересовалась, что именно ей надлежит сделать.

— Попробуйте замахнуться воображаемой шпилькой, — велел коррехидор, заняв место напротив чародейки и чуть левее, где, как он помнил, стоял дайнагон, — цельтесь приблизительно на уровне своей шеи. Леди Камирэ высокая женщина, да и кресло её стояло на небольшом подиуме.

— А разве она не встала к этому моменту? — спросила Рика, проникаясь затеей четвёртого сына Дубового клана, — она как раз собиралась вручать очередную награду. Вряд ли сидя.

— Точно, — обрадовался Вил, — возьмите ещё выше!

Чародейка не представляла, каким именно образом камеристка Тиба напала на свою госпожу, поэтому сделала жест, будто выхватывает шпильку из причёски и замахивается на воображаемую противницу. Вилохэд делает быстрый шаг и ловко хватает её за запястье.

— Дёрните руку, словно пытаетесь освободиться, — велел он.

Рика c силой рванула руку, игра начала по-настоящему захватывать её, и девушка от души жаждала вырваться из железных тисков коррехидора. Попыталась снова, но мужчина, заведомо превосходящий её в физической силе, легко повернул чародейку к себе спиной и крепко прижал, перехватив за талию левой рукой. Рука оказалась под самой грудью. Сначала Рика растерялась, близость Вилохэда, его дыхание на её макушке шевелило завитки непослушных волос, сердце же само собой принялось отбивать ускоренный ритм.

— Вы что, заснули? — вернул её к действительности голос коррехидора, — камеристка отчаянно сопротивлялась, сопротивляйтесь и вы, рвитесь, пытайтесь освободиться от меня!

Чародейка, смущённая неожиданно нахлынувшими неуместными чувствами, принялась вырываться с удвоенной энергией. Она извивалась, пыталась оттолкнуть пленителя свободной левой рукой, но объятия Вила были крепкими, и, чтобы высвободиться из них, просто не доставало сил.

— Задействуйте вторую шпильку! — велел коррехидор.

Рика притворилась, что выхватывает из причёски шпильку уже левой рукой и принялась азартно лупить сжатым кулачком назад, туда, где по её представлению должно было находиться лицо противника. В какой-то момент костяшки её пальцев ощутимо ударились обо что-то твёрдое, коррехидор издал невнятный звук и отпустил чародейку, объявив об окончании следственного эксперимента. К своему стыду Рика осознала, что основательно попала ему по скуле, которую он теперь недовольно потирал.

— Я ударила вас? — виновато спросила девушка, пытаясь рассмотреть, насколько неприятные последствия может иметь её оплошность, — неужели будет синяк?

Сама мысль, что она подбила глаз четвёртому сыну Дубового клана, одновременно и веселила, и огорчала: мало того, что красивое породистое лицо Вилохэда не заслуживало фингала, так шуткам по поводу перебранок и потешек влюблённых конца не будет. Это, не считая шуточек и намёков по поводу любовных фантазий невесты клана и вопросов, как скоро на младшей ветви родового древа появится новые побег? Но к немалому её облегчению коррехидор улыбнулся.

— Ничего страшного. Ваших силёнок, да ещё при ударе назад недостаточно, чтобы украсить мою физиономию синяком. Вот когда мне было двенадцать, мои старшие братья-близнецы вознамерились учить меня фехтованию, и бамбуковый тренировочный боке́н с такой силой врезался мне между глаз, что через час моё лицо расцвело парой первоклассных фонарей с ласкающей глаз симметрией и яркостью, — коррехидор заговорщицки подмигнул, — зато вы показали мне всю странность убийства дайнагона.

— Странность? — удивилась чародейка, — а на мой взгляд наш эксперимент прошёл как нельзя лучше: я без особого труда умудрилась заехать вам по глазу. И, не приведи боги, у меня в руке была бы шпилька, вам в лучшем случае пришлось бы всю оставшуюся жизнь носить на глазу повязку, а в худшем…

— Напротив, — возразил Вил, — вы убедили меня строго в противном. Вы попали мне по скуле. При сходной разнице в росте и случайном ударе с маркизом должно было произойти нечто подобное, то есть в самом худшем случае — Эдабэ Тиба выбила бы ему глаз. Чтобы убить, удар должен прийтись ровнёхонько в глазницу, да ещё с силой, достаточной, чтобы серебряная шпилька достала до мозга. А сие мне видится практически невозможным в свете недавнего эксперимента. Вспомните, каким образом торчала шпилька из глазницы убитого?

Рика бросила косой недоверчивый взгляд на собеседника: он что, решил проверить её внимательность?

— Шпилька находилась заглубленной примерно на три дюйма прямо в центр глазницы, — строгим «ученическим» тоном девочки-отличницы проговорила она, — в результате чего целостность глазного яблока жертвы была нарушена, стеклянистое тело вытекло наружу, а конец орудия убийства проник в мозг, что, собственно, и явилось причиной смерти маркиза Буны.

— Описано с присущей вам краткостью и точностью, — заметил коррехидор, — а теперь представьте, что я, то есть дайнагон, чуть отвернул лицо, что вполне естественно, когда перед твоим носом кто-то размахивает рукой, да ещё с зажатым в ней колюще-режущим предметом.

— По-вашему это что-то меняет?

— Радикально. Я уверен, чтобы попасть точно в глаз, да ещё и под прямым углом, да ещё и левой рукой. Вы ведь левша?