Ночные кошмары и фантастические видения - Стивен Кинг

– У него на ногах были шлепанцы, – произнес Лестрейдкаким-то странно спокойным голосом и вторично взглянул на Холмса.

– Ага, – сказал я. – Понятно. Джори вошел в кабинет намногораньше отца и спрятался за своей хитро задуманной декорацией. Затем он досталкинжал и стал ждать. Отец подошел к концу коридора. Джори слышал, как Стэнлиобратился к нему, и ответ отца, что все в порядке. Далее лорд Халл вошел в свойкабинет в последний раз.., закрыл дверь и.., запер ее.

Оба пристально смотрели на меня, и теперь я понимаябожественную власть, которую Холмс, должно быть, чувствовал в подобные моменты,говоря остальным о том, что мог знать лишь он один. И все-таки я долженповторить: мне не хотелось бы слишком часто испытывать это чувство. Мнекажется, что такое ощущение превосходства развратило бы подавляющее большинстволюдей – людей, не обладающих такой железной волей, какую имел мой друг Холмс.

– Кривоногий парень постарался как можно лучше укрыться засделанной им декорацией до того, как отец запрет дверь, по-видимому, зная (илиподозревая), что лорд Халл внимательно осмотрится вокруг, прежде чем заперетьдверь и задвинуть засов. Он мог страдать от подагры и стоять одной ногой вмогиле, но это вовсе не значит, что он был слеп.

– Стэнли говорит, что у него было отличное зрение, – сказалЛестрейд. – Я спросил его об этом почти сразу.

– Значит, Халл огляделся вокруг, – произнес я и внезапноувидел это, как, полагаю, случалось с Холмсом, – воссоздание происшедшего,основанное лишь на фактах и дедукции, превращалось в почти реальное зрелище. –Халл огляделся вокруг и не заметил ничего, что могло его встревожить. Кабинетбыл пуст, как обычно, если не считать его самого. Это на редкостьпросматриваемая во всех направлениях комната – я не заметил даже дверец вшкафах, а расположенные по обе стороны окна не оставляли темных уголков и щелейдаже в такой пасмурный день.

Убедившись, что он один в кабинете, лорд Халл закрыл дверь,повернул ключ в замке и задвинул засов. Джори наверняка слышал, и как отецподошел к столу, и его тяжелое дыхание, когда он опускался на подушку кресла –человек, награжденный подагрой в такой стадии, садится, не выбирая мягкоеместо. Теперь Джори мог наконец выглянуть и посмотреть на отца.

Я поглядел на Холмса.

– Продолжайте, старина, – тепло заметил он. – У вас всеполучается великолепно. Прямо-таки первоклассно. – Я понял, что он говоритсовершенно серьезно. Тысячи людей называли его холодным, и они были бывообще-то правы, если бы у него не было еще и щедрого сердца. Холмс простоскрывал это лучше многих.

– Спасибо. Джори увидел, как его отец отложил в сторону своютрость и придвинул к себе две бумаги. Он не сразу убил своего отца, хотя мог бысделать это. Во всем этом деле слишком много грустного, именно поэтому яотказываюсь войти в гостиную, где они собрались, даже за тысячу фунтов. Я невойду туда, разве что вы со своими людьми силой втащите меня.

– Откуда вы знаете, что он не убил своего отца сразу? –поинтересовался Лестрейд.

– Крик раздался через несколько минут после того, как взамке повернулся ключ и был задвинут засов. Вы сами сказали это, и я полагаю,что у вас собрано немало надежных доказательств. И все-таки от двери дописьменного стола не больше двенадцати шагов. Даже для страдающего подагройпонадобится не более половины минуты, самое большее сорок секунд, чтобы подойтик креслу и сесть. Добавим к этому пятнадцать секунд на то, чтобы поставитьтрость там, где вы нашли ее, и положить перед собой два завещания.

Что было дальше?

Что произошло за последние одну или две минуты, за этокороткое время, которое должно было казаться – Джори Халлу по крайней мере –почти бесконечным? Мне думается, лорд Халл просто сидел там, переводя взгляд содного завещания на другое. Джори мог легко увидеть разницу между ними: разныеоттенки бумаги ясно свидетельствовали об этом. Он знал, что его отец намеренбросить одно из завещаний в печку. Полагаю, Джори ждал, чтобы убедиться, какоеименно он бросит в огонь. В конце концов оставалась вероятность, что, старый чертнамерен был сыграть со своей семьей жестокую шутку. Может быть, он сожжет новоезавещание и положит старое обратно в сейф, а затем выйдет из кабинета и скажетсемье, что в сейфе спрятано новое завещание. Вы знаете, где находится его сейф,Лестрейд?

– Там, где пять книг в этом шкафу выдвигаются, – короткоответил Лестрейд, указывая на полки библиотеки.

– В этом случае и семья, и старик остались бы довольны, –продолжал я, – семья знала бы, что унаследованные ими деньги в безопасности, астарик лег бы в гроб, будучи уверенным, что ему удалось сыграть одну из самыхжестоких шуток за все времена.., но он лег бы в гроб по Божьей воле, умер своейсмертью, а не пал бы жертвой Джори Халла.

И в третий раз между Холмсом и Лестрейдом произошел обменвзглядами: полуизумленным и полубрезгливым.

– Сам я считаю, что старик всего лишь наслаждалсясобственным торжеством подобно тому, как в разгар рабочего дня можнопредвкушать рюмку ликера после ужина или сладкое блюдо после долгого периодавоздержания. Как бы то ни было, прошла минута, лорд Халл начал вставать из-записьменного стола.., но в руке он держал более темный лист и повернулся кпечке, а не к сейфу. Какие бы надежды он ни питал, с этого момента Джори большене колебался. Он выскочил из укрытия, мигом преодолел расстояние между кофейнымстоликом и письменным столом и вонзил кинжал в спину отца еще до того, как тотуспел встать.

Думаю, вскрытие покажет, что лезвие перерезало правыйжелудочек сердца и вонзилось в легкое – этим объясняется большое количествокрови, хлынувшей на поверхность стола. Это объясняет также, почему лорд Халлсумел закричать перед смертью, и одновременно кладет конец творчеству мистераДжори Халла.

– Что это значит? – спросил Лестрейд.

– Запертая комната – плохое дело, если только вы несобираетесь выдать убийство за самоубийство, – сказал я, глядя на Холмса. Онулыбнулся и кивнул, соглашаясь с собственным афоризмом. – Джори никогда нехотел, чтобы все обернулось таким образом.., запертая комната, закрытые окна,человек вонзает нож в такое место, куда сам, считал он, никогда не может еговонзить. Думаю, Джори никак не рассчитывал, что его отец умрет, издавпредсмертный крик. Он предполагал заколоть отца, сжечь новое завещание. Позжеперерыть стол, открыть одно из окон и выпрыгнуть и него. Затем он вошел бы вдом через черную дверь, занял свое место под лестницей, и, когда тело было бынаконец обнаружено, все походило бы на ограбление.

– Но не для адвоката лорда Халла, – покачал головойЛестрейд.

– Не исключено, адвокат счел бы за лучшее помалкивать,однако… – Холмс сделал паузу, а затем добавил с улыбкой: – Готов поспорить, чтонаш друг, наделенный «артистическим талантом, намерен был кое-что прибавить. Изопыта мне известно, что наиболее талантливые убийцы почти всегда пытаютсязапутать следствие, уводя его от места преступления с помощью таинственныхследов. – Холмс издал какой-то странный звук, больше похожий на хрип, чем насмешок, и посмотрел на ближнее к нам с Лестрейдом окно. – Думаю, мы всесогласны с тем, что это убийство казалось бы подозрительно удобным длянаследников, особенно принимая во внимание обстоятельства. Но даже если быадвокат поднял шум, доказать бы ничего не удалось.